Но это – уже совсем другая история…
…Но и на этом фоне Боря умудрялся выделяться и постоянно оказываться в центре внимания.
Легко и свободно рассуждал обо всем на свете.
Смешно шутил.
Не задумываясь сорил деньгами.
Необидно и как-то не пошло хлопал ладонью по затянутым в кожу и джинсу хорошеньким девичьим попкам, не отказывался от запускаемого порой косячка.
А однажды даже умудрился вогнать в глубокий ступор ребят из известной рок-группы, когда, отобрав у одного из них гитару, выдал на ней такое, что бедный парень, неожиданно для себя понял, что данным инструментом он владеет на уровне пытающегося говорить по-английски среднемосковского пэтэушника…
…А еще он единственный в нашем кругу неизменно появлялся на всех вечеринках в хорошем костюме и галстуке. И не потому, что этого требовал его социальный статус – плевать он на него хотел – просто ему так больше нравилось.
И – плевать он хотел на то, что у нас это считалось «не принято».
В общем – жил человек в свое удовольствие, всем нравился, а если кому и не нравился, то самого Борю это ну нисколечко не волновало.
А потом – от него ушла жена.
Никчемная, в принципе, барышня.
И Боря неожиданно поплыл.
Даже нет, не так, не – «поплыл».
Просто начал осыпаться.
Кусками.
Блоками.
Как осыпается слепленный ребятишками из мокрого песка и гальки красивый домик на каком-нибудь крымском пляже.
Солнце палит.
Песок высыхает.
Домик – осыпается.
Рушится.
Не сразу, но очень быстро…
…Сначала – он запил.
Нет, не вглухую, не люто, как запивают время от времени мужики в русских деревнях. И не истерично, с визгом, ненавистью к миру, неизбывной любовью и жалостью к себе, драгоценному, как любит уходить в запои столичная интеллигенция.
Нет.
Просто его ежедневная норма алкоголя неожиданно резко возросла.
До вполне умопомрачительных размеров.
Я б умер, наверное, короче.
Да…
Но это – сначала.
Потом на его всегда элегантных костюмах и галстуках стали появляться подозрительные сальные пятна, а в его обществе – подозрительно сальные девицы.
Потом он как-то неожиданно обрюзг.
А потом у него начались проблемы на работе…
…Удивительно, но наша, в общем-то, отнюдь не сентиментальная компания не раз пыталась ему помочь. Пытались найти мужику «пару», одна из наших девчонок даже прожила у него пару недель, правда, – без толку.
А я – созвонился с его бывшей женой Катей.
Встретились.
– Почему? – спросил я.
– Потому, – ответила она.
И, подумав, добавила:
– А не твое дело.
…А ведь и действительно, думаю, – не мое.
Допила кофе – и ушла.
И зачем, спрашивается, приходила?!
На меня, что ли, посмотреть?!
…Через некоторое время его устали «спасать» и просто прекратили звать в нашу компанию.
Потому как – бесполезно.
А вам самим будет интересно видеть перед собой еще совсем недавно блестящего мужика, который не может связать двух слов еле ворочающимся языком?!
А если и связывает, то несет такую чушь, что становится тошно жить и уши закладывает?!
Я, правда, как-то умудрился выбрать момент, когда он был почти что в сознании, и попытался вытащить его на разговор.
Мы сидели в одном из моих любимых ресторанчиков на Лубянке и пили хорошее красное вино – мне удалось убедить его отодвинуть в сторону тут же заказанную бутылку виски.
– Борь, – спрашиваю. – Ты хоть понимаешь, что разваливаешься?!
– Понимаю, – отвечает.
– Ну, так – зачем тогда?!
Он как-то странно усмехнулся и неожиданно посмотрел на меня совершенно трезвыми и безжалостными глазами.
– Просто я ее люблю. Тебе этого не понять.
После чего его зрачки обрушились внутрь себя, и он начал чуть ли не безостановочно глушить виски стаканами.
А я – ушел.
Это было как-то слишком тяжело и неправильно.
Да и не нужен я был ему тогда, по большому-то счету…
…Потом он потерял бизнес.
Партнерам стало невмоготу пытаться удерживать от распада впадающего время от времени в ступор генерального директора.
Пару раз парни видели его выпивающим с бомжами у Ленинградского вокзала.
Потом он пропал окончательно.
…Прошла пара лет.
Мы сидели в «Метелице СпортЛэнд» и пили пиво в ожидании трансляции очередной Лиги чемпионов.
В нашем пабе что-то случилось с тарелкой, вот и пришлось переместиться.
Обсуждали, сумеет ли пробиться на следующий год в Лигу чемпионов, слава Богу, начинающий медленно и мучительно возрождаться родной московский «Спартак».
Словом – убивали время.
Впрочем, как и всегда.
И вдруг Руслан говорит, что недавно видел Бориса.
Трезвого.
– Как он? – спрашиваю.
– Знаешь, – отвечает, – я – не понял. Боря же – еврей?
– Судя по фамилии – еврей, – смеюсь, – не Сидоров, в конце концов. А так – хрен его знает.
– Он, – говорит Руслан, – с попом был. Ну, в смысле, – с батюшкой. На скамейке в скверике сидели. Я подошел, поздоровался. Хотел узнать, ну, что там, как. Так он – вроде как крестился недавно. Сначала в больнице долго лежал, лечился, а потом – крестился. Сейчас куда-то под Псков уезжает. В монастырь. То ли послушником, то ли сразу монахом, – я так и не понял…
– Ни фига себе, – говорю.
Я действительно ну никак не мог заставить себя представить Бориса в монашеской рясе.
Впрочем, года три назад я его и спивающейся развалиной не мог себе представить.
Такой блестящий мужик был…
А еще через года полтора я неожиданно встретил Борю сам. В одном из своих любимых пивных баров на Смоленке. Я туда обычно сваливаю на время, когда наша компания в пабе начинает меня по каким-то причинам несколько напрягать.
Так – тоже бывает.
Ага…
…И, слава Богу, – не в рясе.
Во вполне цивильных джинсах и свитере.
– Привет, – говорю.
– Привет, – отвечает.
Глаза улыбаются.
Взгляд вполне трезвый, осмысленный.
Движения четкие, жесткие.
Как раньше.
Слава тебе Господи.
Морщин только прилично прибавилось на лице, но в нашем с ним новом возрасте это – уже такая мелочь…
…Не считается, короче.
Выяснилось, что он действительно год с небольшим прожил в каком-то монастыре под Псковом.
Потом ушел, не понравилось ему там что-то.
Что – не знаю.
Не сказал.
Но что-то не понравилось.
Сейчас продает квартиру, пытается выбить из бывших партнеров какие-никакие деньги и куда-нибудь уехать из Москвы к чертовой матери.
Здесь ему теперь нравилось еще меньше, чем в монастыре.
Чем будет заниматься – еще не решил.
В раздумьях.
Выпили еще по кружке, обменялись телефонами и попрощались. Мне надо было бежать на очередную встречу.
Рекламщика, как и волка, – ноги кормят.
Преимущественно…
…Борины партнеры оказались в меру порядочными людьми, и какие-то, пусть и сравнительно небольшие деньги он с них все-таки получил.
Потом продал свою роскошную квартиру на Патриарших прудах.
Дом на Рублевке оставил бывшей жене.
И – уехал.
Сейчас у него небольшая рыболовная база под Астраханью.
В совершенно роскошных для спиннинга местах.
Я в последнее время как-то полюбил туда к нему прилетать, когда выдается свободная неделька.
Там хорошо.
Мне нравится по утрам, сплавом, выдергивать из-под нависших над протокой кустов упрямого осторожного жереха.
Нравится обстукивать джиг-головкой выходы из ям в поисках резкого, упрямого судака, охотиться на злобных зубастых щук и часами просиживать на берегу в ожидании мощной, ни с чем не сравнимой поклевки королевской рыбы тех мест – золотобокого красавца-сазана.
Мне нравится, как Борис умелыми и экономными взмахами острого как бритва ножа разделывает пойманную рыбу, нравится варить с ним на берегу уху, пить ледяную водку из запотевшей бутылки и вспоминать прежние наши разухабистые денёчки.
Я ему рассказываю, кто сейчас где, кто из наших чем занимается.
Рассказываю, что Юрка резко пошел в гору, Олег в очередной раз развелся, Руслан в очередной раз вернулся из командировки из Англии, Ларин женился, Нелька тоже наконец-то вышла замуж.
А он – просто сидит и улыбается.
То ли моим рассказам, то ли чему-то своему, чего я просто пока что не понимаю.
Он – в порядке.
Отремонтировал наконец-то базу.
Набрал, после долгих мытарств? по окрестным деревням нормальных, не сильно пьющих егерей.
Достроил баню.
Почти не пьет.
Подумывает о покупке еще одного участка земли километрах в семи отсюда, под строительство коттеджа для заимки.
Пока – только одного.
Сразу на несколько не хватит денег, потому что этой весной пришлось переоснащать казанки новыми моторами…
…Живет большей частью прямо на базе. На хозяйстве, так сказать: заодно и присмотр. В добротном, недавно отстроенном доме в соседней деревне почти не бывает. Словом – все нормально.
Время от времени он выезжает в Астрахань, чтобы снять себе проститутку…
Глава 16
…Проснулся уже в Умбе.
В принципе, мы не должны были туда заезжать, собирались перекинуть вещи в «шестьдесят шестой» на заправке и отправиться сразу в лагерь, на Индель, а микроавтобус потом оттуда с заправки забрал бы как раз тот самый «зятек». Но тут выяснилось, что попутчики умудрились не закупить спиртное.
А где ж его взять в такую-то, простите, рань?!
Закон же!
Короче, – Саня отправился договариваться…
Ну, а остальные пока на улицу высыпали.
Продышаться.
Мы с Глебом переглянулись и, не договариваясь, одновременно полезли за бумажниками: так-то у нас все было закуплено, еще в Москве, но запас, извините, ни на чью задницу не претендует.
Так что если Сане сейчас удастся договориться – почему бы и не упасть на хвоста.
Дело-то оно, в принципе, хорошее.
Да и помимо спиртного можно еще каких-нибудь мелочей в лагерь глянуть: солений, к примеру, на быструю закусь или конфет к чаю.