Глумский подвел лошадь к реке. Кобыла сунула губы в воду.
– Ветка в машине, – прошептал ястребок. – Вон пулемет: Гупан прибыл.
Глумский посмотрел на заросли верболоза. Никого не было видно. Но председатель знал, что его команда затаилась там и ждет.
– Ну, пошла!
Яцко влез на телегу и обхватил мешки руками, беспокоясь, чтобы на глубине их не унесло течением. Лебедка неохотно, чувствуя, что вода поднялась, вошла в речку. Глумский щелкнул кнутом.
Из-за деревьев наблюдали за переправой Горелый, Юрась и Сенька. Юрась хотел выйти на дорогу и удивить глухарчан. Горелый удержал его:
– Пусть дойдут до середины!
39
Трое глухарчан залегли в зарослях верболоза. Они видели, что Глумский погнал Лебедку в воду, и, стало быть, все идет как по писаному.
– Ты здесь, – прошептал Валерик Малясу и указал место, – ты, Прокоп Лексеич, там, я тут… Как начнется, к дороге – и огонь по клятому врагу!
– А где враг? – спросил Маляс.
– Враг себя проявит. На то он и враг!
Телега была уже посреди реки, недалеко от газогенераторки. Колеса скрылись в воде. Река забурчала, зашелестела, встретив новое препятствие. Лебедка обмахивалась хвостом, сея брызги. Неожиданно кобыла стала погружаться.
– Брод размыло! – закричал Глумский. – Вот сюда, правее!
Подняв карабин, он вышел на более мелкое место. Попеленко взял под уздцы Лебедку, глаза которой стали бешеными от страха, и последовал за ним. Яцко сильнее обхватил мешки, готовый утонуть вместе с ними.
С середины реки был хорошо виден пулемет в лозняке, поставленный на станок, но сами бойцы были скрыты листвой.
– Добре попрятались хлопцы, – сказал Попеленко. – Теперь мы под защитой.
Он махнул пулеметчикам рукой. Те не ответили.
– Затаились, – одобрил их поведение ястребок.
Вода подтопила груз до половины. Яцко подкопался под мешки, приподняв их своим телом. Сам оказался в воде, но это его не волновало.
– Эй, воины! – раздался странный свистулечный голос.
На покинутом берегу, по-хозяйски расставив ноги, стояли трое. Как из-под земли выросли. Из-за поднимающегося солнца фигуры были неразличимы. Яцко помахал им рукой. Ему ответили.
– Хлопцы на месте, – бухгалтер был доволен.
– На Гупана не похоже, – сказал Глумский. – Бандиты на подходе, а они орут на весь лес. Вылезли, не прячутся!
– Може, военная хитрость? – предположил Попеленко.
Трое на берегу прятаться не собирались.
– Вот комедь, – сказал Юрась. – Може, пойти до них пообниматься?
– Чего штаны мочить? – бросил командир. – Сами до нас подойдут.
Пулемет на том берегу дал две короткие очереди. Веер брызг возник неподалеку от телеги. Пять-шесть пуль оставили новые дырки в колонках газогенераторки. Одну из дверец окончательно сорвало с петли, она булькнула и исчезла в реке.
– Вы шо, хлопцы? – закричал Попеленко. – Сдурели? Попасть можете!
До него донесся смех. Смеялись и пулеметчики, и те трое, на оставленном берегу.
– Давай, поворачивай обратно! – прокричал Юрась, сложив ладошки рупором. – Посидим, побалакаем.
– Шось непохоже, шо наши! – пробормотал Попеленко. – И товарища Гупана не видно.
– Да наши, – возразил Яцко. – Недоразумения какая-то. Поворачиваем.
– Стоять! – приказал Глумский.
Он удерживал Лебедку за повод. Течение омывало лошади бока. Кобыла, похоже, смирилась с участью утопленницы и равномерно махала по воде хвостом, отгоняя кровососов. Брызги летели бухгалтеру в лицо.
– Щас разберемся, – сказал Яцко, отплевываясь. И закричал троим на берегу: – Я буду жаловаться товарищу Гречко! Як фамилии ваши?
– Ваненько, Петренько, Козленько! – ответил Юрась. – Вертайся быстренько!
На другом берегу захохотали и дали очередь. Вода у телеги вскипела.
– Шо вы делаете, отвечать будете по закону! – Яцко завертел головой.
– Шось совсем не то, – вздохнул в тоске Попеленко. – Надо вертаться.
– Стоять! – повторил Глумский, передергивая затвор карабина.
К пулеметным добавились автоматные очереди, с глухарского берега. Фонтанчики воды вспухли рядом с глухарчанами.
– Бросай оружие! – крикнул Юрась. – Щас ударим прицельно!
Попеленко выронил карабин. Он исчез в воде, даже не булькнув. Глумский бросил свой карабин чуть в сторону, так что он оказался в кабине полуторки, рядом с ольховой веткой.
Яцко, следуя примеру товарищей, выпустил из рук папку с финансовыми бумагами.
– Шо ж оно такое? – сказал Попеленко. – Ветка ж на месте!
40
Валерик, сквозь лозу, видел на дороге трех вооруженных человек и не знал, что предпринять. С одной стороны, эти трое стреляли, но стреляли все же по воде и при этом смеялись. Может, у местных ястребков, которые должны были прийти на помощь, такая манера шутить?
У кузнеца, как назло, закапризничал «лефоше», и он, прижав культей револьвер к боку, возился с барабаном. Лишь у Маляса оружие было на изготовку, но он застыл столбом, даже моргать перестал и не отвечал на жесты Валерика.
Наконец Крот наладил свое грозное оружие.
– Это Горелый! – хрипло шепнул он моряку. – Горелый! Стреляй!
Момент был подходящий. Трое на дороге были увлечены разговором с застрявшими посреди реки глухарчанами.
– Ну, кончай балачки! – кричал Юрась бухгалтеру. – Поворачивайте!
Морячок подкрался ближе к дороге. Сделал знак Малясу и Кроту: мол, залпом по проклятым бандюгам! Прицел ППС застыл на фигуре Горелого.
…И произошло невероятное. Маляс, подняв ствол «тулки», выстрелил в морячка. Дробь, порвав в клочки бушлатик, впилась в левый бок повыше бедра. Валерик схватился рукой за лохмотья нового и дорогого ему бушлата. Посмотрел на ладонь: она была в крови. Он медленно опустился на землю, пытаясь понять, как это охотник мог так промахнуться! Маляс, между тем, пытался вставить новый патрон в свою одностволку, но пальцы его дрожали.
Крот видел, что выстрел был прицельным. Он с кабаньей резвостью бросился на Маляса: оба свалились на песок. И вовремя! Очередь из автомата Горелого прорезала лозняк у всех над головами.
– Шо там такое? – Горелый повел дымящимся дулом. – Сенька, взгляни!
– Стреляли с охотничьего, – сказал Юрась. – Маляс объявился!
Маляс в эту минуту оказался под коленом могучего Крота. Кузнец, придерживая охотничка культей, здоровой рукой связывал его запястья ремешком от его же «тулки».
– Кум, тише, руку сломаешь! – стонал Маляс.
– И с одной рукой живут!
Сенька, с карабином под мышкой, осторожно ступил в лозняк.
41
Лейтенант пришел в себя от выстрелов. Протер воспаленные глаза. Солнце заливало светом речку, кусты, песок. С холма все смотрелось рельефно, как на макете. Телега почему-то остановилась на середине реки, у газогенераторки. Глухарчане прятались за ней, выставив из воды головы.
На дороге двое вооруженных человек направили оружие на заросли верболоза, над которым вился дымок, явно после выстрела из охотничьего ружья. Что-то там творилось неладное. Но не это было сейчас главным: на противоположном берегу, в кустах, виден был МГ, поставленный на станок, возле треноги угадывались фигуры трех пулеметчиков. Они дали короткую очередь, пули ударили в несчастную полуторку.
Иван стряхнул с травы на ладонь капли росы, облизал. Снял чехол с пламегасителя. Воткнул в землю сошку. Смахнул песчинки со ствольной коробки. Установил магазин. Каждое движение, хоть и заученное, давалось с трудом. Но снаряженный пулемет уже смотрел за реку, на МГ.
Первая очередь из «дегтяря» была пристрелочной. Вулканчики песка возле МГ, чуть дальше и правее, были едва заметны. Пулеметчики смотрели во все стороны, страясь понять, кто и откуда стреляет. Иван понял свою ошибку и внес поправки на то, что перед ним река, которая скрадывает расстояние, что дует боковой ветер, и прикинул характер рассеивания.
Вторая очередь оказалась слишком длинной, но зато точной. Первый номер затих у МГ, второй пополз в кустарник, постепенно замедляя движение, третий бросился бегом и успел скрыться в кустах.
Иван, из-за замутненного сознания, не мог сообразить, насколько сильно он опустошил единственный диск.
42
Горелый, как и пулеметчики, не сразу понял, что происходит. На том берегу возле МГ уже никого не было. Командир посмотрел на холм. Он заметил растянувшийся по ветру тонкий пулеметный дымок.
– Вот сволочь, – сказал Горелый. – Юрась, видишь? Кинь туда гранату!
– Высоко!
– А ты поднимись!
Юрась стал карабкаться по осыпающемуся песку, закинув ППШ за спину и зажав «РГ-42» в руке.
В верболозе Крот помогал лежащему Валерику стащить с себя рваный бушлат. Маляс лежал лицом вниз. Его «тулка» была у кузнеца. Крот, подняв голову, заметил, сквозь просветы меж прутьями лозы, Юрася, взбирающегося на холм. Кузнец, положив цевье «тулки» на культю, выстрелил. Широко разлетевшись, дробь ударила в песок.
Юрась схватился за плечо, извлек дробину. Отбросил кусочек свинца, словно прихлопнутого слепня, и не заметил Ивана, который, обеспокоенный выстрелом, на мгновение высунулся из травы. Юрась продолжил карабкаться, он видел лишь пламегаситель, бессмысленно торчащий вверх.
Хлопнув запалом, округлая «Ф-1» покатилась навстречу Юрасю по склону. Скрыться было негде. Лечь плашмя? Но граната могла подкатиться вплотную. Юрась побежал вниз.
Взорвавшись, «лимонка» превратилась в чугунные осколки. Один из них ударил Юрася в шею и швырнул на землю. Облако песка от взрыва взмыло над холмом. Его увидели Глумский и Попеленко на реке, Крот и Валерик в верболозе, Сенька, запрятавшийся неподалеку от них. Даже Дрозд, убежавший уже за полверсты, посмотрел на холм.
Горелый тоже видел облако. Оставшись один, он бросился туда, где у холма река образовывала затончик. Здесь, в тихой воде, густо произрастал рогоз, распростерли широкие круглые листья кувшинки, над водой летали синие стрекозы, которых совершенно не беспокоили выстрелы и разрывы.