Я знал, что это невозможно, но кивнул.
– А я пойду домой, – сказала Наська с вызовом. – Во-первых, я позвонила и уже получила от бабушки нагоняй. Во-вторых, знаю, что все будет хорошо.
Она, конечно, стояла чуть в стороне. Проявляла деликатность, можно сказать. Но не настолько далеко, чтобы нас не слышать. Я украдкой показал ей кулак. Наська презрительно фыркнула.
Пожалуй, только она проявляла какой-то оптимизм.
– Идите, – сказала Дарина. – А я пойду к куколкам. У нас еще остались четыре куколки, за ними почему-то не пришли. Я буду им рассказывать про то, как устроена Вселенная.
– Что там сложного-то, – пробормотал я. – Очень много пустоты, немножко разума, а кое-где носятся сумасшедшие Высшие со своими закидонами…
Дарина кивнула и отступила на шаг.
– Идите.
– Все, пошли. – Наська взяла меня за руку. – А то будете стоять, облизывать друг друга и проливать горькие слезы.
Дарина повернулась и ушла первой. Я тоже двинулся к выходу, Наська тащила меня с такой энергией, словно к ней вернулись силы Измененной.
– Заранее договорились? – спросил я, когда мы вышли из Гнезда.
– Чего? – возмутилась Наська.
– О том, что ты меня уведешь.
Мелкая глянула искоса и явно обиделась.
– Мысли читаешь?
– Я не умею читать мысли. Я могу понять характер… в общем, это другое. Нет, ничего не читаю. Понял, и все.
– Договорились, – призналась Наська. – Дарина сказала, что минутку с тобой поговорит, а потом я тебя должна увести. И так дольше ждала…
Минут пять мы шли молча. Вечерело, включились фонари. На Тверском бульваре, возле детской площадки, стояла тележка с мороженым. Нечестный прием, как по мне! Впрочем, детей на площадке почти и не было, лазила по сетчатым стойкам пара малышей, а в основном скамейки занимали пенсионеры: поодиночке и парочками. Они и были основными потребителями сладкого.
– Это неправильно, – решила Наська, глядя на пенсов. – Купи мне мороженого. Самого красивого! Себе тоже можешь…
Я заплатил за круглую разноцветную шайбу, зажатую между хрустящими вафлями, а себе взял обычный стаканчик с пломбиром. Мы сели на скамейку.
– Рассказывай, – вгрызаясь в мороженое, сказала Наська. – Что твой Высший говорит?
– Ничего. Я вроде как должен сам понять его смысл.
– Что тут сложного? – Наська глянула на меня с возмущением. – Ты что, не понимаешь?
Я пожал плечами.
– Ты защитник.
– Уже нет, это после второго Призыва…
– Балда. Ты им был даже до первого! С самого начала. Когда пошел в Гнездо с Даринкой. Когда с гвардейцами дрался. Когда от наших защищал.
– Да какой я защитник!
– Такой. Это твой смысл, понимаешь?
– Наська, ты понимаешь вообще, сколько я народа положил? – спросил я жестко. Нельзя, конечно, так с десятилетней девчонкой, пусть она и прожила большую часть своей жизни в Изменении… Но какая-то злая обида внезапно проснулась во мне. – Я защитник? Убивал Измененных, гвардейцев, тэни, лавли, людей… всех, кто на пути стоял. Я их даже жрал, понимаешь? Ням-ням! Рвал на части! Хороший у тебя братец?
Наська сжала губы, мне показалось, что она сейчас заплачет. Но она замотала головой и ответила с той же жесткостью, что и я:
– А кто говорит, что защитник – добренький? Ты их всех что, просто так убивал, для развлечения? Нет! Чтобы других защитить и спасти. Ты убивал плохих. А защищаешь ты… хороших.
– Все так говорят, – пробормотал я.
– Ну да, можно ничего не говорить и ничего не делать, – сказала Наська. Мороженое начало таять у нее в руке, и несколько капель упали на разноцветную юбку. – Многие так делают, пока их самих не трогают. Ну подумаешь, миллион детей в год превращают в монстров и отправляют воевать…
– Вы не монстры…
– Еще какие! Всем было плевать, лишь бы их не трогали! А ты стал нас защищать!
– Многие вас защищали! Не у всех получалось.
– Потому что они не избранные, у них не было настоящего смысла. Ты его нашел, понимаешь? Это твой Высший, потому что он защищает нас, защищает Землю.
– У Миланы тоже защищает.
– Не так! Он… – Наська запнулась, подыскивая слова. – Он уговаривает всех притереться друг к другу. А кто при этом умирает, ему все равно. Может, это и лучше, чем Инсеки с Прежними, но… но…
Вот теперь она точно была готова расплакаться.
– Мой Высший говорил с Инсеками, – сказал я быстро, чтобы ее отвлечь. – Сказал, что если Высший Миланы победит, то потом погибнут все. Звезды погаснут, целые галактики исчезнут.
Сработало – глаза у Наськи загорелись.
– Вот! Вот! – воскликнула она. – А знаешь, почему? Я догадалась. Потому что придет какой-нибудь супер-Высший из другой галактики. И всех поглотит. Если тебя не будет!
Она наконец-то заметила, что ее мороженое тает, и откусила кусок.
– Теперь все понятно, – продолжала она, торопливо глотая. – Ты защитник. И ты нужен, чтобы защитить всю Галактику от внешних врагов.
– Наська…
– А что не так?
Я задумался. Вспомнил гаснущие звезды.
Блин. А может, и впрямь? Если Высший Миланы сотворит такую галактику, которую легко завоюют Высшие из другой? Ну а почему и нет? Наши Высшие перестанут друг с другом конкурировать, перестанут быть злыми и зубастыми, а тут явится какой-нибудь супер-Инсек из Магелланова Облака…
– Молодой человек…
Я поднял взгляд. К нам подошел один из пенсионеров, вставший с соседней скамейки.
– Это моя сестра, – сказал я на всякий случай. – Мы не ругаемся, мы…
– Кино фантастическое обсуждаем! – поддержала Наська.
– Я вижу, что сестра, – миролюбиво сказал пенсионер. – Одно лицо. У вас из стаканчика мороженое льется на штаны.
И с довольным видом вернулся на свою скамейку.
– Тьфу, ты меня заболтала… – Я отхлебнул из размякшего стаканчика холодной сладкой жижи и бросил остатки в урну. – И не сиди такая довольная, ты тоже себя закапала!
– Я не потому довольная, – сообщила Наська, проглатывая остатки и облизывая пальцы. – Я потому, что «одно лицо». Если я волосы покрашу, буду совсем похожа. Хотя нет, лучше ты крась…
– Да ну тебя, – вздохнул я. – Пошли. Родители волноваться будут.
И мы пошли.
– Ничего, что я их зову бабушкой и дедушкой? – озабоченно спросила Наська. – У меня как-то само получается…
– Ничего.
– Ты скажи, я ведь правильно придумала? Ты защитник, ты самый важный в нашей Галактике!
– Помолчи, – отмахнулся я. – Думаю.
– Ну?
Я вслушался в себя. И покачал головой.
– Нет, Анастасия. Что-то не складывается. Я думаю, если… как только я пойму, кто я и для чего… Высший со мной заговорит.
– А он молчит?
– Как рыба об лед.
Мы дошагали до дома, молча не хуже моего Высшего. Лифт работал, но мы не сговариваясь пошли по лестнице.
– Наська, если бы пришлось выбирать между Инсеками и Прежними, ты бы кого выбрала? – спросил я, остановившись у своей двери.
– Тебя, – просто ответила она.
И побежала вверх по лестнице, по-мальчишески размахивая руками.
Я дождался, пока ей открыли дверь и послышался рассерженный голос мамы вперемешку с насквозь неискренними объяснениями Наськи.
А потом тихонько вошел к себе и запер замок.
Ничего мне не хотелось – ни есть, ни спать, ни смотреть телевизор, ни читать книжки. И даже если бы Дарина пошла со мной, ничего бы не изменилось. Ни секса, ни разговоров. Я точно так же лежал бы одетым, только плащ сбросив, на кровати, грыз зачерствевший кусочек сыра, найденный в холодильнике, и вспоминал. Не думал даже, а именно вспоминал.
Ровиан. Чш-чшш-жж. Трисгард.
Родные планеты Высших.
Странно, что люди… ладно, не сами люди, а наши предки, Прежние, оказались так непохожи внешне, но так духовно близки с Инсеками. В этом есть что-то противное, я теперь никогда не избавлюсь от мысли, что в каждом человеке таится многоногая тварь.
А вот поросята-тэни молодцы.
Все-таки их Высший получше будет.
Почему?
Я вспомнил странный памятник Соразмерности – мужчину и женщину, которых маленький Карир твердо считал «одинаковыми». Не потому, что не понимал половых различий, там одного телосложения и одежды хватило бы увидеть разницу. Нет, он считал их одинаковыми на каком-то другом уровне, по внутренней сущности, которая важнее внешности.
Ну да, наверное, в силу такой вот «соразмерности» порожденный тэни Высший и может находить компромиссы для разных культур.
Я не такой. Мне нравятся тэни. Даже их женщины, когда первая оторопь проходит, привлекательны. Но я четко знаю, что они – это они, мы – это мы.
И это вовсе не значит, что я считаю людей лучшими, превосходящими всех и вся. Вовсе нет. Но мы все-таки другие, и это здорово.
Я завозился, сбросил, не вставая, кроссовки. Раздеваться не хотелось. А спать глупо. Мне не нужно высыпаться перед боем: когда Высший проявится во мне, бодрость сама придет. Лучше подумать.
Совсем скоро все мы сойдемся в схватке, я ни секунды не сомневался.
Придут Инсеки, не зря мой старый знакомый клонировал себя и отправил пообщаться со мной перед смертью.
Придут Прежние, я сам их позвал.
…Впрочем, Инсеков тоже я пригласил, когда был Высшим. Не напрямую, конечно, тогда бы они не пришли. Но я сделал все так, чтобы они пришли.
Я нахмурился, глядя в потолок.
Мой Высший этого хотел.
Он сплел паутину и даже сам в нее забрался ради того, чтобы свести всех местных игроков в одной точке и в одном времени. Это был его план.
А ведь есть и другие Высшие. Тот, кого породят Продавцы, – он тоже не упустит возможности понаблюдать.
И еще какие-то, неизвестные мне.
Неужели они пропустят такое редкое событие?
Да ни за что на свете!
Другие… может быть, дело в них?
Измененные считали, что все Высшие одинаковы, но они черпали информацию от Инсеков. Наверняка есть различия. Это у людей и Инсеков схожие методы, разумные и безжалостные. У других наверняка есть нюансы.
Ну и что это мне дает?