И – по бережку.
Туда, откуда я только что пришел.
– Дорогу, – интересуюсь в спину, – показать не хочешь?! Орёл…
…Останавливается.
Бешено вращает глазами.
А ведь может прыгнуть, думаю.
Дури там достаточно.
И аккуратно, потихонечку, группируюсь.
Чтобы еще больше не раздражать…
…Но нет, гляжу.
Успокаивается.
Кивает.
Поднимает большой палец левой руки вверх.
– Да все нормально, Валер, – вздыхает. – Но по берегу мне пока лучше все равно будет в одиночестве походить…
…Ну, – вот и ладушки.
Теперь надо еще и с этим… карликом… разбираться.
– Я что-то не понял, – присаживаюсь напротив костерка на удачно отскочившее чуть в сторону мною же кинутое тяжелое, суковатое березовое бревно. – Вы чего с Глебом-то не поделили?! Такая, блин, не разлей вода…
Славян аккуратно сплевывает.
Трогает разбитую губу.
Потом лезет двумя пальцами в рот, морщась и шипя, вытаскивает что-то оттуда.
Ага.
А зубик-то нам Глебушка выбил, однако.
Стоматолог хренов…
…Вот ведь, Господи меня прости, – идиоты.
И это – мои друзья…
– Ну, – продолжаю требовательней. – Так об чем был базар?
Славка морщится.
– Не лезь под кожу, Валерьян, – советует мрачно. – А то сейчас и вправду продолжим. Уже с тобой.
Я молчу.
Рассматриваю героя.
Ничего так герой, кстати.
Хотя и малость помятый…
– Алёну, что ли, все-таки не поделили, идиоты?! Ну, мудачьё…
…Славка – вскидывается.
Несколько секунд грозно вращает глазами, потом опять утыкается взглядом в реку.
– Ну, не совсем «не поделили», – выдавливает, наконец, из себя. – Но, в общем-то, конечно, недалеко. Да. Из-за нее…
Я – только головой качаю.
Лезу в карман штормовки за сигаретами.
– Глебушка, – напоминаю, – между прочим, еще и твой родственник. Муж твоей любимой сестры. Да еще б все было понятно, если б я не знал, как ты жену свою любишь. Чё у тебя с этой дурындой-то перемкнуло?! И где?!
…Славик снова смотрит на меня как-то недобро.
Потом вроде как успокаивается.
Морщится.
– Да все понятно, Валер, – выдавливает досадливо, наконец. – Глеб мне тоже начинал говорить, чтобы я не так сильно активничал. Муж все-таки тут же, при ней. Да и в «большой жизни» она мне и на хрен не упала. А я, дурак, чё-то решил, что он сам к ней дорожку расчищает. Ну, и, слово за слово, – перемкнуло. Сам понимаешь. Все-таки офигительно роскошная баба, конечно. Такие – одна на миллион…
Я хмыкаю.
– Тогда, – говорю, – перед Глебом будет не лишним извиниться. Как? Не находишь?!
Молчит.
Травинку жует.
Понимание, да…
– Вы, – спрашиваю, – костерок-то явно не для освещения своих гладиаторских боев разжигали?
Он неопределенно хмыкает.
– Ну, в общем-то, – вздыхает, – не для того. Чайку хотели попить. Вас с Санечкой позвать, да и вообще. Да…
Я чешу пальцам переносицу.
Вот ведь мать вашу.
Идиоты прям малолетние.
Ага…
– Ну, тогда, – крякаю, – иди чайник ставь. У меня бутылка рома с собой, в рюкзаке. Ну, и закуска всякая легкая: яблоки там, несколько штук, пара кусков хлеба, луковица, головка чеснока вроде. Плавленые сырки, колбаса. Перекусим, посидим. Отдохнем. Не в лагерь же обратно тащить.
Он вздыхает.
– Разумно, – говорит, – в принципе. Давай-ка я и правда чайник поставлю. А ты пока разливай…
…Я только фыркнул.
Ну, да ладно.
Сходил, подтащил рюкзак, достал оттуда литровую фляжку с ромом, небьющиеся металлические стаканчики, кружку себе под чай.
Разлил.
Яблоко на дольки порезал.
А Славка все с чайником и костром возится.
– Знаешь, – говорит неожиданно спокойно, – Валерьяныч, помощь твоя нужна…
Я закуриваю.
– Мне подмена нужна будет, на мое место, на директора, – продолжает. – Месяца хотя бы на два-три. Есть кто на примете?! Ты просто в людях получше, чем я, разбираешься. А я б его потом в замах у себя оставил, ежели человек-то хороший. И по деньгам все нормально будет, договоримся…
Я затягиваюсь.
– А сам-то куда собрался, лишенец? – интересуюсь лениво.
Славка отводит глаза в сторону.
– Да в Донецк, – старательно смотрит себе под ноги. – Мы уже с Андрюхой Сорокиным и билеты до Ростова себе купили. Через три недели. И насчет снаряги договорились. Там встретят, проведут, все в порядке…
…Нормально, думаю.
Ветерок комаров разогнал.
Солнце блестит.
Костерок догорает.
Речка шумит, перекатывается.
Вон, вдалеке, на перекате, под тем берегом – рыба сыграла. Для сёмги, правда, маловата будет, – харюзок, наверное.
Человек собирается на войну…
Глава 31
…Ну, вот, – не могу сказать что чего-то подобного чисто со временем не ожидал.
Ожидал.
Вот только не так быстро, разумеется…
– Ты хорошо подумал? – спрашиваю.
Славян – только кивает.
Типа, – хорошо.
Подумал, в смысле.
Вздыхаю:
– Ладно б, – хмыкаю, – туда еще я, допустим, или наш Глебушка бы собрался. Мы-то хоть понимаем, что там и почем будет. Да и опыт кой-какой есть. Побегали, постреляли. А тебе-то, прости, все вот это зачем?! Не мальчик уже как бы, вышел уже из гимназического возраста, чтоб на войну-то сбегать…
Славян снова кивает.
– Все правильно, – соглашается, – ты, Валерьяныч, говоришь. И думал я об этом. И со всех сторон ситуацию рассматривал. И на войне я не был, и в армии, в отличие от вас, не служил. И даже то, что я сейчас на своем месте и полезнее, и успешнее буду, чем там, знаю. Все знаю. Просто у меня сын уже скоро взрослый будет. И что я ему скажу?! Папа всю жизнь в офисе бумажки подписывал да местами в гостиницах торговал?! Да офигеть. В том-то тут и дело, старый, что вы там были. Или вообще где-то были. А я нет. Уговаривать не надо, вопрос решенный, без пафоса говорю. Просто для меня это сейчас важнее даже, чем для страны. Ты меня понимаешь?
Я откручиваю пробку у фляжки с ромом, делаю глоток прямо из горлышка, передаю фляжку ему.
– Не понимаю, – жму плечами, – вообще-то. Но это уже не важно, если ты точно решил. Человека у меня специального нет, но девчонок твоих в конторе подстрахую, если что. Глеб поможет за бухгалтерией посмотреть, я его попрошу сам, если что, да он и так не откажется. За три месяца-то точно разберешься?
Он вздыхает.
– Да там ребята знакомые едут, – ворошит палкой угли. – Боюсь, до передовой они меня вообще не допустят. Им специалисты в логистике нужны еще больше, чем пехота какая, даже добровольная и на свои бабки экипированная. Намекали уже, какая от меня помощь там больше всего потребуется. Боюсь, что там тоже бумажки посадят перебирать…
Я хмыкаю.
– Ну, – закуриваю следующую сигарету, – если не дураки, то именно так и сделают. Бумажки, не бумажки, а то, что им организатор твоего уровня явно будет в кабинете нужнее, чем в окопе – это даже не обсуждается. Лично я бы, по крайней мере, именно так и поступил. Причем, еще бы и напомнил некоторым, что в условиях военного времени приказы не обсуждаются, а исполняются. Ибо поделом…
Он морщится.
– Ну, – чешет лоб рассудительно, – в конце концов, у меня с совестью будет порядок, если я просто туда доеду. А дальше – не мне решать.
Теперь уже я киваю.
– Хорошо, – неожиданно для себя зеваю, – что ты хоть это понимаешь. Ну, да ладно. Насчет подстраховки не парься. Рыбу-то как, поймал?
Он аж чуть не подскакивает возмущенно.
– Да здесь невозможно не поймать! Штук семь отпустил, пару оставил на уху и малосол на всякий случай. Глеба тоже, кстати, хорошо взял. Единственное, что некрупная вся. У меня самая большая максимум на трешку потянет…
Молча киваю ему на рюкзак.
Лезет.
Вываливает.
– Ну, твою мать!
И это для меня – как самая искренняя похвала…
– Сколько?!
– Крупная, – хмыкаю, – семь двести пятьдесят. Личный рекорд. Остальные значения не имеют…
…Хрюкает завистливо.
Упаковывает рыбин обратно в рюкзак.
– Ого, – смеется. – А чайник-то я и забыл поставить. Зато вопрос порешал. Если вы с Глебом подстрахуете, девчонки наверняка справятся. Продажи-то у них нормально отлажены, к тому же сейчас сезон начинается, со спросом проблем не будет. А к подведению итогов и к новым договорам на сезон я уже и вернуться постараюсь, там четыре месяца максимум командировка. Так что это – решение. Вполне. За это можно и выпить, а потом я пойду для чайника свежей воды в речке наберу…
– Сплюнь, – фыркаю, – чудила. И теперь никогда ничего больше не загадывай, особенно насчет возвращения. Будет и будет. И все. Впрочем, сам позже поймешь. А налить я налью, хотя и в виде исключения. Кто из нас тут молодой?!
Хрюкает теперь уже – недовольно.
Но возразить-то все равно нечего.
Приходится бежать за водой, я тем временем разливаю.
Сюрреализм, думаю, какой-то.
Наш Славик едет на войну.
Я знаю, как это бывает, не маленький: сначала поездом до Ростова.
Потом, скорее всего, вполне «законно» «к родственникам» через погранпост или не очень законно – да кто их считает, при такой-то дырявой границе – по ложбинке на «ту сторону». Оружие и прочую снарягу люди получают уже «на той стороне», нет никакого смысла палиться при переходе.
Сколько раз я сам такими тропами ходил, правда – не с автоматом.
С камерой.
Работа у меня такая была.
Зато – через сколько границ…
…Понятно, что Славяна постараются оставить в тылу, каким бы «спортивным» он ни был: боевого опыта – ноль, зато даже армейская специальность по военной кафедре «начпрод полка». Плюс Славка реально отличный управленец, с гигантским опытом работы в таком бизнесе, где важно понимать все: от логистики до психологии тех, с кем приходится, так или иначе, сотрудничать.
А их таких – много.
И договориться нужно уметь – с каждым…
Причем есть еще у Славяна два больших недостатка: дикая работоспособность и не менее дикое умение настоять на своем. И реализовать задачу, даже если поставивший ее (им вполне, кстати, может оказаться и он сам – стратегическое планирование не самая сильная черта нашего Славика, но всякое в этом мире бывает) и не прав. Для любого армейского тыла, где для нормальной организации важен не столько ум, сколько нормальная мужицкая упертость – способность воистину незаменимая.