БАБАХ!
Грохот вернул ее к реальности. Полли поняла, что погружается в воду и выскакивает из нее, несясь вместе с волной; небо на мгновение раскололось, мигнула одинокая звезда, заглянув в глаза Полли… Всплеск – и она оказалась в ледяной воде с головой, а волны затягивали ее, тащили в море, затем снова удар – и ее опять бросило на берег, как старый башмак. Полли почувствовала, как ее в очередной раз поволокло назад, но что-то внутри ее закричало: «Нет!» – и она отчаянно забарахталась, заколотила ногами, не поддаваясь, потом почувствовала внизу гальку, уперлась в нее ступнями, упала и, погружая пальцы в мелкие камешки, снова поползла вперед. На этот раз она не позволит морю утащить ее, оно ее не получит, не заберет никого из близких, никогда больше… Теперь Полли впервые ощутила внутри тепло, словно там загорелся огонек – огонек решимости, гнавший ее вперед, на каменистый выступ между стенкой набережной и дамбой. Она вскарабкалась выше, туда, где ее уже не доставали волны, потом обернулась, чтобы посмотреть на деяния океана.
Слава богу, она увидела Селину, задыхавшуюся, кашлявшую, но уже выбиравшуюся на сушу, и еще там был мужчина с маленьким мальчиком, закутанным в одеяло.
А к ним уже спешили десятки жителей Полберна, они протягивали руки, чтобы поддержать их, вели наверх, заворачивали в одеяла, давали кружки с горячим чаем; и множество голосов спрашивало, как они, все ли спаслись?
Глава 26
Через причальную стенку перетащили Полли; ее колотило, и она не переставая стучала зубами. Вся ее сила – сила, с какой она затаскивала в лодку мальчика, а потом вырывалась из хватки моря, когда лодка разбилась, – вся эта сила иссякла, полностью покинула ее, и ноги Полли превратились в желе.
К ее огромному смущению, людям пришлось поднять ее, словно она была десятитонным китом, выброшенным на сушу, и усадить, пока она не рухнула без чувств. Гидрокостюм совершенно не грел, и Полли тряслась от холода всем телом.
– Тебе надо снять эту штуку, – сказала отличавшаяся практичностью Мюриэл.
Полли кивнула. Но в этот момент снять с себя что-то было явно выше ее физических возможностей.
Тогда Мюриэл первой, но отнюдь не последней выразила свое мнение:
– Какого черта… какого ЧЕРТА было туда лезть, о чем вы вообще думали? Вы городские девушки! С головой не дружите? Вы же могли погибнуть! Запросто!
– А они… они все?..
– Все здесь, – сказал кто-то. – Все в порядке, милая. Вы молодцы!
– Но… НО… Вы не слушаете! Вы не слушаете! – Полли вспомнила, где раньше видела мальчика с золотистыми кудряшками, и только сейчас сообразила, что… Ее сердце панически сжалось. – НЕТ! – выкрикнула она сквозь стучащие зубы. – Слушайте же! Вы должны меня услышать! Там… Я видела эту семью! Я их видела утром! – Это утро теперь казалось ей невероятно далеким. – С ними была еще мама мальчика! Значит, там остался еще один человек!
Внезапно людей вокруг прибавилось. Подошла лодка спасателей – как потом узнала Полли, они доставили команду рыболовного траулера из Лу, рискнувшую выйти в море, – и теперь перед ней материализовались Арчи и Кендалл.
Арчи в бешенстве тряс головой.
– Поверить не могу, что вы взяли водное такси! – яростно кричал он. – Вы же не обучены! Вы могли погибнуть!
– Я вполне обучена, – возразила Полли. – Но, Арчи… Их было трое. Трое! Вы должны отправиться обратно.
Лицо Арчи – грубоватое усталое лицо, на котором оставили след все тревоги минувшего года, в том числе беспокойство за новую команду, – застыло, когда он посмотрел на Полли.
– Ты уверена?
У Полли путались мысли, но одно она знала точно: если они не поедут на поиски, она устроит им настоящий ад.
– Да, уверена, – отрезала она.
Арчи кивнул и отвернулся.
– Пошли, ребята, – сказал он усталым мужчинам, стоявшим за его спиной. – Возвращаемся.
Никто не возразил ни слова, никто не пожаловался. Кендалл, Джейден, Стэн и остальные молча последовали за капитаном и тут же исчезли в бурлящей тьме.
А Полли вывернуло прямо на стенку набережной.
Еще одна фигура присоединилась к группе, размахивая руками и куда-то показывая. Полли устало повернулась в ту сторону. О боже, это был Малкольм. Какого черта ему надо?
Она не слышала, что он говорил, – слишком шумел ветер в ушах, да и вообще ей казалось, что буря теперь никогда не утихнет, – но, к ее изумлению, горожане пошли за Малкольмом, даже Патрик, до той минуты хлопотавший над безжизненными телами мужчины и мальчика. Чьи-то руки подхватили с обеих сторон Полли и потащили следом за остальными, но она почти не осознавала этого.
– Я должна вернуться, – бормотала она, – я должна туда вернуться. Я должна зажечь фонарь. Зажечь маяк…
Она опустила голову и с удивлением обнаружила, что ее пальцы сжимают фонарь. Он уже не работал – то ли разбился, то ли батареи сели, – однако был при ней.
– Все в порядке, – зазвучал утешающий голос Мюриэл. – Женщины уже зажгли штормовые фонари на набережной. Не беспокойся. Не надо так волноваться. Тем более шторм стихает.
И действительно, хотя ветер все еще дул с яростной силой и продолжал лить дождь, молнии сверкали уже в отдалении, гром грохотал реже и реже, стихия словно отступала перед людьми, собравшимися на берегу.
В «Маленькой пекарне на Бич-стрит» горели свечи и все фонари, какие только нашлись. И еще здесь было невероятно тепло. Малкольм открыл заброшенную кухню и затопил печи. Полли лишь теперь осознала, насколько она промерзла.
Кто-то приготовил чай, и Полли решила, что вкуснее чая она никогда не пробовала. Рассеянно наблюдая за хлопотами, она с кружкой в руках сидела в кресле, которое кто-то принес для нее. Никто с ней не заговаривал; проходя мимо, люди лишь ласково поглаживали ее по голове или плечу, им хотелось убедиться, что с этой отважной женщиной все в порядке. И Полли это радовало. Все ждало впереди – и разговоры, и расспросы полиции, и встречные обвинения, и объяснения… Нужно будет успокоить мать, и, о боже мой, Хакла… А пока что, согревая пальцы о теплую кружку, Полли с беспокойством наблюдала за спасенными, пытаясь отыскать в них признаки жизни.
Никто не знал, как долго они пробыли в воде; когда спросили Полли, выяснилось, что с того момента, как она заметила терпящих бедствие с маяка, до их спасения прошло не более сорока минут, может быть, всего-то полчаса. Она сама изумилась: разве они с Селиной не провели в море много часов? Похоже, нет.
С другой стороны, находиться в холодной воде, тем более в штормовом море, длительное время очень опасно, в особенности ребенку. Патрик выглядел встревоженным. Его лоб усеяли бисеринки пота то ли оттого, что ему стало жарко, то ли оттого, что он нервничал.
Мальчик вдруг кашлянул и чуть повернул голову, а потом его вырвало, и он изверг на пол целую лужу морской воды.
Одна из женщин поспешила встать между мальчиком и его отцом, все еще остававшимся без сознания, чтобы малыш его не видел.
Патрик присел у головы мальчика.
– Привет, – сказал он. – Как тебя зовут?
– Джозефус! – внезапно вспомнила Полли. – Его зовут Джозефус!
– Джозефус? – недоверчиво переспросил кто-то.
– Да, – подтвердила Полли. – Я потому и запомнила.
– Джозефус? – мягко окликнул малыша Патрик.
Мальчик вяло приоткрыл глаза. Он явно не мог сфокусировать взгляд.
– Привет, – сказал Патрик.
Мальчик моргнул.
– Холодно, – пробормотал он.
– Я знаю, – кивнул Патрик. – Поэтому мы стараемся тебя согреть.
– А где мама?
– Ну… – протянул Патрик. – Давай пока просто отогреем тебя.
– Хочу к маме.
– Тсс! – прошептал Патрик, не зная, что ответить. – Мы ищем твою мамочку.
Мальчик попытался сесть, но его снова вырвало.
– Это потому, что я плохо себя вел? – спросил он. – Папочка говорил, нельзя подходить к краю лодки. Это потому, что я подошел к самому краю?
– Ничего подобного, – возразил Патрик. – Вовсе нет. Иди-ка сюда…
Он поднял малыша и перенес ближе к печи. Ребенок выпростал из-под одеяла руки и ноги – от холода они все еще были синюшного оттенка.
– Ой, – пискнул Джозефус, когда кровь снова начала циркулировать, добираясь до нервных окончаний, возвращая их к жизни. – Ой, больно…
– Потерпи, мы сейчас дадим тебе попить что-нибудь вкусненькое, – пообещал Патрик.
– Фанту? – оживился Джозефус.
– Нет, – благодушно ответил Патрик. – Не фанту.
Мюриэл принесла чай с большим количеством молока и подала Патрику.
Тут послышался стон. Мужчина тоже зашевелился.
– ПАПОЧКА! – вскрикнул мальчик, увидев его. Он попробовал встать, но ноги его не держали. – ПАПА!
Патрик поспешил перенести мальчика к отцу. Мужчина поворачивал голову из стороны в сторону.
– Папочка, проснись! – просил малыш, пытаясь пальчиками открыть ему глаза.
– Нет, милый, не надо так делать, – сказал Патрик, наклоняясь вперед.
Но мужчина и в самом деле открыл глаза.
– Джозефус? – неуверенно выговорил он. – Это ты, Джозефус?
– Папуля!
Малыш обхватил отца за шею, и тот снова закрыл глаза, но, к счастью, не потому, что опять потерял сознание, а от безграничной радости. Он попытался поднять руки, но не сумел.
– Так, вы двое, – заговорила практичная Мюриэл. – Пожалуйста, давайте-ка поближе к печи! Вы тут не единственные, кого нужно сегодня возвращать к жизни.
Кто-то принес бутылку виски.
– Ни в коем случае! – запретил Патрик. – Для кровообращения это плохо, уберите!
– Ну вообще-то, это для Полли, Селины и для нас, – возразила Мюриэл.
Полли взяла бутылку. Селина ушла наверх, чтобы переодеться, и вернулась в огромном свитере, в котором выглядела очень юной и худой. Она с тревогой посмотрела на Полли. Обе дрожали. Полли неуверенно встала, подошла к Селине, и они вдвоем уселись в огромное кресло, пока остальные хлопотали вокруг Джозефуса и его отца. Полли основательно глотнула виски. Хотя она предпочла бы вкус морской воды – и от того и от другого ей одинаково хотелось плеваться, – но ей понравилось внезапное тепло, охватившее ее с головы до ног. Руки сразу начали обретать чувствительность. Она прислонилась к Селине, и обе уставились на огонь, пылавший в дровяной печи.