В следующий момент мужчина в темном костюме стоял перед ними. Очки в металлической оправе, накрахмаленный воротничок сорочки и шелковый галстук с серебряной застежкой на цепочке.
- Управление уголовной полиции Саксонии, - сказал парень, который по возрасту мог бы быть сыном Пуласки. – Я надеюсь, вы сможете предъявить удостоверение личности.
Пуласки знал, что парня звали Клаус Винтереггер. Он был самым младшим комиссаром в управлении уголовной полиции Дрездена. Коллеги Пуласки уже работали с ним несколько раз.
Винтереггер посмотрел на удостоверение Пуласки и качнул головой.
- Комиссар Пуласки.
Он произнес это так, словно говорил о какой-то неприятной болезни. То, что Пуласки был главным комиссаром криминальной полиции, Винтереггер умышленно просмотрел. Такие нахалы как он, считали себя лучше других, потому что учились в университете и сидели в бюро в Дрездене. В их глазах сотрудники полиции на службе были хуже всех, не более чем покорные прислужники, которые охраняли место происшествия, допрашивали свидетелей, снимали отпечатки пальцев и обрабатывали факты таким образом, чтобы людям из управления уголовной полиции не пришлось марать руки.
Но такова была работа Пуласки: вчера кража со взломом в коттеджном поселке Линденау, сегодня случай вандализма на вокзале Мойсдорф, завтра кто-нибудь, умерший от передозировки наркотиков в парке Паунсдорф или труп в воде в речном бассейне Эльстера. В большинстве случаев, он даже не знал, как велись эти дела, потому что уже занимался другим местом преступления.
Так было не всегда. Пять лет назад его перевели на длительную службу в Лейпциге. Он до сих пор знал своих бывших коллег, мастеров своего дела в управлении уголовной полиции, но об этом молодой нахал даже понятия не имел.
- Я уже созвонился с Вашим ведомством, - сказал Винтереггер, все время поглядывая на то, как раскапывали могилу, и поправляя очки на носу, отчего его «Ролекс» постоянно болтался на запястье. Какой нервный парень! Видимо это была его первая эксгумация. У паренька были даже серебряные запонки. Пуласки даже смотреть на такое не мог.
- Вы вообще меня слушаете?
- Конечно.
Пуласки вытряхнул сигарету из пачки и зажег ее. Карин была права: его предрассудки только усиливались с возрастом. Если так и дальше пойдет, ему придется запереться дома и избегать всяческого общения с посторонними.
- Я сказал, что прокурор Колер передал расследование этого дела Управлению уголовной полиции Заксена. Мы займемся координацией этого дела, а лейпцигская комиссия по расследованию убийств поможет нам в работе.
Поможет в работе! Неслыханное дело. Это не понравится Фуксу, Биберу, Мальте и другим.
- Еще слишком рано, в данный момент мы занимаемся обработкой данных.
Имело ли вообще смысл обсуждать с этим щеголем такие вопросы?
Винтереггер улыбнулся.
- Я знаю, как Вы работаете, коллега.
Он бросил стоявшей рядом женщине-терапевту прискорбный взгляд.
- С этого момента никого не нужно принуждать к чему-либо. Дело будет вестись по всем правилам.
Пуласки почувствовал, как его сонная артерия набухла до размера трубопровода. Так вот откуда ветер дует! Дело будет вестись по всем правилам. Колеру не понравилось, что он провел собственное расследование и придал огласке сенсационный материал, когда дело уже было вобщем-то закрыто. Но если он был прав, то раскрыл одно, а возможно и два предумышленных убийства. Разве было не все равно, какими методами он пользовался?
Но зачем ему вообще волноваться? С этого момента расследованием занимались те, кто просиживал штаны в управлении уголовной полиции.
- Кто Ваш коллега по этому делу? - спросил Пуласки.
Винтереггер посмотрел на могилу. Рабочие как раз доставали гроб из ямы.
- Вы его не знаете.
"Парень, ты бы удивился, если бы узнал, с кем я только не знаком", - подумал Пуласки.
- Один опытный коллега, - Винтереггер снова посмотрела на Пуласки. - Ларс Готайник, как я уже сказал, Вы его не знаете.
Готайник! Еще бы ему не знать Готайника. Пуласки посмотрел на часы. Одиннадцать утра. Самое позднее, через три часа Готайник будет пьяным в стельку. Единственная причина, по которой Готайник пьяным не попал в аварию, заключалась в том, что его машина стояла у скупщика металлолома и у него больше не было прав. Притом, что прежде у него была репутация хорошего следователя. Раньше они даже были приятелями и вместе расследовали убийства. Пять лет назад, когда Карин умерла от последствий химиотерапии, жена Готайника погибла в результате несчастного случая. Вероятность того, что за неделю до рождества можно поскользнуться на льду перед собственным домом, удариться головой о бордюр, впасть в кому и в рождественский сочельник умереть от кровоизлияния в мозг, была ничтожно мала. Тем не менее, это случилось.
Готайник и он почти одновременно потеряли своих жен. Но это не сблизило их - напротив. Готайник начал пить и, наверное, Пуласки была уготована та же судьба, если бы не его тогда семилетняя дочь. Внезапно он стал отцом-одиночкой и вынужден был после работы в управлении криминальной полиции покупать продукты в супермаркете, варить, гладить белье, пылесосить, мыть окна и делать уроки с Ясмин. Ему так не хватало Карин! Через полгода его нервы были истощены до предела. Он исчез из Дрездена, хотел избавиться от всех воспоминаний, снял квартиру в Лейпциге, городе, где вырос и перешел на службу с нормированным рабочим днем. Деградировал от управления уголовной полиции до полиции Лейпцига. Он не знал никого, кто бы в его возрасте добровольно пошел на такое. Но дочь была для Пуласки на первом месте. Он обязан был сделать это ради Карин и самого себя.
- ...документы!
Винтереггер постучал ему по плечу.
Пуласки вздрoгнул. Опять он отвлекся... Ему срочно нужно было поспать.
- Какие документы?
- Господи. - Винтереггер закатил глаза. - Я хочу, чтобы видеозаписи, протоколы допроса свидетелей, исходные данные и результаты предварительного вскрытия через час лежали у меня на столе. В течение следующих двадцати четырех часов вы должны быть в моем распоряжении, на случай, если у меня возникнут вопросы.
"Конечно, - подумал Пуласки. - Ты же понятия не имеешь об этом деле".
Он раздавил сигарету.
- Выясните, откуда взялась бутылка джина.
Винтереггер поморщился.
- Еще советы будут?
- Да. Не утруждайте себя допросом персонала. Убийца не работает в больнице, он пришел извне.
- Может у Вас есть его имя, адрес и номер телефона?
Какой же он циник! Пуласки проигнорировал вопрос.
- Предсмертную записку писала сама Наташа, но убийца заставил ее сделать это.
Соня Вилльхальм удивленно посмотрела на Пуласки. Даже для нее это была новость.
- Письмо - это ложный след,- сказал Пуласки.
- И какой же след правильный?
Опять этот циничный тон. Стоило ли вообще продолжать говорить?
- У Наташи и Мартина было общее прошлое, - вновь попытался Пуласки. - Ищите в Бремерхафене, там Вы найдете ответы.
Винтереггер мило улыбнулся.
- Да, конечно. Вы уже давно раскрыли дело с помощью Ваших методов.
Это было бесполезно! Какую "хорошую" команду подобрало Управление криминальной полиции для расследования этого дела: хронический алкоголик, который начинал день с бутылки водки и сопляк, только что закончивший высшее учебное заведение в Ротенбурге, которого выворачивает при виде трупа, выловленного из воды. Пуласки уже сейчас было понятно, что расследование зайдет в тупик, и во время выборов в земельный парламент уже никого не будет интересовать.
- В любом случае, спасибо, что просветили. - Винтереггер повернулся к могильщикам. - Отнесите гроб к заднему выходу. Там стоит машина, которая отвезет тело в институт судебной медицины.
Не говоря больше ни слова, Пуласки ушел с кладбища. У него был час времени, чтобы передать документы по этому делу. С этого момента за расследование будут отвечать Стан и Лорел.
Соня Вилльхальм пошла за ним к машине.
- Наташу заставили написать эти строки?
- Можете исходить из этого, - ответил Пуласки. - А это указывает нам на то, что убийца отлично знал ее прошлое... Прошу меня извинить.
Пуласки взял телефон и набрал номер Мальте, который ответил после второго гудка.
- Послушай! - Прервал Пуласки поток слов коллеги. - Прежде чем отдать Управлению криминальной полиции коробки с документами, сделай копии с досье всех пациентов.
- Ты с ума сошел! Это же семьдесят папок! - простонал Мальте.
- Делай!
- Зачем, черт побери?
- Я не собираюсь отдавать это дело.
Глава 16
Одиннадцать часов утра. У Эвелин Мaйерс, наконец—то, зазвонил телефон. Внутренний звонок. На экране высветился номер секретарши Крагера. Время пришло. Сердце Эвелин бешено колотилось, когда она взяла трубку.
— Шеф освободился. Можете к нему зайти.
Больше ничего. Видимо секретарша была в курсе. Питбуль позвал ее!
Эвелин вышла из бюро и направилась на другой конец юридической конторы. Остановившись перед дверью Крагера, она поправила блузку, жакет и разгладила юбку. Светлые волосы были заплетены в косу, так она делала всегда, когда шла на переговоры. А это будет процесс!
Эвелин постучала и вошла. Крагер сидел, откинувшись на спинку стула, и разговаривал по телефону. На нем, как всегда, был костюм от Армани, в другой одежде она его еще ни разу не видела. Наверное, он даже в воскресенье носил его в своей квартире.
Он напомнил ей Патрика. Особенно угловатый подбородок и пронзительные голубые глаза. Сын был точной копией своего отца. Ну, не считая недвусмысленной манеры флиртовать с женщинами, они обa были совершенно разные. Наверняка Крагер заведет об этом разговор.
Когда она встала перед ним, он положил трубку.
— Садитесь, Эвелин.
Она заняла место, но не скрестила ноги как обычно, а осталась сидеть на краю стула.
Крагер расслабленно откинулся назад.