— Согласился? — Вика сверкнула зеленым длинным глазом.
— Конечно, — солидно кивнул Андрей. — Предложение дельное, чего же Адмиралу спорить?
Решили разделиться на две бригады. Нет смысла всем одновременно толкаться у костра.
— Мы будем друг другу только мешать, — сказал Андрей, — две бригады — это правильно.
Женя молчал. Юля напряженно ждала, что скажет Женя. Ей казалось, она только и делала, что ждала: что скажет Женя, как он поступит, кому из них даст свою куртку погреться. И завидовала Вике — той все было безразлично.
— Давай; Андрей, так: ты с девочками, а я с Алешкой подежурю.
— Согласен, — ответил Андрей.
Алеша просиял и протянул Жене ладонь, на которой лежала слегка придавленная малина.
— На, Женя. Я себе еще найду.
Юля вздохнула. Конечно, ей хотелось дежурить с Женей. А он предпочел Алешку. Какой толк в дежурстве от малыша Алешки? Хорошо, хоть не Вику выбрал.
Алешка носился кругами, как счастливый щенок.
— Женя! Я умею картошку чистить! Не веришь? Правда! Умею сосиски варить и пельмени.
— Ну откуда в походе сосиски? — Юля не сдержала досаду. — Откуда в походе сосиски? Глупый ты, Алешка! Да еще пельмени!
— Ну и что? Зато я умею воду кипятить!
Андрей спросил:
— Женя, может быть, кого-нибудь из девочек возьмете себе в помощь? Неравные у нас силы-то.
Юля почувствовала в лице жар, как от костра. Может, выберет ее? Почему бы нет? И она будет варить с ним кашу. Заваривать чай. Сыпать в котел вермишель. Мыть миски. Неважно, что. С ним!
— Справимся сами, — ответил Женя очень безразличным тоном.
— Справимся, справимся! — вопил Алешка. — Я умею костер разжигать. Мы с мамой по воскресеньям ездим в лес, я всегда костер развожу. Сначала бересты кусочек, потом тоненькие веточки, потом потолще. Правда, Женя?
«Никого нет на свете разговорчивее этого Алеши», — с раздражением отодвинулась от них Юля.
— Ты парень молодец. — Женя погладил Алешу по светлой голове и прижал пальцем нос-кнопку.
— Моя мама научила меня разжигать костер в любую погоду. Даже в дождь, даже в большой ветер!
Андрей деловито сказал:
— Девочки, завтра утром делаем всем сюрприз. Пошли, скажу.
И они ушли, тихо переговариваясь. А Женя с Алешкой ели малину прямо с куста, как едят, наверное, медведи, — ртами срывали. Да малина была такая крупная и спелая, что ее и срывать было не надо — только дотронься, и она уже во рту.
Утром Андрей с девочками сидели у костра и чистили молодую картошку, ту, что вчера купили в деревне.
Начистить два ведра картошки, да еще без особой привычки к этому делу, не так уж легко. Они чистили, скоблили ее ножами, а картофелины почему-то все время выскальзывали из рук. Вода в ведре уже булькала, а положить в нее было пока нечего — больше половины картошки было еще не начищено.
Вика сосредоточенно молчала, самолюбиво скребла картофелину. Андрей ругал себя молча: «Надо было дурню связываться в этой картошкой! Умным был бы, сварил вермишель, чем плохо?» Юле казалось, все зря, все нелепо и напрасно. Потому что нет Жени, он там, в палатке, спит себе. Догадайся, Женя, ты же такой умный! Выйди, помоги. Сразу все получится. И картошка очистится быстро, и завтрак будет готов вовремя.
Не знала бедная маленькая Юля, что, когда ты не нравишься человеку, он тебе не может помочь, В главном — не может. А остальное, без главного, ничего не значит.
И все-таки что будет, когда все встанут? Завтрак не готов.
Выполз наконец из палатки Профессор, увидел ситуацию, подумал две секунды, сказал твердо:
— Вари в мундире. Вари, вари. Ничего страшного. Каждый сам себе очистит, даже интереснее.
— Ну да, — с надеждой возразил Андрей, — интереснее… Разве молодую-то картошку варят в мундире?
— Еще как. — Профессор быстрыми движениями вымыл всю нечищеную картошку и высыпал ее в кипяток. — Посоли, Вика. Полторы ложки. Вот так. Теперь очищенную в отдельный котелок, тоже на огонь, вот так. Получится у вас завтрак из двух блюд, такая картошка, другая картошка. Хорошо?
Они облегченно улыбались:
— Хорошо.
— Юмор терять не надо, — сказал Профессор и ушел от костра. — А то, смотрю, морды унылые и зверские одновременно.
Кашу к обеду они сварили без всяких проблем. А ужинали вермишелью с тушенкой. Вермишель немного, совсем чуть-чуть, подгорела, но никто, похоже, этого не заметил.
Адмирал сказал:
— Дежурным — благодарность. Картошка — трудоемкое дело, каждому ясно. Мы еще в армии мечтали, чтобы в наш наряд была каша или капуста. Картошку чистить надо, а кашу нет.
— Так они же не чистили, — встрял справедливый Алеша.
— Но они хотели и не испугались, что трудно. Не увильнули, смело взялись. У меня этот порыв вызывает уважение. Спасибо, дежурные.
Андрей чувствовал, что рот расплывается в улыбке, он наклонился над кружкой с чаем, чтобы никто этой детской улыбки не заметил.
В Москве Андрей и Женя каждый день занимаются математикой, каждый сам по себе. Они охотно занимались бы вместе. Главное — похоже: и у Жени, и у Андрея математике отдано все свободное время. Они выискивают сложные задачи в разных задачниках для абитуриентов, в журнале «Квант». Но заниматься вдвоем они не могут — слишком разные характеры у них, разные условия каждому нужны для занятий.
Андрей сначала убирает со стола, вытирает пыль. Ему надо, чтобы перед глазами не было ничего, кроме условия задачи. И вот горит настольная лампа, перед Андреем толстая стопка бумаги. Пиши и не думай, что бумаги не хватит, что ручка куда- то закатится — две запасные приготовлены в ящике. Андрей плотно закрывает дверь своей комнаты, чтобы чувствовать полную свою отдельность от всех. Ему надо, чтобы не только не входили к нему в это время, но чтобы даже и думать об этом было не нужно. Никто и не может войти. Человек занимается важным делом.
Женя решает задачи везде. Ему даже не обязательно все время видеть условие задачи — достаточно раз прочитать. Женя может сидеть на английском, а в это время в его голове «варится» решение задачи. Может танцевать, а оно «варится». И в футбол может играть вполне азартно, а потом, вытерев мокрый лоб, скажет:
— Решил, честное слово. Смотри, Андрей.
У Жени потрясающая память. Он даже стесняется ее немного — неловко быть необыкновенным. И он говорит: «У меня голова как помойка, в ней все без разбора».
Иногда Женя решает задачу на каком-нибудь уроке. Не на каждом же уроке надо так уж внимательно слушать учителя. В девятом классе это все знают. Но одни, зная эту истину, играют в «морской бой», другие читают детектив, третьи отключаются еще как-то. Женя решает задачи. И в автобусе решает, и в метро. А потом переносит свои записи с клочков, исчерканных в метро, в толстую тетрадь. По ходу дела еще оценивает, насколько та или иная мысль достойна быть записанной в толстую тетрадь.
Женя сказал Андрею однажды:
— Я задумался — и уже один. Мне уединяться не надо.
Но по четвергам Женя приходит к Андрею. Раз в неделю они занимаются математикой вместе. К этому дню Андрей отыскивает самые трудные задачи, которые они с удовольствием разбирают вдвоем. И еще в этот день они показывают друг другу все, что успели сделать за неделю. Гордятся взятыми интегралами, иногда спорят, иногда хвалятся.
Иногда они пытаются решать мировые проблемы.
Весной, например, Андрею показалось, что он вот-вот докажет теорему Ферма, которую до сих пор никто доказать не сумел, хотя пытались многие.
— Понимаешь, Женя, — он дрожал от предчувствия великого открытия, — на полях рукописи Ферма написано, что доказательство очень простое. А во всех книгах эту теорему пытаются доказать сложными способами. Ну а я пробую простым.
— А если Ферма пошутил? Или написал на полях не про эту теорему?
— Ну да! Он написал на этой рукописи, а не на другой!
— И что? Подумал про что-нибудь другое и записал, чтобы не забыть. Разве так не делают люди?
— Делают. Но вдруг я решу? А, Женя? Новая ступень в математике!
— Пробуй.
Андрею было хорошо оттого, что Женя и не думал над ним насмехаться. Он понимал, его друг Женя, что великие задачи решаемы в принципе. А тогда почему бы их не решать таким людям, как Андрей?
Женя в эту весну пытался решить проблему четырех красок. Андрей про нее впервые услышал от Жени. Женя подолгу просиживал над картой мира.
— Зачем? — спрашивал Андрей. — Ведь задача сформулирована, ты сам говорил.
— Ну и что? Математика — наука неожиданная. Решу проблему четырех красок.
Известно, что раскрасить карту в три цвета таким образом, чтобы соседние страны не были окрашены в один цвет, невозможно. Это доказано математикой. А в четыре цвета — вроде бы возможно, но доказательства нет. Вот Женя и искал доказательство.
— А до тебя его искали? — спрашивал Андрей.
— Наверное. Но пока не нашли. А можно, наверное.
— Тебе это зачем?
— Интересно. — Женя продолжал раскрашивать карту.
— Обязательно самому все проверять, что ли?
— А у меня времени много, отчего же не проверить?
— А если я тебе скажу, что Волга впадает в Каспийское море — тоже не поверишь?
— Соглашусь, чтобы не спорить. А смогу — проверю. Сам-то я этого не видел…
В походе ребята занимались решением именно этих глобальных проблем. Задачники они с собой не взяли, чтобы отдохнуть от занятий. А жить совсем без математики им было скучно.
В свободное время Женя садился под деревом или у воды, клал на колени карту и смотрел в нее с видом полководца. Издалека им любовалась Юля. Он ее не замечал.
Однажды она спросила:
— В кругосветное путешествие поплывешь, что ли?
Андрей сотый раз поразился Жениной способности отвлекаться, не раздражаясь.
Женя популярно объяснил Юльке, чем он занят. Она слушала, раскрыв глаза, — три цвета, четыре цвета. Какой Женя умный. Может быть, даже великий…
Женя знал, что Андрею для занятий и раздумий нужно одиночество, он оставлял его в палатке с блокнотом. Конечно, походные условия мало напоминали те, которые Андрей привык создавать себе дома. Но что делать — здесь не дом. Приспособился как-то. Теорем