Думаю, пора объяснить, что вообще происходит. Я маг, моя специальность артефакторика, и одно из направлений этой специальности, магические безразмерные хранилища, интересовали меня больше всего. Пока я перерождался, то продолжал исследования в этой области, и даже сам создал новое направление. Хранилища на кости. Совместил знания инженера и мага. Разработал, высчитал всё, другим хранилищам, я про аурные, не мешают, при перерождении тоже не должны. И поставил себе на кость левой руки. Как раз перед этим самым перерождением, когда на Русско-Японскую попал. Как так?! Я не мог ошибиться, расчёты месяц проводил, дважды, ну не мешало хранилище ничему. Но всё указывало на него. Просто логика, оно сохранилось, остальное исчезло. Даже Дар. Да уж. Причём я не злился, жив и хорошо, и хранилище есть. Через час запустится. Правда, это пока сырая поделка, но есть же. Размер ровно одна тонна и пятьсот килограмм. Я замерял. Вот такие дела. Даже не знаешь, что и думать. А пока доктор, укоризненно качая головой, ну да, только повязку с головы сняли, и новая рана, штопал рану на живую, я сказал, что случайно порезался, сам уже работал с хранилищем с помощью рабочего стола на сетчатке левого глаза, настраивая. Кач тут не запустишь, нет такой функции, сколько есть размера, сколько и есть. Не пустое оно, уже проверил. Да и было полным, перед перерождением. Вот только в хранилище одни припасы, продовольствие, включая готовые блюда из Италии, и всё. Жаль, но я и тому что оно имеется, и не пустое, рад.
Уже когда домой шагал, размышляя о ближайших планах, всё что случилось принял и решил жить дальше. Так что баюкая раненую руку, я вернулся к описанию семьи, в сына и брата которых попал. Как я уже говорил, попал в дворянскую семью. Жили на зарплату отца, имений не имели. С немалым трудом сводили концы с концами, но семья хорошая и добрая. Отец, Антон Иванович Борисов, сорок один год, работал в порту. Гражданский чиновник. Перевели с повышением в Порт-Артур из Владивостока. Тот имел чин титулярного советника, что соответствовало армейскому званию штабс-капитана. Уже готовился принять должность начальника порта, а это чин коллежского асессора, что соответствовало армейскому капитану, да началась война. Отца призвали, тот был офицером запаса. И сейчас служил при штабе генерала Кондратенко, недавно чин капитана получил и орден Святого Станислава второй степени без мечей. А третьей степени у него уже был, по статской должности получил. Матушка, Евгения Павловна, тридцати девяти лет, дворянка из обедневших. Замуж вышла по любви. Да, там вроде как страстная любовь была, хотя родители обоих и не против этого. Оба младшие дети крупных дворянских семей. Наследства по сути не имели. У них дочь родилась, первенец, Анастасия. Сейчас замужем, проживает в Москве с мужем, он имел высокий полицейский чин, и двумя детьми. Потом сын родился, Илья. В его тело я и попал. Семья может и не голодает, но с деньгами всегда напряжёнка. Однако те оставили его во Владивостоке, где ранее жили, было кому из знакомых приглядеть и учился там в гимназии. Ему посылали деньги на содержание. А тут война.
Надо сказать, Илья закончил очередной учебный год, остался последний, и сбежал к родителям. К тому моменту железную дорогу на Порт-Артур уже перерезали, но тот железной дорогой и частично пешком, как-то смог добраться до города, в потрёпанной одежде гимназиста и с узелком в руках. И почти сразу, на второй день, и попал под разрыв. Японцы ночной налёт устроили, чей снаряд упал на берегу, сейчас и не узнаешь, стреляли все корабли и береговые батареи, скорее всего японский, но контузия, и рана, осколок плоской частью удалил под ухо, и вот я заселился. Хотя Илья три дня пролежал дома в коме, пока я в его теле не очнулся. Ну думаю дальше понятно, разыграл амнезию, ждал, когда аурное хранилище запустится, узнавал в кого попал и куда, и дальше. Когда смог ходить, на второй день, покидал вечерами город, чтобы никто не пострадал от спонтанной инициации и пытался её провести. Ну а дальше знаете. Да, Илья не один ребёнок в семье. Я не про старшую сестру. Тут ещё две младших было. Татьяна десяти лет и Ксения четырёх. Гимназии в Порт-Артуре не было, Евгения Павловна сама учила Татьяну письму и счёту, домашнее обучение. Снимали те часть дома с двумя комнатами в квартале для белых. В одной жили сами родители, в другой дети. С жилищным вопросом в городе вообще проблемы были. Есть ещё бабушки и дедушки с обеих сторон, на удивление живы, дядьки и тётки разные, кузены и кузины, но все они далеко. Хотя вроде трое кузенов тут где-то воюют, в армии Куропаткина. Одни старики живут в Подмосковье, другие на окраине столицы.
Вот такая семья, в тело сына и брата которых я попал. Хорошая и добрая семья. В общем, я принял на себя отвесность Ильи за близких. Евгению Павловну и девчат однозначно надо вытаскивать, хотя бы во Владивосток. Но проблема, что та упёрлась. Мужа бросать не желала, декабристка. Ничего, что-нибудь придумаю. Жаль хранилище живых не принимало, стизис есть, но живых не берёт. Вот амулеты принимало. По финансовому вопросу, то я не считал это проблемой. Война, время такое, заработать не сможет только ленивый или тот, что придерживается своих странных правил, стоявших против трофеев и добычи. Так что я не переживал. На крайний случай, помню о том кладе с арабскими серебренными монетами у Москвы. Надеюсь дорога та железная на Киев уже проложена и станция на месте. Вот уж чего не знаю того не знаю. Если это так, то найду клад. Покопать придётся, но найду. Ему веков четыре, а то и пять, должен на месте быть, в отличии от схронов с Гражданской. Конечно клад не гигантский, надо узнать стоимость одной такой монеты по номиналу и сколько будет, если коллекционерам продать. Кто больше даст, тому и продам, но сумма вроде неплохая выходит, на мелкое именьице я надеюсь хватит. Там видно будет. Пока же я двигался к берегу, хочу часть припасов продать, деньги нужны и снаряжение, да и оружие добыть. Планы медленно выстраивались у меня в голове в стройную цепочку. Сейчас войдя в меню хранилища, переберу его содержимое, выберу что на продажу, уберу этикетки, и дальше можно продать. Мне на полтонны освободить бы хранилище. В городе если не голод, то некоторые проблемы есть. Спасают корейцы и китайцы, на джонках доставляют рис и ловят рыбу, овощи продают, поэтому голода нет, но цены растут. Запасы имеются, но вкусного поесть тоже хочется. На этом и сыграем. Вот так устроившись на знакомом камешке, удобное место, только в этот раз на руке тугая повязка, и стал проводить инвентаризацию хранилища. Ну а так, что я скажу? Будем жить.
Ладно, что у меня там? Так, почти тонн консервов. Без укупорки и ящиков, просто по одной убирал. Около полутоны, это советская тушёнка. Потом около ста килограмм овощные консервы, я их держал как заготовки для супа. Триста килограмм, это сладкие фруктовые консервы, и сгущёнка. Последних сто банок. Потом разные консервированные бобы, и нечто схожее. Даже томаты были и томатная паста. По консервам всё. Далее, три половинки говяжьих туш. Шесть бараньих тушек, свиных нет совсем и тридцать семь ощипанных и потрошённых тушек куриц, плюс две тушки индеек. Тридцать килограмм сыров, и шмат сливочного масла в двадцать килограмм, оставшееся место, примерно килограмм пятьдесят, как раз и занимали готовые блюда из Италии. Причём на тарелках, в той время пищевых контейнеров не было, а это тоже вес, он входит в эти пятьдесят кило. Как видите, ни муки, ни круп, ни масла, сливочное не считаю. Покидал в спешке до полного и всё, вот такой набор и получился. Вот я и отбирал что продавать. Да консервы. Мясо свежее, и остальное, продавать не желаю. Сладкие консервы частично продам, цену думаю высокую получу, остальное оставлю, в основном мясные пойдут в дело. Вот я доставал банки, где были этикетки, срезал ножом, постукивая рукояткой по выбитой дате, повреждая, чтобы не ясен год был. Больше ста банок через мои руки прошло, когда я проголодался, задумчиво глянул на банки, но прибрал и заспешил домой.
Время уже двенадцать часов дня, не стоит опаздывать. С этим строго. Успел. Отряхнулся от пыли, потом пройдя в прихожую, сняв тужурку и ботинки, сунув ноги в тапочки, и умывшись под рукомойником, со всеми сел за стол. Отец обычно с нами обедал, но сегодня его не будет, объезжает позиции. Он и живёт с нами. Кстати, живём мы не одни, приютили дальнюю родственницу отца, троюродную сестру, как я понял. Та замужем за морским офицером, лейтенант он, служит на броненосце «Севастополь». Дом где те жили, сгорел, после обстрела, случайный снаряд, вот Светлану Игоревну с дочкой Ингой, ей восемь лет, и разместили у нас. В двух комнатах живём, я вон на циновке по-корейски на полу сплю. Рукава рубахи не задирал, не хочу, чтобы видели повязку. Рана ноет, но терпимо. Так что поели жидкого супчика на рыбе, с рисом и немногими овощами. Из хлеба одна лепёшка на всех. Я же, пройдя на кухню, в квартирке она своя была, и Евгения Павловна сама готовила, денег на прислугу нет, точнее была одна кореянка, убираться приходила, но готовила та сама, и Таню учила. Вот и стал на стол для готовки выкладывать банки. Десяток штук, после чего крикнул:
- Мама, можно тебя на минутку?
А когда та зашла, следом все три девчушки, я им вручил по банке, сказав:
- Тут сладкие фрукты. Да, мама, в этих трёх банках свиная тушёнка, в этих трёх овощи консервированные, а тут в двух бобы и в двух сладкие. Это нам на два дня, имей в виду. Если надо, ещё достану. Это мой честный заработок, у купца у одного подработал, учёт провёл. Да, имейте ввиду, что через пять дней, я выведу вас всех из города, и дальше на Мукден, там железной дорогой на Владивосток. Это не предложение или просьба, это озвучил то, что мы сделаем в любом случае. Отец меня поддержит, он уже не раз поднимал эту тему. Через три-четыре недели японцы окончательно прорвутся к городу и блокируют его, по суше уже не уйти будет. Если только ночью по морю. Если хотите жить, не попасть под бомбы и снаряды японцев, а они будут обстреливать город и порт, уходить нужно сейчас. Поэтому уходим через пять дней. Я постараюсь найти пролётку, нанять. Пять дней мне нужно поработать у купца, заработать на дорожное снаряжение и прип