После нескольких неудач с гнездом снаружи дома я приделал полку глубоко в курятнике, и фебы ее быстро обнаружили. Я видел, как ее нашла одна из птиц: она возбужденно «чипала» и щебетала, было ясно, что ей нравится это новое, тайное, защищенное место. Пара скоро вывела там пятерых птенцов, а потом один из взрослых пропал, когда птенцы еще не оперились. Второй родитель продолжал их кормить, но явно недостаточно: из-за прохладной сырой погоды той весной мух было мало. Один за другим птенцы погибли. Несколько из них выпали из гнезда, как будто хотели покинуть его, прежде чем умереть с голоду. В следующем, 2006 году выпало рекордное количество дождей, и пошли они как раз тогда, когда молодняк подрос и требовал больше еды. Птенцы опять голодали, на этот раз несмотря на то, что о них заботились оба родителя, и у соседей было то же самое. Я удалил погибших птичек, и фебы вырастили в том же гнезде второй выводок; он оперился в начале июля. Потом прилетела еще одна пара, они отложили яйца в уже готовом, но ненадежном гнезде возле гаража, где раньше птицы терпели неудачу. Еще до окончания кладки (на третьем яйце) я услышал тревожные крики взрослых фебов. Я пришел на шум и обнаружил, что гнездо, как я и подозревал, снова пусто, – возможно, его только что ограбил бурундук.
В 2007 году, 6 мая, эта пара начала восстанавливать то самое скрытое гнездо в курятнике. Птицы не торопились делать кладку из-за холода и дождя, но в конце концов, засунув в гнездо руку, я нащупал кончиками пальцев пять яиц. 1 июня я услышал, как взрослые объявляют о вылуплении птенцов, а вылетели из гнезда птенцы 13 июня. Поблизости почти все это время находилась воловья птица, но я думал, что гнездо фебов в безопасности. Я никак не ожидал, что она полезет искать его на полке в темном углу курятника, поэтому даже не стал заглядывать в гнездо с помощью зеркальца. Однако, к своему величайшему удивлению, в следующие за вылетом птенцов дни я увидел только одну птицу из пары фебов, и она кормила птенца воловьей птицы. Пара взрослых воловьих птиц все еще оставалась в округе. Птенцов феба я больше не видел, думаю, самец улетел с ними, а самка и «ее» птенец-чужак остались.
Этот птенец повсюду следовал за самкой феба и постоянно просил у нее еды по крайней мере до 30 июня. Однако на заре 18 июня громкая певучая трель возвестила, что вернулся самец. Думаю, он сделал это, когда смог оставить молодняк. Спустя два дня я нашел первое яйцо второй кладки, опять в том же гнезде (в конце концов яиц стало три). Даже уже сделав кладку, самка продолжала кормить воловью птицу и только иногда насиживала яйца. Постоянно сидеть на яйцах днем она стала только с 29 июня. Я подозреваю, что она и не могла насиживать их все время, пока самец не вернулся и не смог кормить ее. Теперь воловья птица следовала повсюду за самцом феба. Он как будто пытался сбежать от гнездового паразита, постоянно клянчащего еды. На следующую весну то же гнездо снова заняла пара фебов. И снова воловья птица паразитировала на нем, подбросив яйцо.
После того как вылетит второй выводок, наших фебов обычно становится почти совсем не слышно. Они по-прежнему держатся около дома, и мы их иногда видим до середины сентября, а после этого скучаем по ним и ждем, предвкушая встречу в следующем сезоне. Феб вызывает у меня ощущение чуда и загадки, просто потому что каждый раз возвращается – не знаю откуда и не знаю как.
5. Гнезда пятнистых ос
21 июля 2006 года. Я нашел гнездо пятнистых ос, или шершней (Dolichovespula maculata). Пока что оно всего лишь размером с бейсбольный мяч[9]. Я случайно побеспокоил насекомых, качнув их ветку, и они полетели в атаку, а потом вернулись к гнезду, уселись снаружи на его серую шершавую поверхность и повернули жала в мою сторону. Осы вибрировали брюшками – дрожали, чтобы поддерживать высокую температуру мышц, необходимую для быстрого полета и внезапной атаки (при защите гнезда). Я не стал приближаться. К счастью, ужалили меня всего один раз. Осы должны были хорошо поохотиться, – год, похоже, выдался урожайный на гусениц, потому что ночью с листьев сыпался едва слышный слабый «дождь» гусеничных фекалий. Я нашел самку черного наездника-ихневмониды, которая как раз откладывала яйцо в молодую личинку тигрового парусника-хвостоносца (Papilio rutulus), кормившуюся на виргинской черемухе. Я поймал наездника и зарисовал этот акт, а затем в течение часа наблюдал за дыркой, которую проделал в березе дятел-сосун. Если вспомнить все, что тут творилось в прошлом году, сейчас у отверстия было довольно спокойно, но тем не менее три колибри, две бабочки-сатира (Satyridae), около десятка пятнистых ос и туча мелких мух явились покормиться на вытекающем березовом соке (а вечером при свете фонарика здесь также была замечена белка-летяга).
Один мой приятель как-то задел газонокосилкой куст, в котором было гнездо пятнистых ос. Он пожалел об этом и, подозреваю, теперь не разделяет восторга Роберта Фроста – по той самой причине, которая описана в этих строках:
О, это – удивительный боец:
Как ни маши отчаянно руками,
Он безошибочно находит брешь,
Чтоб в самую ноздрю меня ужалить![10]
На него напали десятки обитателей гнезда, и его пришлось срочно везти на скорой в больницу, чтобы спасти ему жизнь. Он никогда больше не повторит такой ошибки (по крайней мере специально), и теперь даже вид легендарной серой бумаги, из которой построены гнезда шершней, вселяет в него тревогу. Он вряд ли забудет черные тела насекомых с контрастными белыми полосками.
Образование колонии пятнистых ос начинается весной с одной одинокой самки – матки, или царицы. Она спарилась предыдущей осенью и затем заползла под землю для зимовки. Вылезая из подземного убежища весной, она дрожит, чтобы разогреть мускулатуру примерно до 35 °C, а потом летит на поиски еды. Она ничего не ела по меньшей мере семь месяцев. И, подобно краснозобым колибри (Archilochus colubris), которые прилетают из Центральной Америки в это же время года, она, скорее всего, тоже будет питаться сладким соком на деревьях, там, где желтобрюхий дятел-сосун проковырял березовую кору. Оса станет кормиться на вытекающем соке, а на более поздней стадии в цикле развития колонии также сладкими выделениями с белком, которые ее детва[11] отрыгивает ей после того, как матка покормит ее пережеванными гусеницами и другими насекомыми[12].
Пятнистая оса. Гнезда показаны в процессе строительства: по размеру от мяча для гольфа (слева) до баскетбольного мяча и больше в конце жизненного цикла колонии, когда в гнезде друг под другом может быть расположено три и больше сотов с яйцами, личинками и куколками
После того как молодая царица подкрепилась, ее начинает привлекать сухая заветренная древесина: работая жвалами из стороны в сторону, оса станет отделять от нее волокна и смешивать их со своей слюной, и вот уже у нее получается сгусток жидкой бумажной массы. Она прикрепляет пережеванную массу к нижней стороне ветки на дереве (или на кусте рядом с лужайкой), чтобы получился короткий твердый стержень (стебелек). Поднося порцию целлюлозной массы за порцией, оса наращивает стебелек в стороны и добавляет на дне небольшую батарею из шестиугольных ячеек (по форме очень похожую на соты, которые медоносные пчелы делают из воска, выделяя его из желез между сегментами брюшка). Матка делает целлюлозные конверты вокруг своей «детской» с личинками и, выделяя немного спермы, запасенной прошлой осенью, одновременно помещает по яйцу в каждую из шестиугольных ячеек. Потомство из этих оплодотворенных яиц генетически будет самками, хотя большинство останется стерильными рабочими. Гораздо позже, ближе к концу лета, матка отложит неоплодотворенные яйца, из которых выйдут самцы. Потом, когда придет время, она оплодотворит еще одну порцию яиц из прошлогоднего запаса спермы, и из них опять выведутся самки, но благодаря специальному кормлению они станут фертильными «царицами», а не стерильными рабочими (последние, правда, иногда могут производить сыновей, но дочерей – никогда).
В каждой ячейке точно в том месте, куда было отложено яйцо, вылупляется по белой личинке. Пятнистые осы доводят добычу до полужидкого состояния, в таком виде приносят домой и скармливают личинкам, которые аккуратно размещены в «детской», где для их быстрого роста поддерживается ровная температура. Гнезда удерживают тепло, взрослые осы в них не мерзнут и всегда готовы быстро взлететь, даже если снаружи температура близка к точке замерзания. Все это время осы защищаются от любого существа, которое может оказаться хищником и попировать на содержимом гнезда – жирных, сочных личинках и куколках, в которых те превращаются. Закончив рост, личинка в своей ячейке прядет вокруг себя тонкий белый кокон из шелка, который вырабатывают ее слюнные железы. Шелк запечатывает личинку в напоминающем гробик коконе в той же точке, куда было отложено яйцо, где позже личинка, полиняв, стала куколкой, а впоследствии после очередной линьки превратится во взрослую осу.
Первые несколько партий выведенных маткой личинок должны быстро расти и стать ордой рабочих ос, защитников гнезда. Царице нужны стерильные дочери, которые не будут отвлекаться на спаривание и станут помогать растить самцов-трутней и новых маток осенью, в конце цикла колонии. Если держать потомство в тепле, оно растет быстрее, так что оса покрывает соты с личинками новыми и новыми слоями изолирующей бумаги. Она строит бумажные слои сверху вниз, прикрепляя их к стержню-стебельку над ячейками и наращивая до нижнего края, пока на дне не останется лишь маленькая дырочка-вход. Когда расплод окажется заключен в перевернутый бумажный «колокол», матка также добавляет у входа длинное трубчатое расширение, как у гнезда ткачика. Эта конструкция уменьшает конвекцию воздуха через вход. Теперь всегда, когда оса-царица находится в гнезде с яйцами, личинками и куколками, она дрожит и генерирует тепло. Теплый воздух из колокола не уходит. Так оса создает и при любой погоде поддерживает локальный «летний» тропический климат.