Думаю, Белке просто очень хотелось не выпускать Кузьму из объятий и потусоваться «парами», как взрослые. Вот она и гнула свою линию. Я покачала головой, но не нашлась, что бы такое возразить.
– Заберем его на остановке, сворачивай налево, – скомандовала мне Белка, когда мы снова сели в машину, а она завершила разговор с Кузьмой. – Он сегодня как раз совершенно свободен и даже рад. Обещал захватить гитару.
Я-то в душе надеялась, что Кузьма придумает тысячу отговорок, чтобы не ехать. И теперь склонна была думать, что он все-таки питает интерес к Белке. Или к моим тайнам.
Едва мы подобрали Кузьму, Белка сразу же провела ему инструктаж:
– Едем на дачу жарить мясо и ловить шпионов. Ты пистолет взял?
– Какой еще пи… Девчонки, мы так не договаривались. Я же выходной, я же думал – просто отдохнуть, – растерялся бравый вояка.
– Так и отдыхай себе и мне на здоровье, – разрешила Белка. – А если будет какой-то псих пробегать мимо, мы его пиу-пиу – и в тюрьму.
– Белка шутки шутит, – улыбнулась я Кузьме, а он облегченно вздохнул. С Мишей они уже были знакомы, причем знакомство произошло при неблагоприятных обстоятельствах. Но теперь культурно беседовали об особенностях компьютерных игр в Америке и России, а я подумала, что серьезные мужчины везде найдут общий язык.
Машину мы поставили во дворе. Наш крепкий пятистенок достался мамочкиному Лене от его бабушки, а участок мамочки был рядом, но строения на нем не было. Если не считать сараюшку. Так что жили они в пятистенке.
Выгрузив продукты, первым делом сходили на речку освежиться и даже сыграли пару партий в бадминдтон. На пляже было пусто. Из местных жителей здесь сохранилось всего с десяток человек. Им в силу возраста речка была без надобности. Остальные – дачники, которые пропадали в огородах, а не прохлаждались, как мы. За все время искупаться приехали только четверо парнишек лет тринадцати, так что мы чувствовали себя вольготно.
Миша, надо сказать, нравился мне все больше, но я запрещала себе разводить розовые сопли. Вот разберусь с делом, тогда и подумаю. И вообще, неизвестно, что у него на уме. Кузьма тоже казался приятным малым: здорово лабал на гитаре и даже успел спасти Белку, когда ту подхватило течением и понесло в дальние дали.
К вечеру мужчины во дворе занялись добыванием огня, а Белка принялась делать конвертики с сулугуни и крошить свой любимый салат «Мимоза». Наконец-то я была предоставлена сама себе и могла подумать. Обычно Белка так увлекается готовкой, что ее не слышно пару часов. А так как сейчас она практикуется в кулинарии вне дома, так и неизвестно, когда закончит.
Я позвонила дяде Араму. Оказалось, он успел вытребовать себе аудиенцию в посольстве. И смог убедиться в их хлебосольстве. Прикрываясь вечными мотивами «мира во всем мире», дядя Арам подарил послу ценные книги и монографии, а потом пытался завести разговор о космосе:
– Ох, Сима, я вертелся, как удав на сковородке. Стал ему что-то плести про то, что народ Ирана стремится к миру и налаживанию искренних отношений со всеми нациями на Земле.
– А он?
– Хитренько так улыбался, но, кажется, все понял. Сразу же вспомнил твоего отца и поинтересовался, как у него дела. Иуда. Как будто не знает, что твоего папу на тот свет спровадили. Кажется, я сделал только хуже. Теперь враги знают, что мы знаем… Словом, я попросил своего товарища из органов, чтобы за тобой пока присмотрели.
Я решила не говорить, что нахожусь на даче, чтобы не огорчать дядю Арама. Пока органы расчехлятся, буду уже дома. Для приличия я слазила на чердак и провела там незабываемый час, листая старые книги, аккуратно раскладывая пленки и протирая папины пластинки из чемодана.
За ужином мы выпили вина, сытно поели, нахваливая Кузьму, занимавшегося шашлыками, а потом пили чай из самовара. Его затеяла я. По самоварам у нас специализировался мамин Леня, и меня приучил. Так что американского гостя мы сполна порадовали национальным колоритом.
Белка почему-то весь вечер охала, словно подсознательно ждала неприятностей. И даже успела мне шепнуть, что такими темпами с ума сойдет от волнения. На что я ответила, что это пустяки, ведь если она сойдет с ума, то этого никто не заметит.
Пока она зависла, обдумывая мой сомнительный комплимент, а Кузьма затянул «А пожелай ты им ни пуха ни пера», мы с Мишей принялись убирать со стола.
Допев песню, Белка с Кузьмой возжелали прогуляться по деревне. Мы же, затушив мангал, потопали в дом.
На улице стемнело, а на кухне уютно горел абажур, что очень располагало к интимным беседам. Я еще раз проговорила вслух всю историю, начиная с нападения на соседа. И подумала, что, когда излагаешь факты кому-то, все звучит иначе. Порой начинаешь замечать то, чего раньше не видел.
Миша слушал меня завороженно, а потом заявил, что я похожа на красавицу Шехерезаду, которая рассказывает сказки. Но почти сразу же нам стало не до сказок.
Резко погас свет, причем не только в доме, но и уличные фонари тоже. В наступившей темноте мы едва различали друг друга.
– Началось, – пробормотала я, а Миша переспросил, что я имею в виду.
– Надо бы свечу, – робко предложил он, а потом, вспомнив, что был бойскаутом, полез в рюкзак за фонариком.
Я наощупь нашла входную дверь и закрыла ее на крюк изнутри, мысленно посылая проклятия на голову Белки. Вот куда она поперлась? Слава богу, с ней Кузьма. Хоть бы они не додумались вернуться прямо сейчас.
И вдруг в тишине мы услышали скрип, а потом шаги. Кто-то топал по дорожке вокруг дома. Пару шагов – и тишина. Потом снова. Как в фильме ужасов. Только вот на роль классической жертвы-дурынды я была не согласна и высовываться не спешила.
– Это Белка с Кузьмой? – шепотом переспросил Миша, прислушиваясь. Мы невольно прижались друг к другу, потому что чувствовать в темноте человеческое тепло было приятно.
А вот покидать дом, чтобы проверить, кто там шастает, желания не было. Теперь казалось, что кто-то лазит по стене, как гигантский паук. А потом что-то зашуршало, задвигалось сверху, на чердаке. Звук был такой, словно тащат труп, роняя его головой о доски.
Где-то за домом жутко и протяжно завыла собака, и мы дружно клацнули зубами. Что-то с громким звуком ухнуло об землю, потом снова по стене полез паук. Через минуту шаркающие звуки вдруг затихли, зато в окне мелькнула тень.
Скаут Миша не выдержал напряжения первым. Ухватил у печки полено и среагировал мгновенно, метнув его в потенциального противника. Раздался звон стекла, а я зажала уши и спрятала голову в колени.
На улице кто-то вскрикнул, потом загрохотало, а я подумала, что злодей попал ногой в мамочкин таз для замачивания лука. Послышался звук падения тела, сразу же за которым раздался скрип калитки и оживленные голоса.
– Белка, Кузьма! Звоните копам! Здесь мародеры! – вопил Миша, который пересмотрел американских боевиков.
Решив не дожидаться развязки безучастным зрителем, я ухватила кочергу и поспешила на подмогу товарищам.
К тому времени, как я отперла засов и выскочила на крыльцо, Кузьма уже успел среагировать и кинулся на врага. Тот, несмотря на попадание в таз, резво вскочил и швырнул в Кузьму чемоданом. Так вот что он там ронял с чердака… Кузьма, не ожидавший такой прыти, застонал:
– Ах ты, скотина! Пряжкой в лоб…
Белка визжала и пыталась хорохориться, но была сбита с ног и отброшена на обочину жизни.
Вор выскочил со двора, но я уже неслась за ним с кочергой. Кузьма с чемоданом в руке спешил следом.
– Сима, стой, у этого гада вроде был пистолет!
Миша, снова вспомнив, что он бойскаут, на бегу извлек из рюкзака какой-то топорик. Крикнул, что он легковесный, и стал показывать отличные спринтерские качества. Но я ухватила его за рукав со словами «Ты мне нужен живым».
И тут случилось неожиданное. Сзади взревел мотор «Лады»: это Белка триумфально выезжала со двора. Ну как триумфально… Учитывая, что водить она не умела, то пару царапин на бампере и помятые кусты можно не учитывать. От такого зрелища я опешила и сразу же забыла о воришке. Белка медленно и зловеще катила мимо застывших нас, и я услышала, как из машины доносится злорадный демонический хохот. Этот смех любого бы привел в ужас. Он был способен плавить железо и разгонять тьму.
Если бы этот смех можно было поставить на коммерческий поток, то все зло мира было бы сожжено Белкиным пламенем.
– В кои-то веки попался хороший мужик, а оно меня отвлекать вздумало! А оно еще и драться изволит, – проревела она, приоткрывая окошко и как будто бы прицеливаясь. Ее голова торчала снаружи, извергая проклятия, а руки выкручивали руль в сторону бежавшего опрометью вора. В данный момент он пытался улепетывать налево.
В одну секунду нажав на педаль газа, Белка рванула вперед. Я дико заорала, Кузьма взвыл, а Миша метнул свой легковесный топорик. Но так как метал он неважно, и это я уже поняла, лишившись застекленного окна, то Белку не остановил.
Через секунду раздался характерный звук соприкосновения машины с человеческим телом. Тело отлетело в кювет. Белка, проехав еще какое-то расстояние вперед, заглохла и скатилась туда же.
Из соседних домов понемногу стали появляться растревоженные дачники. Кто-то робко уточнил «Горим?», а мужской голос с другого конца деревни возвестил:
– Какая-то собака шелудивая набросила кусок проволоки на провода! Петровна, ты тута? Это не твой ли сынок с дружками? Мало их, бандитов, пороли!
– Оно и понятно. Он же состоит на учете в инспекции по делам несовершеннолетних, – крикнул ему кто-то в ответ.
Потом откуда-то сбоку раздался визгливый голос той самой Петровны, которая пожелала клеветнику самому оказаться верхом на высоковольтной линии, потому что сынок ее нынче в лагере. Скандал отвлек местных от темы пожара, заявленной вначале. Вооружившись фонарями, большинство устремилось к подстанции нашей деревни, обнесенной проволокой и увешанной выразительными картинками «не влезай, убьет».
Кузьма принялся успокаивать народ, призывая вернуться в свои дома и не препятствовать следственному эксперименту. Хоть пистолет он с собой не взял, но корочку из кармана цветастых шорт извлек мгновенно. И спросил, есть ли среди местных медики. На медика Белку он, видимо, больше не полагался. Но поспешил к машине, чтобы проверить, как она поживает после наезда на человека.