асы. И средства до Владивостока. А теперь готовьтесь и начинайте собирать вещи.
Светлана Игоревна стояла в дверях, прислонившись к проёму, слушала, и одобрительно кивала, когда я к ней повернулся. Той лет тридцать было, стройная блондинка. Я же, сообщив это, собрался и покинул дом. Пусть всё обдумают. Да, девчатам банки открыл, те желали попробовать десерт. Им в тарелки положили, и те с немалым удовольствием лакомились сладкими тропическими фруктами в сиропе. Да и мам угощали. Не жадные. Я же энергичным шагом двинул к торговому кварталу, к лавке, где продавали офицерское снаряжение. Хочу напрямую с приказчиком поговорить. Продавцом. Продавать ему консервы смысла нет, тут лучше обменять на нужное мне. К счастью, торговля шла вяло, то есть, в помещении приказчик был один, вот я, подойдя к нему, достал из сумки, взял дома, её для хозяйства использовали, пару консервных банок, и поставил на столешницу. Постукав согнутым пальцем по крышке сначала одной, потом второй, сообщая:
- Тут тушёное мясо, здесь сладкие фрукты в сиропе. Новинка. Хочу на обмен дать. Мне нужен офицерская палатка, подстилка, вещевая офицерская сумка, пять походных одеял, котелок на пять литров и чайник походный, утварь походная на шесть человек. Оружие.
- За две банки? - хмыкнул тот.
- Нет, это образцы.
Тот не постеснялся, вскрыл обе ножом, причём специальным, для консервов, у меня не было, надо и его брать, и попробовал содержимое. После чего озвучил цену за всё, что я посчитал. Насчёт оружия нет, у меня не было разрешения на него. Однако я приступил к торговле, слишком цену задрал, и вот что выторговал, за палатку и подстилку, пятнадцать банок с тушёнкой, за одеяла три с фруктами. За вещевую сумку, котелок, чайник и походную утварь, ещё пятнадцать со сладкими фруктами. Эти две, что в виде образца, входят в оплату. Так что часть оплаты передал, забрав некоторый товар, покинув лавку. Прибрал купленное за углом, тут свидетелей не было, и в сумку покидал сколько нужно банок, вернулся и забрал остальное. Всё честно, всё новое, не пользованное. Снова также за угол, прибрал тюк палатки, и остальное, и снова в сумку банки прибрал, вернувшись в зал лавки. Пришлось подождать, посетитель был, морской офицер. А когда тот купил нужное и ушёл, снова подошёл к продавцу. Тот ждал, всё поглядывая на меня. В этот раз обменял на припасы на бутылочку оружейного масла, средства чистки, два охотничьих ножа в ножнах, шикарный кожаный ремень, и чёрная морская форма моего размера, плюс армейская шинель, но без знаков различия. Всё это вынес и вернулся с новой порцией, в этот раз взял отличные сапоги и материю на портянки. Тут продавец не выдержал, понял, что больше не вернусь, достал тяжёлую желтую кобуру, и положил на стол, говоря:
- Моё личное имущество. Офицерский «Наган». Тридцать банок с фруктами.
- И к нему сто патронов, - отреагировал я.
Мы поторговались по цене, сбил на шесть банок, сбегал за нужным количеством и забрал товар. Всё, оружие есть, остальное добуду в виде трофеев. Для начала хватит, на путешествие до Владивостока уже хватает. Я банки доставал, место освобождал, так что было куда всё убрать. Из лавки я энергичным шагом двинул в сторону дивизии генерала Кондратенко, на которой оборона города и порта. Я в курсе, что отец отбыл с проверкой, но генерал в штабе должен быть. Причина в доходах. Я не могу добыть трофеи, и передать матери. Она не возьмёт, пока не отчитаюсь за каждый рубль, откуда они у меня. Воспитана так. То, что работаю на купца и то проскочило со скрипом. А вот оплата, официально полученная за лихое дело, это уже другое дело. Хватит устроиться во Владивостоке. Главное не продешевить, и чтобы генерал согласился. Всё же это не его сфера интересов. Тут повезло, как раз коляска генерала подъехала, его шесть конных охраны сопровождало, не казаки, видимо на обеде задержался. Я поспешил к нему. Охрана напряглась, вот и пришлось подать голос:
- Ваше превосходительство, - окликнул я генерала. - Можно с вами поговорить? Я сын капитана Борисова. Это срочно.
Тот замер на миг, меня разглядывая, его два офицера встречали, и кивнув, прошёл в здание, а один из офицеров сопроводил, и вскоре завёл в кабинет.
- Говорите юноша, что хотели, - сказал генерал, садясь за стол. В кабинете был ещё офицер, кажется адъютант генерала.
- Я не прошу у вас денег, не смотря на положение семьи. Я пришёл к вам как наёмник, готовый за оплату взорвать любой из японских боевых кораблей. Это не сложно, на самом деле. Мне нужно официально заработанные деньги, от трофеев, если пойду японцев бить, матушка не возьмёт. Однако, если вы наймёте меня, утереть нос морякам, за счёт кассы дивизии, я взорву один из кораблей, что блокирует выход. Будет ночь, яркую вспышку увидят все. Мне нужно два ящика динамита со шнуром, небольшая лодка с парусом, и аванс в десять процентов с суммы. Готов за пять тысяч рублей взорвать броненосец. За четыре, броненосный крейсер, за три, бронепалубный. Извините, какой попадётся, постараюсь выбрать покрупнее, мне это выгодно. Через пять дней я сушей хочу вывезти матушку и сестёр, и дальше поездом до Владивостока. У японцев там только разъезды, сплошной линии обороны нет, поэтому шансы проскочить есть, а вот на что жить во Владивостоке, с этим имеются проблемы. Для этого я и хочу заработать официальные средства. Поясняю вам мои мотивы, ваше превосходительство.
Генерал с некоторым весельем на меня взглянул, и спросил, когда я замолчал:
- И оружие попросите?
- Зачем? Там оружие как раз и не нужно. Тактика тихо пришёл, тихо ушёл. Да не было там никого.
- Я не могу отдать вам такой приказ…
- А никаких приказов, - прервал я того, чую что генерал может соскочить с этой темы. - Именно наёмник, вы же нанимаете проводников или китайцев в рабочие, по этой смете наняли меня, да оплатили работу, и всё.
Тут Кондратенко, откинувшись на спинку кресла, задумался, я не мешал ему, пять минут прошло, пока тот не очнулся, причём адъютант покашлял, видя, что генерал глубоко ушёл в себя. Тот глянул на меня и сказал:
- Вот что, если ваш отец согласиться с вашим решением, то я пойду на ваши условия. Это будет интересно.
- Благодарю, ваше превосходительство, - слегка поклонился я, и меня вывели наружу.
Ну то что проскочил не факт. Я вообще сомневался, что у меня получиться, не то время, тут детьми, а меня именно им считали, даже не подростком, просто не рискуют. Теперь отца уговорить. Генерал знал, что делал, и был уверен, что согласия я не получу. Я уже уточнил у дежурного по штабу, когда отец вернётся, буду ждать на подходе, а сам направился на рынок. Нужно муки прикупить, с хлебом беда. У корейцев можно рисовую муку найти, но мне пшеничная нужна, а она чуть не по весу золота идёт. Однако там такие цены, даже на обмен, да ну их к чёрту. Трофеями уведу лучше у японцев, так оно бесплатно. Правда, продал часть консервов, двести пятьдесят килограмм. Мне свободное место нужно, даже если по этой операции договориться не получиться, пока тут высокие цены заработал почти четыреста пятьдесят рублей. А это изрядно. Говорю же цены поднялись. Сохраню для Владивостока, там ещё жильё найти нужно и оплатить аренду. Кстати, то что генерал согласиться, шансы высокие, я пока у дежурного насчёт отца выяснял, подслушал некоторые разговоры. Кондратенко был в штабе флота, не знаю о чём там общался с адмиралами, но вернулся сильно на них недовольным, а тут я со своим предложением в жилу. Может и даст добро. Чем он рискует? Ну кроме того, что дитё на смертельную опасность отправляет, что тут не принято. Однако, если отец даст добро, может и проскочит.
Об этом я и размышлял. Всё же купил мешочек пшеничной муки в четыре кило. В дороге тесто замесим и лепёшек напечём на костре. Да, я противень для этого купил, на нём и жарить можно, рыбу, например. Свежей рыбы, пять тушек, также приобрёл. Ещё живые, бились в лодке рыбака. Дальше изучал город, подходы и укрепления. Заглянул в аптеку, прикупил за наличные перевязочные. В лавке с хозяйственным товаром купил бечёвки десять метров и пару коробков спичек. На ужине был, где головомойку получил, узнали о ране на руке. Врач оказываться жил через два дома от нашего, зашёл и сообщил. Не мог промолчать. После ужина сбежал, ждал отца на дороге. Знаю с какой стороны подъехать должен. И действительно, за час до темноты, появился на горизонте, на коляске ехал, с двумя другими офицерами и тремя верховыми.
- Илья, что ты тут делаешь? - встретил тот меня удивлённым тоном, когда я из травы поднялся, отряхивая брюки и выходил на обочину дороги.
Я же, поздоровавшись со всеми, попросил отца отойти, пообщаться надо. Офицеры, пользуясь свободной минуткой закурили, а мы, отойдя, глядя с возвышенности на город, бухту и море, пообщались. Сначала огорошил того тем, что решил вывести наших женщин во Владивосток, попросил найти пролётку, довезти только до Мукдена, дальше уже поездом. Пока тот осмысливал услышанное, ну и описал как к генералу на приём попросился и для чего. Тот меня чуть не побил, был зол, не передать. Да уж, поругал, говоря, что то ранение в голову совсем всё сдвинуло у меня в мозгах. Мало потерянной памяти, теперь сказки сочиняет и серьёзных людей на это подбивает. Пришлось всё красноречие на это пустить. Знаете, смог продавить, с трудом, но смог. А чем я рискую? Ну не получиться, возьмут меня в плен? Посижу в лагере для военнопленных, после войны выпустят. Так что шансы есть, и я не хотел бы его лишиться. На это и упирал. А также на оплату такой работы, что позволит нам в будущем хорошо устроится. Всё в семью. В общем, долго тот колебался, мы уже вернулись к коляске и покатили к штабу дивизии, а тот всё в тяжких раздумьях был. Я скрестил пальцы. В общем, взял тот сутки на размышления. Да, стал спрашивать, как я это сделаю. Уж не сам ли хочет всё провернуть? Ну ему без шансов, это мне с хранилищем на кости можно такое сделать, а ему точно нет. Так что из штаба, как отец доложился, мы пешком направились к дому, а я всё убедить пытался. Генералу, что тот взял паузу на раздумья, мы сообщили. Он в штабе был, допоздна работал.