Когда дома становилось совсем невмоготу, я знала, что рядом есть место, где я смогу обрести душевный покой. Но в те моменты, когда мне было хорошо – я смеялась с Люси, целовалась с Генри или завоевывала Азию, – я вдруг вспоминала, что впереди меня ждет нечто ужасное. И мне становилось стыдно, что я радуюсь жизни, в то время как с отцом творится такое. Мысль о том, что скоро все изменится навсегда, не покидала меня.
– А вот тут, – Генри обнял меня за талию, – начинаются чудеса.
– Да? – спросила я и потянулась, чтобы поцеловать его. Мы были во «Времени взаймы», в служебном помещении, где стояли духовки. У меня был выходной, по поручению мамы я приехала за покупками и зашла навестить Генри. В магазине как раз не было покупателей, и он повел меня за прилавок, на экскурсию по пекарне.
– Как раз собирался покрывать глазурью кексы, – Генри указал на миску, полную белой глазури из сливочного масла с сахаром, которая пахла просто восхитительно. – Хочешь помочь?
– Может быть, – ответила я, обняла его за талию и снова поцеловала. Я была в превосходном настроении: утро у отца прошло благополучно – он встал, был бодр, за завтраком каламбурил, а мне не надо было идти на работу и я встретилась с Генри.
Я была уверена, что Люси не станет дуться на меня из-за того, что с утра я не позвонила и не зашла к ней – подруга увлеклась новым парнем, который, я была убеждена, надолго не задержится, поэтому звала его Питтсбургом. Это означало, что весь обед я могла провести, целуясь с Генри. Вдруг зазвонил мой мобильный. Судя по мелодии, вызов был с городского номера. Идя к сумке, я подумала, что это наверняка Джелси.
– Обязательно отвечать? – спросил Генри.
– Нет. – Я достала телефон, отключила звуковой сигнал, чтобы он больше нас не тревожил, потому что знал, что Джелси будет звонить снова и снова.
– Сестра хочет, чтобы я помогла ей подготовиться, – объяснила я. Генри, судя по выражению его лица, не понимал, о чем я говорю, поэтому добавила: – Первый вечер карнавала. – Джелси по этому поводу волновалась всю неделю. Кроме того, она наконец призналась мне, что влюбилась в парня из ее группы по теннису, что вполне объясняло, почему с недавних пор сестра перестала жаловаться на занятия. Джелси, этот парень из ее группы, Нора и парень, который нравился ей, должны были встретиться вчетвером. Джелси настаивала, что у них будет двойное свидание. Узнав, что у меня выходной, она решила, что я потрачу его целиком, помогая ей прихорашиваться, что подразумевало использование моей косметики. Однако я, хоть и готова была помочь сестре, не собиралась тратить на это четыре часа.
– А, карнавал. – Генри убрал прядь волос с моего лба и улыбнулся. – Помню, помню. – Я улыбнулась в ответ, не сомневаясь, что мы оба думаем об одном и том же. Он снова поцеловал меня, и мы пошли туда, где стояла глазурь. – Итак, кексы.
Генри показал мне, как надо наносить глазурь. Несмотря на то что мне хотелось пробовать ее каждые несколько минут, просто чтобы убедиться, что она не портится, дело все равно подвигалось.
– Совсем не сложно, верно? – сказал Генри.
Я кивнула, восхищаясь своей работой. Мы уже заканчивали, когда в магазине звякнул колокольчик. Я подумала, что придется поехать домой – Джелси ждала меня уже довольно долго. Взяв кекс на дорогу, я поцеловала на прощание Генри и поехала на велосипеде, приветствуя попадавшихся по дороге знакомых и напевая себе под нос мелодию, которую подслушала у Уоррена. На полпути к дому я остановилась, вытащила телефон, чтобы включить звуковой сигнал, и тут поняла, что случилось что-то серьезное – у меня было семь пропущенных звонков и два голосовых сообщения.
Я поехала быстрее, надеясь, что это Джелси не может успокоиться, но, едва поднявшись на крыльцо, почувствовала в воздухе напряжение, от которого волоски у меня на шее встали дыбом. Мама на кухне говорила по телефону, но увидев меня, бросила трубку.
– Где ты была? – закричала она. Лицо ее было красное, я читала на нем испуг и гнев одновременно.
Я с трудом вдохнула, подумав о звонках, которые пропустила, считая, что звонила Джелси, и мне вдруг стало страшно.
– Я была… – я чувствовала, как быстро бьется сердце, – в магазине. У меня звонок был отключен. Что у вас случилось?
– Отец… – начала мама, но ее голос дрогнул, она отвернулась от меня и провела ладонью по лицу. – Ему нехорошо. Повезу его в больницу, посмотрим, что там скажут.
– Что с ним случилось? – Я едва смогла задать свой вопрос, так как голос от волнения пропал и я говорила шепотом.
– Не знаю! – отрезала мама и повернулась ко мне спиной. – Извини, – сказала она через некоторое время более спокойно. – Я просто… – она замолчала и беспомощно махнула рукой, указывая вокруг себя.
– А где Джелси? – спросила я, оглядываясь вокруг. – И Уоррен?
– Джелси у Норы, – ответила мама. – Уоррен ушел куда-то с Венди, мне не удалось до него дозвониться.
– Ладно, – сказала я, заставив себя сделать глубокий вдох. – Что я могу сделать?
– Помоги сестре, – велела мама, и мне стало стыдно, что с полудня именно этого я избегала. – И не говори ей, что мы поехали в больницу. Она ждет карнавала. Скажу ей, когда вернусь.
От этого «вернусь» вместо «вернемся» у меня перехватило дыхание.
– Но отец ведь вернется с тобой? – медленно проговорила я.
Мама пожала плечами, подбородок у нее дрожал, и у меня внутри все похолодело. Она закрыла глаза ладонью и глубоко вздохнула.
– Мне потребуется твоя помощь, – сказала мама уже более спокойно и деловито, – одна я его до машины не доведу. И пожалуйста, будь на связи вечером, у меня могут быть новости. – Я кивнула, и мне снова стало стыдно из-за того, что я с полудня не отвечала на телефонные звонки. – И… – мама, казалось, пытается что-то решить, – позвони дедушке.
– О, – этого я не ожидала. – Конечно. Но что ему сказать? – Дедушка, в прошлом офицер военно-морского флота, теперь преподавал в Вест-Пойнте. Он напоминал мне капитана Фон-Траппа из фильма «Звуки музыки», и наводил на меня ужас – те несколько раз в году, когда мы виделись, нам почти не о чем было разговаривать.
– Он хочет знать… когда дойдет до… – пояснила мама, – чтобы приехать попрощаться.
Я кивнула, почувствовав себя так, будто из меня вышибли дух.
– До чего дойдет? – спросила я, боясь, что и так уже знаю ответ.
– Он хочет успеть приехать, – медленно проговорила мама, тщательно подбирая каждое слово, – пока отец будет способен понимать происходящее вокруг, будет… в сознании.
Я снова кивнула, просто чтобы что-то сделать. Я не могла поверить, что всего двадцать минут назад ела глазурь и обнималась с Генри.
– Я позвоню, – пообещала я, стараясь казаться максимально собранной и уверенной в себе, хотя на самом деле все было как раз наоборот.
– Хорошо. – Мама на секунду положила руку мне на плечо и пошла наверх за отцом.
Через пятнадцать минут, поддерживая отца с двух сторон, мы помогли ему спуститься по лестнице и усадили на заднее сиденье машины. Он поразительно изменился за сегодняшний день – кожа на лице стала сероватой, на лбу выступили капли пота, глаза были крепко закрыты. Я не могла вспомнить, чтобы он когда-нибудь жаловался, и ни разу не видела его плачущим, но сейчас отец тихо стонал и по его лицу было понятно, какую нестерпимую боль он испытывает. Это пугало меня так, как ничто и никогда раньше.
Увидев, что отец собирается уезжать, Мерфи стремглав выбежал из дома на подъездную дорожку и запрыгнул в машину. Я потянулась было к нему, но он увернулся и улегся за водительским сиденьем.
– Тейлор, забери собаку, – попросила мама, ставя на переднее пассажирское сиденье большую сумку. Я хотела спросить, что в ней, но поняла, что это, вероятно, одежда на случай если маме или отцу придется остаться в больнице.
Я попыталась взять Мерфи, но он не давался мне в руки, желая ехать с отцом.
– Ну хватит уже, – резко сказала я, схватила пса и захлопнула дверь машины.
– Будут новости – я позвоню, – пообещала мама, садясь за руль.
– Хорошо, – ответила я, крепко держа вырывавшегося пса. – Я буду здесь. – Я заставила себя улыбнуться и помахала рукой, хотя никто этого не увидел: мама сосредоточенно смотрела на подъездную дорожку, сдавая задним ходом, а отец сидел с закрытыми глазами.
Машина исчезла из виду, и Мерфи у меня на руках немного успокоился. Я погладила пса по голове и тяжело вздохнула, отлично понимая, что он чувствует.
К счастью, Джелси была всецело поглощена предстоящим карнавалом и почти ни о чем не спрашивала. Она вернулась от Норы, и я сообщила ей, что мама повезла отца на прием к врачу. Как я и ожидала, это напугало сестру гораздо меньше, чем если бы я сказала, что отца увезли в больницу. Джелси просто приняла это как должное.
С помощью утюжков я принялась выпрямлять сестре кудри. То и дело звонила Нора, чтобы обсудить изменения, которые она хотела внести в свой образ. Я стояла позади сестры, смотрела в зеркало на постоянно меняющееся выражение ее лица, завидовала ее беспечности и думала, что скоро всем нам будет не до смеха.
Выпрямив Джелси волосы, – а с кудрями пришлось повозиться, – я усадила ее на стол перед зеркалом в ванной и занялась макияжем. Косметики я использовала меньше, чем хотелось Джелси, но больше, чем одобрила бы мама. Закончив, я закрыла тюбик с тушью и отошла на пару шагов назад, чтобы увидеть плоды своих трудов.
Джелси, наклонившись, внимательно рассматривала в зеркале свое отражение.
– Что скажешь? – спросила она. – Похожа я на тебя?
Я удивилась. Она хотела выглядеть как я? Теперь понятно, почему сестра захотела выпрямить волосы.
– Ты выглядишь лучше меня, – заверила я, улыбаясь ее отражению в зеркале, и Джелси улыбнулась мне в ответ. Тут зазвонил телефон, она спрыгнула со стола и, болтая с Норой, направилась по коридору в свою комнату.
Ким, Джеф и Нора по дороге на карнавал заехали за Джелси.
– А где Кэти и Роб? – поинтересовалась Ким, пока Джелси и Нора, взяв сумочки, наносили перед зеркалом последние штрихи. – Что-то случилось?