— Вы сказали Дьюану МакБрайду, что колокол был разрушен?
Мистер Эшли-Мотэгю нахмурился.
— Не припоминаю, чтобы мы обсуждали этот вопрос, — веско сказал он, но голос его звучал фальшиво, будто он подозревал, что, возможно, были свидетели. — Действительно, он вроде бы расспрашивал меня об этом. Да, колокол действительно был разрушен и расплавлен на лом во время войны.
— А как насчет негра? — настойчиво продолжал расспросы Дейл.
Худощавый человек тонко улыбнулся. Дейл знал слово «свысока» и подумал, что, пожалуй, оно тут больше всего уместно.
— Какого негра вы имеете в виду, молодой человек?
— Негра, которого повесили в Старом Централе, — ответил Дейл. — На том самом колоколе.
Мистер Эшли-Монтэгю медленно покачал головой.
— В начале этого века действительно произошел какой-то досадный инцидент, в который оказался вовлечен представитель цветного населения, но, уверяю вас, никто повешен не был. И уж тем более никто не был повешен на колоколе в школе Элм Хэвена.
— Ладно, — кивнул Дейл, сидя на стуле с высокой спинкой и скрестив под столом ноги. Он старался держаться так, будто у него был вагон времени. — Расскажите мне, пожалуйста, что тогда произошло.
Мистер Эшли-Монтэгю вздохнул, сделал вид, будто тоже хотел бы сесть, но вынужден ходить взад и вперед по кабинету. Бросив короткий взгляд за окно, Дейл увидел, как по серой глади реки скользила огромная баржа.
— У меня имеются только отрывочные данные, — заговорил миллионер. — Моему отцу тогда было примерно лет около тридцати, но он еще не был женат… Эшли-Монтэгю всегда стремились вступать в брак в довольно позднем возрасте… Так вот. Во всяком случае, вот что мне известно из семейных преданий. Мой собственный отец умер в 1928 году, как вы, полагаю, знаете, вскоре после моего рождения. Поэтому я не имел возможности уточнить некоторые детали. Доктор Пристман не упомянул об этом инциденте в своих летописях.
— Итак, насколько я понимаю, в начале столетия в нашей части округа произошел неприятный инцидент. Исчезли один или два ребенка. Впрочем, я полагаю, что они скорей всего сбежали из дома. В то время жизнь на фермах была трудной, и не было ничего необычного в том, что дети предпочитали убежать из дома, вместо того, чтобы вести непосильные труды вместе со своими семьями. Тем не менее, один из детей… Дочь местного доктора, если я не ошибаюсь… Была найдена мертвой. Кажется, ее… Э… Над ней надругались и затем убили. Вскоре после этого, несколько почтенных граждан городка, включая моего отца, который имел честь был судьей в отставке, как вам, полагаю, известно… Так вот, нескольким горожанам были представлены неопровержимые доказательства того, что преступление совершено негром, не имевшем определенного места жительства…
— Какого рода доказательства? — прервал его Дейл.
Мистер Эшли-Монтэгю замедлил шаги и нахмурился.
— Неопровержимые. Это взрослое слово, не так ли? Слово «неопровержимые» означает, что…
— Я знаю, что означает слово «неопровержимые», — сказал Дейл, проглотив слово «говнюк». Он уже начинал думать и выражаться, как Харлен. — Это значит те, которые нельзя отрицать. Я имею в виду, что за доказательства?
Миллионер взял со стола изогнутый нож для разрезания бумаг и принялся раздраженно постукивать им по столу. Дейл уже подумал, что, наверное, сейчас он вызовет дворецкого и велит вышвырнуть его вон. Но этого не произошло.
— Какого рода доказательства? — повторил он и снова начал расхаживать по кабинету, постукивая маленьким ножом по столу всякий раз, когда оказывался рядом. — Припоминаю, что это была какая-то часть туалета девочки. Возможно, орудие убийства. Что бы это ни было, доказательства были неопро… Бесспорными.
— И тогда его повесили? — спросил Дейл, думая о нервничающем в эту минуту Конгдене.
Мистер Эшли-Монтэгю выразительно посмотрел на Дейла, хотя выразительность взгляда была несколько смазана присутствием толстых линз очков.
— Я уже сказал вам, что никто не был повешен. Был созван суд, возможно, это происходило в школе, хотя надо признать это довольно странным. Присутствовали горожане… Все уважаемые жители города… И я бы добавил, что де факто было созвано большое жюри… Полагаю вы знаете, что такое большое жюри?
— Да, — буркнул Дейл. На самом деле он не имел об этом никакого понятия, а о значении выражения «де факто» догадался только по смыслу.
— Итак, в этом происшествии мой дед не являлся каким-нибудь предводителем толпы линчевателей. Он представлял глас закона и правосудия. Возможно, среди горожан присутствовали элементы, которые хотели бы вершить суд и расправу короткой рукой… Я не знаю, мой отец никогда не говорил об этом… Но дед настоял на том, чтобы этот человек был препровожден в Оук Хилл и отдан в руки правосудия… В полицейский участок, если хотите.
— И он был препровожден? — спросил Дейл.
Мистер Эшли-Монтэгю неожиданно прекратил расхаживать взад и вперед.
— Нет. В этом и состоит трагедия… Которая лежала тяжелым грузом на совести моего отца и деда. Кажется, негра посадили в повозку, но он спрыгнул с нее… И побежал… И несмотря на то, что он был в наручниках и кандалах, он сумел добраться до болот, тянущихся вдоль дороги. Это произошло там, где теперь ферма мистера Уиттакера. Сопровождавшие его люди не смогли догнать его, поскольку предательский грунт не мог выдержать их веса. Этот человек утонул… Задохнулся.
— Но я думал, что была зима, когда это все произошло, — заметил Дейл. — Январь.
Мистер Эшли-Монтэгю пожал плечами.
— Неожиданное потепление, — сказал он. — Может быть… Вполне вероятно, что обвиняемый провалился под лед… Оттепели в середине зимы часто случаются в этих местах.
Дейл не стал возражать.
— Мы могли бы взглянуть на заметки, оставленные доктором Пристманом? — спросил он.
Своим видом мистер Эшли-Монтэгю постарался дать понять, как он относится к столь дерзкому заявлению: он высокомерно скрестил на груди руки и спросил:
— И тогда вы позволите мне вернуться к прерванной работе?
— Конечно, — ответил Дейл. Интересно, что скажет Майк, когда он вернется домой после такой безрезультатной беседы. И теперь еще проклятый Конгден будет пытаться меня убить. Из-за чего все это?
— Подождите здесь, пожалуйста, — сказал миллионер и направился к крутой лестнице, ведшей на балкон библиотеки. Медленно идя вдоль рядов, он пристально разглядывал через очки заглавия книг.
Дейл сделал несколько шагов вдоль балкона, и оказался рядом с письменным столом хозяина. Позади стола плотными рядами стояли книги. Сам Дейл предпочитал держать самые любимые книги под рукой, чтобы их всегда можно было легко достать. Возможно и миллионер рассуждал таким же образом.
— Где вы там? — послышался голос сверху.
— Я здесь. Смотрю в окно, — ответил Дейл, изучая ряды старинных, переплетенных в кожу томов. Названия многих из них были на латинском. Но и английские заголовки мало что говорили ему. Запах старых фолиантов щекотал ему ноздри.
— Не уверен, что я… А, вот она…, — сказал мистер Эшли-Монтэгю. Дейл услышал, как он достает одну из книг.
Палец мальчика бежал по корешкам книг. Если б не это, Дейл бы и не заметил, что одна из книг стоит несколько глубже остальных. Он не смог разобрать название, выведенное золотом на корешке, но когда он чуть потянул на себя книгу, то прочел английский подзаголовок на переплете: Книга Закона. Под этим заголовком шли другие слова: Scire, Audere, Velle, Tacere[33] — Да, это она, — раздался голос прямо над Дейлом. И послышались шаги идущие к лестнице. Дейл знал, что Дьюан Макбрайд легко читал на латыни, даже немного на греческом, и пожалел, что его друга нет рядом.
Дейл вытащил всю книгу, увидел несколько белых, маленьких закладок между страницами и — и из чистой бравады — сунул ее за спину, за пояс джинсов. Потом он расправил футболку так, чтобы не было ничего заметно.
— Молодой человек, — сказал мистер Эшли-Монтэгю, его лакированные черные ботинки и серые брюки показались на ступеньках футах в трех выше головы Дейла.
Мальчик быстро разровнял книги так, чтобы пропажа одной из них не бросилась в глаза, быстро сделал три шага к окну и принял скучающий вид, будто бы он был полностью захвачен представшим за окном зрелищем.
Мистер Эшли-Монтэгю, слегка запыхавшись, спустился по лесенке, прошел через комнату и протянул мальчику книгу.
— Вот, пожалуйста. Данный сборник, в котором содержатся довольно любопытные заметки и некоторые редкие фотографии, это единственное, что передал мне доктор Пристман. Понятия не имею, что вы ожидаете здесь найти… Ни о колоколе, ни о прискорбном происшествии с представителем негритянского населения здесь нет ни слова… Но я разрешаю вам взять эту книгу домой и изучить ее, при условии, конечно, что вы вернете книгу по почте… И в таком же состоянии, в каком она находится сейчас.
— Конечно верну, — сказал Дейл, принимая тяжелый том и чувствуя, как более тонкий выскользнул из-под пояса и опустился чуть ниже. Контур книги сейчас чуть заметно обрисовался под футболкой. — Извините, что побеспокоил вас.
Мистер Эшли-Монтэгю любезно кивнул и вернулся за стол, пока Дейл медленно отступал, стараясь не поворачиваться к нему спиной. Но стараясь делать это как можно менее заметно.
— Полагаю, вы сумеете найти обратную дорогу, — сказал мистер Эшли-Монтэгю уже склоняясь над бумагами.
— Э…, — протянул Дейл, думая о том, что ему нужно повернуться, чтобы выйти из комнаты и миллионер в это время поднимет глаза и… Интересно, стащить книгу это уже воровство? Наверное, это зависит от того, какую книгу. — Пожалуй, нет, сэр, — продолжил он.
На уголке стола стоял небольшой колокольчик, и Дейл был уверен, что хозяин кабинета сейчас в него позвонит, войдет костлявый дворецкий, чтобы проводить его, и тогда они оба увидят странный четырехугольник под его джинсами. Может, удастся использовать появление дворецкого, чтобы незаметно подтянуть штаны и одернуть футболку…