Выиграл Майк. Он оглянулся, выдал победную улыбку и, не снижая скорости, продолжал гонку в направлении Джубили Колледж Роуд, проходящую в нескольких сотнях ярдов севернее.
Они расслабились, только свернув к Элм Хэвен, шестерка разбилась на две равные группы, и Лоуренс первым придумал отпустить руль и ехать, спрятав руки за спину. И вот уже все шестеро ехали, заложив руки назад, бесшумно скользя между высокими стенами поднимающихся колосьев.
Дейл даже забыл поглядеть в ту сторону, где недавно произошел инцидент с Дьюаном, когда они проезжали мимо. Глубокие следы колес еще бороздили землю, и пшеница была примята на расстоянии не меньше нескольких ярдов от забора, но Дейл не смотрел туда, он смотрел на запад, где солнце как раз увенчало золотой короной низкую линию деревьев, которая была Элм Хэвеном.
Дейл зверски устал, все тело болело от дюжины ушибов, мускулы ныли от напряжения, руки и ноги были расцарапаны и к тому же ногам было неудобно в севших после неожиданной стирки джинсах. Пить хотелось до того что пересохли губы, и болела голова, и ужасно хотелось есть, потому что по-настоящему он ел за завтраком тринадцать часов назад. Чувствовал он себя великолепно.
То чувство опасности и угрожающего мрака, которое овладело им после начала каникул, сегодня словно улетучилось. Страх перед Ка Джеем с его ружьем исчез. Дейл был рад, что он и Майк и все остальные по молчаливому уговору решили оставить все дела, связанные с Тубби и Старым Централом.
Лето пошло так, как ему и надлежало.
Ребята снова схватились за рули, когда после проселочной дороги оказались на все еще теплом, хоть и начавшем остывать асфальте Первой Авеню. Дейлу уже были видны деревья на перекрестке перед домом Майка, за стадионом и широким пустырем городского парка мелькнула стена его собственного дома.
Маккоун и Дейзингер помахали на прощание и уехали вперед, торопясь добраться туда, куда они торопились добраться. Дейл, Кевин, Майк и Лоуренс последние пятьдесят ярдов ехали почти в полной темноте, под первыми раскидистыми старыми деревьями Элм Хэвена.
Дейл чувствовал себя ужасно счастливым, когда они распрощались с Майком и неторопливо поехали по Депо Стрит к дому. Лето должно быть именно таким. Они таким и будет.
Никогда еще Дейл не был так неправ.
Глава 14
Старик, отец Дьюана, оставался трезвым до самого конца недели. Это нельзя было назвать рекордом, но зато остаток первой недели летних каникул Дьюан провел почти счастливым.
В четверг, девятого июня, на следующий день после поездки в библиотеку университета Брэдли, позвонил дядя Арт и велел передать Дьюану, что, не извольте беспокоиться, он объявил охоту на дьюановский колокол, но пока ничего не обнаружил. В тот же вечер он позвонил опять и говорил с Дьюаном лично, рассказав, что беседовал по телефону с мэром Элм Хэвена Россом Каттоном, но ни он, ни кто другой из его собеседников о колоколе ничего не слыхали. Он даже разговаривал с мисс Мун, библиотекаршей, которая расспросила об этом свою мать и потом перезвонила ему. Так вот, мисс Мун сказала, что ее мать только отрицательно качала головой, но казалась при этом очень взволнованной. Впрочем, добавила она, «теперь мама от очень много кажется взволнованной».
В тот же вечер Старик отправился в торговый центр. Дьюан очень боялся, что торговый центр окажется совсем другим местом, но Старик вернулся трезвым и пока они вместе выгружали из сумки муку и всякие консервы, он спросил:
— Да, я слышал от миссис О'Рурк, что одного из твоих одноклассников вчера арестовали.
Дьюан замер на месте, продолжая держать в вытянутой руке тяжелую банку консервированной фасоли. Свободной рукой он поправил очки.
— О? — только и сумел он сказать.
Старик утвердительно кивнул головой, облизнул губы и поскреб щеку, как обычно делал, когда пребывал не в духе вследствие продолжительной трезвости.
— Да, кого-то по имени Корди. Миссис О'Рурк сказала, что она учится на один класс старше ее сына. Таким образом, я сделал вывод, что ты с ней в одном классе. — И он вопросительно посмотрел на Дьюана.
Тот кивнул.
— Вернее сказать, — продолжал Старик, — она не совсем арестована. Барни поймал ее, когда она направлялась в город с ружьем в руках. Он, конечно, отобрал ружье и отвел ее домой. Девочка не сказала что собиралась делать, сказала только, что это связано с ее братом Тубби. — Он снова поскреб щеку и словно удивился, обнаружив, что брился в этот день. — Этот Тубби не тот паренек, который сбежал пару недель назад?
— Угу, — Дьюан углубился в прерванное занятие по опорожнению сумки.
— Ты, случайно, не имеешь понятия почему его сестра бродит по городу с ружьем в руках? Может она кого-то разыскивает?
Дьюан опять помолчал.
— Кого она может разыскивать? — наконец отозвался он.
Старик пожал плечами.
— Нелли О'Рурк сказала, что ваш директор… Как его там… Мистер Рун позвонил Барни и пожаловался. Сказал, что эта маленькая девочка слоняется вокруг школы и его квартиры с ружьем. Почему этот ребенок предается такому странному занятию?
Дьюан хотел было отмолчаться, но потом, поняв, что любопытство Старика задето и что он намерен стоять здесь до тех пор, пока не услышит хоть какой-нибудь комментарий от собственного сына, прекратил расставлять банки на полках шкафа, обернулся к отцу и сказал:
— Корди вообще ничего, но слегка ненормальная.
Старик постоял минуту, потом кивнул, словно бы ответ его удовлетворил и отправился в мастерскую.
В пятницу Дьюан опять отправился в Оук Хилл, выйдя на этот раз еще до рассвета, чтобы успеть вернуться домой пораньше. В библиотеке он хотел пролистать старые газеты и книги и поискать упоминания тех фактов, что он выписал в Брэдли, но ничего не обнаружил. Статья в «Нью-Йорк Таймс» о мероприятии 1876 года была довольно интересной… По крайней мере служила доказательством того, что эта штука действительно когда-то существовала… Но больше ничего не было. Он попытался узнать в библиотеке номер телефона Эшли-Монтегю, сказав, что не может закончить школьный доклад, не поработав с докладами Исторического общества, но безуспешно. Миссис Фрейзер объявила, что понятия не имеет, какой у них телефон — богатые семьи никогда не помещают своего номера в справочниках, об этом Дьюан уже знал, во всяком случае он знал, что эта богатая семья не поместила там своего номера, затем она шутливо потрепала Дьюана по голове и сказала:
— Совсем не годится делать летом школьные домашние задания. Ступай-ка отсюда на свежий воздух и летнее солнышко. Выпей чего-нибудь прохладительного и иди играть. Честно говоря, твоей маме следовало б одевать тебя чуть полегче… На улице сегодня больше девяноста градусов.[22]
— Да, мэм, — согласился Дьюан, поправил очки и вышел.
Он вернулся домой как раз вовремя, чтобы помочь Старику загрузить в пикап четырех поросят. Узнав, что их должны отвезти на рынок, Дьюан только вздохнул. Маршрут его четырехчасовой прогулки будет повторен за десять минут. Впредь он решил не предпринимать таких вылазок, не выяснив предварительно планов Старика.
В субботу на втором за это лето Бесплатном Сеансе должен был идти «Геркулес», довольно старый фильм, который мистер Эшли-Монтэгю отобрал в одном из трех кинотеатров Пеории. Дьюан редко ходил в кино по той же причине, по которой они с отцом, имея телевизор, почти никогда его не включали. Оба считали книги и радио гораздо более приятными воображению, чем кино и телевидение.
Но Дьюану нравились «атлетические» итальянские фильмы. К тому же в дублированных фильмах было что-то, что он тоже любил: губы актеров шевелились как бешеные минуты две-три, а потом раздавалось что-то нечленораздельное и односложное. К тому же он где-то читал, что для этих фильмов кто-то на римской киностудии научился использовать звуковые эффекты — шаги, звон мечей, топот конских копыт, грохот извержения вулкана, словом просто все, и Дьюана это привело в восторг.
Но отправиться в город пешком, да еще так поздно вечером он решил совсем не по этой причине. Дьюан хотел поговорить с мистером Эшли-Монтэгю, и это было единственное место, где он мог бы встретить этого человека.
Дьюан мог бы попросить отца подбросить его в город, но Старик после обеда занялся починкой одной из обучающих машин, и мальчик не хотел подвергать того искушению оказаться поблизости от таверны «У Карла».
Когда Дьюан подошел к отцу спросить разрешения, тот даже не поднял головы от паяния.
— Отлично, — пробормотал он, почти полностью скрытый дымком паяльника, — только вернись еще дотемна.
— Хорошо, — ответил Дьюан, про себя удивляясь, как его отец представляет время начала сеанса, не то что его окончания.
Как оказалось, ему не пришлось идти пешком весь путь. Он как раз поравнялся с домом дяди Дейла Стюарта, Генри, когда из ворот вырулил пикап, в котором сидели сам дядя Генри и тетя Лина.
— Куда ты собрался, сынок? — дяде Генри было прекрасно известно имя Дьюана, но он всех мужчин моложе сорока называл «сынок».
— В город, сэр.
— Собираешься на Бесплатный Сеанс?
— Да, сэр.
— Полезай сюда.
Тетя Лина открыла дверцу старого грузовичка, оказалось, что там довольно тесно.
— Я с удовольствием поеду сзади, — предложил Дьюан, сообразив, что он займет чуть ли не половину обтянутого красивой материей сиденья.
— Чепуха, — прикрикнул дядя Генри. — Будет только уютнее. Садись! — И, зафырчав, грузовичок пустился подпрыгивать по кочкам первого из холмов, спускаясь в сгустившуюся тень долины у кладбища Кэлвери.
— Держись, пожалуйста, правой стороны, Генри, — попросила тетя Лина. Дьюан подумал, что должно быть старушка произносит эти слова каждый раз, когда они едут в город или куда-нибудь еще, и сколько же раз это выходит за шестьдесят лет? Миллион?
Дядя Генри покорно кивнул и остался именно там, где и был — точно посередине дороги. Он не собирался никому уступать удобную колею. Грузовичок прогрохотал по стиральной доске вершины холма и скоро уже нырнул в тень деревьев, растущих вдоль Дохлого Ручья. По обе стороны дороги в чаще деревь