- Вишхафен? - повторил он, после чего замолчал, словно переваривая информацию. - Почему ты не поехала через Бремен?
"Умник", - подумала она.
- Эта местность намного романтичнее, - приврала Эвелин. - Рыбаки на молах, пасущиеся на лугах овцы, туман над водой. Что может быть прекраснее такого утра?
Про себя Эвелин подумала о том, не доехала ли бы она быстрее другой дорогой, хоть и попав в пробку.
- Ты должна говорить «моин», через равные промежутки времени, - поучал он ее.
Рыбак в шапке и рубашке дровосека прошел мимо Эвелин.
- Почему? - спросила она. - Чтобы меня невзлюбили?
- Чтобы по ошибке не столкнуться в тумане с жителем Восточной Фрисландии.
- Ах, ты опять шутишь. - Эвелин закатила глаза. Звонить ему было ошибкой, но деваться было некуда. - У тебя есть адрес?
- Конечно, называй меня Шерлоком! Вилла с прилегающим участком земли недалеко от курортного парка, где Эльба впадает в Северное море.
Патрик назвал ей улицу и номер дома. Она мысленно записала.
- Спасибо, я позвоню, как только получу более подробную информацию о судовладельце.
Эвелин положила трубку, не дожидаясь ответа Патрика.
Около полудня, Эвелин добралась до Куксхафена. К этому времени солнце уже разогнало весь туман. Опустив боковое стекло, она прислушалась к крикам чаек, летавших вдоль морской дамбы. В некоторых местах даже был слышен шум волн, разбивающихся о причал. Здесь пахло соленой водой и рыбой.
Воздух Северного моря был великолепен. Эвелин любила рыбные рестораны, а качающиеся на ветру сетки и рыболовные суда, причаленные возле молов, как нельзя лучше подходили к идиллии этого городка.
Эльба становилась все шире, и вскоре Эвелин увидела открытое море. Затем появились первые деревья парка, который описывал Патрик. В один ряд выстроилось множество вилл, апартаментов и квартир, сдаваемых в аренду. Где-то поблизости должна была находиться частная территория Хокинсона. Эвелин ездила по улицам, пока, наконец, не нашла правильный номер дома. Вдоль границы участка стоял забор из кованого железа. Она медленно проехала мимо и остановилась в нескольких метрах от входа. Мощные ворота были открыты. На въезде был припаркован фургон фирмы "Сикуро". Судя по логотипу это было предприятие, устанавливающее сигнализации.
Эвелин вышла из машины, протиснулась мимо фургона и зашла на участок. К зданию вела широкая гравийная дорожка. У подъезда к дому стоял мотоцикл цвета черный металлик с ключом в замке зажигания. На руле висел защитный шлем с панорамным стеклом. А сзади простиралась вилла. Эвелин с открытым ртом уставилась на дом. Как правило, Патрик никогда не ошибался. Она еще раз посмотрела на номер дома на воротах.
- Неплохо быть судовладельцем, - пробормотала она.
Двухэтажная вилла в стиле модерн с большой террасой, двумя выступами и башенкой с зеленой медной крышей, на первый взгляд напоминала сказочный замок. Оконные ставни, цветочные горшки и виноградная лоза также служили украшением дома.
Но ощущение сказки мгновенно улетучилось, когда Эвелин заметила камеры, направленные из под выступа крыши в сад. На лужайке ходили рабочие в зеленых комбинезонах и разматывали кабельный барабан. Откуда-то из сада Эвелин услышала ругательства, которые говорил приглушенный мужской голос. В павильоне, стоявшем в тени огромной ели, ругались двое рабочих. Позади беседки располагался пруд с кувшинками, на берегу которого бурно разросся зеленый камыш.
Рабочие не обратили внимание на Эвелин и она незаметно зашла на террасу. Между плетеными стульями и столом, на котором лежал и развевался на ветру придавленный молотком строительный план, она остановилась и огляделась. Отсюда можно было увидеть море. Над пляжем летали чайки, а шум волн был слышен даже возле дома.
Эвелин постучала в открытую стеклянную дверь.
- Есть кто-нибудь?
Она заглянула внутрь и еще раз постучала по стеклу.
Наконец, из дома донесся хоть какой-то звук. Женщина в черных сапогах спустилась по лестнице, разговаривая по телефону, и остановилась в гостиной. Увидев Эвелин, она отключила сотовый, и подошла к террасе.
- Вы из фирмы "Сикуро"?
- Нет, меня зовут Эвелин Майерс. Я...
- Вы из Австрии?
Женщина сделала шаг назад и посмотрела на Эвелин критикующим взглядом свекрови. Ей было уже за сорок, но в этой блузке и в узких брюках для верховой езды она выглядела чертовски привлекательно. Ее темные волосы были гладко зачесаны назад, а вот брови выглядели неестественно - две тонкие дуги - да и ресницы, наверняка, были ненастоящими.
- Из Вены, я адвокат, -сказала Эвелин.
- Вена, Кайзер, Шёнбрунн, колесо обозрения... - Это прозвучало с легкой издевкой. - Чем я могу помочь милостивой госпоже адвокату?
- Я нахожусь у Хокинсона? - спросила Эвелин.
- Да.
- У судовладельца Хокинсона?
Женщина с любопытством рассматривала Эвелин.
- Насколько мне известно, Вы не договаривались с ним о встрече. Что же Вас привело сюда издалека?
Эвелин думала над тем, кто стоял перед ней. Жена Хокинсона? Собиралась отправиться на урок верховой езды, пока ее муж управлял кораблями из своего бюро? И кому принадлежал мотоцикл на въезде?
- Я бы хотела поговорить с господином Хокинсоном.
Дама улыбнулась. Эвелин было знакомо такое выражение лица, смесь сожаления и легкого злорадства.
- Вы опоздали на несколько дней, милочка.
Милочка?
- Но в сообщении на его автоответчике говорится, что...
- Подумаешь, автоответчик! - Женщина подбоченилась. - Мне нужно было уже давно отключить его или удалить сообщение. Но все время не доходят руки. Я уже несколько дней бьюсь с этой дурацкой сигнализацией. Рабочие не могут установить ее. Вы случайно не знаете какую-нибудь идеально функционирующую систему видеонаблюдения?
- Нет, я...
- В любом случае не советую Вам "Сикуро". Лучше заведите собаку. Если только Вам не нужна сигнализация, которая включается уже оттого, что что датчик движения принимает за грабителя входящее сообщение из факса.
Она огляделась на террасе, и остановила свой взгляд на рабочих, которые ходили по участку с сенсорными датчиками и кабельными барабанами. Видимо, они должны были прокладывать кабель вокруг дома вплоть до деревянного павильона.
- Так что Вы там говорили, почему Вы здесь?
Болтовня этой женщины действовала Эвелин на нервы.
- Я бы хотела поговорить с господином Хокинсоном.
- Ах да. - Она дотронулась до виска, словно ее мучил тяжелый приступ мигрени. - Мой отец умер на прошлой неделе.
Из зимнего сада виллы Хокинсона открывался вид прямо на море. За живой изгородью простирался пляж с желтыми плетеными стульями и сложенными зонтиками от солнца. Из-за сильного ветра по берегу гуляли лишь несколько парочек. В воздух запускались бумажные змеи, время от времени кто-то подбрасывал мяч, за которым бегала собака.
Грета Хокинсон принесла из кухни поднос с чашками и чайником для заварки.
- Эвелин... Я ведь могу Вас так называть?
Не дожидаясь ответа Эвелин, она кивнула глядя на окно.
- Знаете, эта идиллия обманчива. Ватт [10] мокрый и вязкий. Повсюду соленая вода. Ветер постоянно шумит в ушах. К этому либо привыкаешь, либо это сводит тебя с ума. Так же как и крики чаек.
Поставив поднос на плетеный столик, Грета села рядом с Эвелин на ротанговый [11] стул. Закинув ногу на ногу, она начала болтать сапогом.
- Что связывало моего отца с венским адвокатом? Только не говорите, что в Вене есть завещание, и у него две внебрачных дочери. Только этого еще не хватало.
Несмотря на неприятную ситуацию, Эвелин не смогла сдержать улыбку. Грета Хокинсон была уникальной женщиной. Однако у Эвелин возникало какое-то странное ощущение внутри, когда она смотрела на беспокойные руки Греты.
- Речь идет об одном путешествии на корабле, которое Ваш отец организовал пару лет назад, - начала Эвелин. - В нем приняли участие двое наших клиентов. Хайнц Пранге и Рудольф Кислингер.
Она наблюдала за Гретой, но на ее лице не было никакой реакции.
- Кислингер был детским врачом на пенсии из Вены, а Пранге городским советником из Мюнхена.
- Был?
- Оба ушли из жизни в течение последних двух месяцев при загадочных обстоятельствах.
Вновь никакой реакции. Грета Хокинсон все также качала ногой.
- Что вы называете загадочными обстоятельствами?
Эвелин рассказала о том, что знала об их смертях, но скрыла тот факт, что в непосредственной близости от места гибели обоих была замечена молодая девушка в голубом платье на тонких бретельках.
Грета поморщилась.
- Как по мне, то похоже эти господа просто много выпили.
- Возможно. Но то, что они познакомились на корабле Вашего отца под названием "Фридберг" - это факт.
Грета прекратила качать ногой.
- Яхта покинула Бремерхафен и через 9 дней снова вернулась туда. - Эвелин налила себе чаю. - Вам знаком этот корабль?
- "Фридберг"...? - Грета задумчиво постучала ногтем по зубам. После чего выпрямилась. - Смотрите, у моего отца раньше было несколько яхт и пассажирских кораблей, которые он сдавал туроператорам. На самой большой лодке было немногим более пятидесяти кабин. Возможно, что один из кораблей назывался "Фридберг". Я почти не занималась делами отца, а сам он оставил эту отрасль несколько лет назад.
"Потому что он мог прекрасно жить на деньги от шантажа?" - мысленно спросила себя Эвелин.
- О чем Вы сейчас думаете? - спросила Грета.
Эвелин старалась не подавать виду.
- Хокинсон не типичная немецкая фамилия.
- Многие американские солдаты оккупационной армии остались здесь после войны. Мой дедушка был родом из Иллинойса, а бабушка из Гамбурга.
Эвелин указала на рамки с фотографиями, стоящие на комоде. На одной из них была Грета Хокинсон в ковбойской шляпе и с хлыстом в руке рядом с благородным вороным конем. Рядом стоял господин приятной внешности с седыми висками.