Славян – так вообще в полотенце и шлепках на босу ногу.
Идут, разговаривают, ни на что внимания не обращают…
…Нда.
Естественно, произошло худшее из всего того, что только и могло произойти: она побежала.
Да еще и с таким паническим визгом, что даже я чуть не присел.
А у медведя – инстинкт.
Все, что бежит и боится – это добыча, которую нужно съесть…
…Дальше все было, как в замедленной съемке.
Глеб, бросающийся в их сторону, размахивая заведенной бензопилой.
Застывшие в растерянности Санечка и Олег «недмитриевич».
Славян, отшвыривающий Алёну в сторону и большой сломанной куклой взлетающий в воздух, после удара медвежьей лапы.
Я нырнул в палатку.
Буквально секунды две-три: нырнуть, выхватить из-под койки «мосберг».
Когда я выскакивал из палатки – кто-то уже стрелял.
Причем, по ощущениям, – из «макарова».
Кранты…
…Когда я наконец – как же всё медленно, медленно, блядь! – вывалился из палатки, славкино тело лежало чуть в стороне от стоящего, почему-то покачиваясь, медведя, а Алёна, судя по визгу, уже умудрилась дать круг и спрятаться за спинами мужиков.
Размышлять дальше, правда, было некогда, и я сразу начал стрелять…
Глава 44
…Когда все затихло, я услышал только спокойный и даже немного удивленный голос Глеба:
– Валерьян, – выдыхает. – Хорош палить. Ты уже тупо мясо расстреливаешь. Он его уже, похоже, из «макарыча» завалил, до тебя. Если б кто раньше рассказал, что такое вообще возможно, хрен бы когда поверил…
И сразу, заполошенно:
– Славка?! Бл. дь! Валерка, мухой в палатку! Где там у меня аптечка, знаешь?! Тащи!!!
…Я в таких ситуациях отчего-то всегда как-то по-особенному быстро соображаю.
И хладнокровно, словно все эмоции отключают, и становишься каким-то как бы совсем деревянным.
Метнулся в палатку, выхватил глебову аптечку из его рюкзака.
Из своего чуть ли не вырвал со дна пакет с бинтами и жгутами: вот, а еще смеялись надо мной, зачем я его таскаю.
Рванул на улицу.
Там Санечка держал на коленях славкину голову, не давая ей закатиться, а Глеб ковырялся в его ноге, которая, судя по всему, больше всего пострадала.
Остальные застыли столбами.
Чуть в стороне предсмертно хрипел простреленными мной легкими и царапал огромными когтями землю огромный бурый медведь.
– Ну, что тут?! – выдыхаю.
– О, жгуты есть! – радуется в ответ Ларин. – Давай!
– Ляжку он ему продрал, – кивает Санечка. – Чуть ли не до артерии. А может, и до нее. Глеб там сейчас всё пальцами зажал, но кровищи все равно много. Плохо дело. Так что жгут сейчас реально самое то…
Славян – судя по всему, без сознания.
Но в подобного рода ситуации пока – это только хорошо…
…Вместе с пришедшим в себя поваром быстро перетянули ногу жгутом выше очень нехорошей раны.
Залили ее спиртом из фляги, промыли и ее, и остальные царапины на белом, безвольном теле.
Перебинтовали.
В себя Славка так и не приходил, даже и не стонал.
Хреново это, думаю про себя.
Даже – не то слово «хреново»…
…Глеб проследил мой взгляд и тоже покачал головой.
– Плохо дело, – вздыхает. – Ему сейчас не отъезжать, ему сейчас бороться надо. И чем быстрее в больничку, тем лучше. Иначе гарантированные кранты. Дайка мне аптечку, Валер. Ща я ему кое-что вколю…
Я рванул липучку несессера, выхватил оттуда черную коробочку со шприц-тюбиками.
Ого!
– А он кони не двинет, прям тут сейчас?! – интересуюсь. – А то иное лечение, знаете ли, хуже любой болезни бывает…
Ларин морщится.
– Это «гражданский» вариант, пару доз выдержит, – машет лысиной отрицательно. – Сейчас, и еще часа через два-три. От третьей – да, может уже и отъехать. Навсегда. Но выбора-то все равно нет…
…Передаю шприцы.
Трясущимися, окровавленными пальцами лезу в карман за сигаретами и зажигалкой.
Ну, – Господи меня прости…
…Глеб срывает с тюбика пластик, всаживает шприц во второе, здоровое славяново бедро, с силой выдавливает.
– Так, – говорит, обращаясь сразу ко всем. – Минут через пять он придет в себя. Возможно, даже решит побегать: с некоторыми добавками после этой дряни люди на культяпках в атаку ходят. Но это ничего не значит. Нужно срочно тащить в больницу. Сань, подгоняй «шишигу». Валерьян, беги переодеваться. Будем его руками в кунге держать…
Санечка отрицательно качает головой.
– Ни фига подобного, – сплевывает. – Тут ехать надо быстро. Сзади, в кунге, отбивная получится. Или еще какой фарш. Грузим в кабину, пристегиваем ремнями. Если нужно – привязываем. И вперед. Вы остаетесь здесь, мне только помеха будет о тех, кто сзади болтается, размышлять…
Ларин на секунду задумывается.
– Согласен, – резко кивает. – Гони «шестьдесят шестой». Сейчас, чуть придет в себя, будем грузить. Дадим тебе спутниковый телефон на всякий случай. И инструкции. Ну, давай, гони сюда, что стоишь?!
…Славян тем временем слегка розовеет и начинает потихоньку стонать.
Санечка убегает заводить «шишигу».
Вокруг нас уже весь лагерь, кстати, собрался, включая бледного, как сама смерть, Геннадия: он, похоже, сразу же за Алёной со Славяном вышагивал, только мы этого не заметили.
Не до того было, знаете ли.
Ага.
Только Олег «Недмитриевич» какой-то потерянный чуть в стороне бродит.
Ладно.
Потом разберемся.
Славка открыл глаза:
– Ух, и ни х. я себе, – шепчет. – Что это было-то?!
Глеб его даже придерживает, чтобы не вскочил.
– Медведь это был, Славян, – говорит как можно спокойнее. – У тебя подрано бедро. Очень глубоко, большая потеря крови. Мы наложили тебе жгут и перебинтовали. А сейчас Саня подгонит грузовик и повезет тебя в Умбу, в больницу. Или еще куда. Так надо. Понимаешь? Если понимаешь, – кивни…
Славкины глаза как-то неестественно быстро проясняются.
Понятно.
– Да зачем в больницу, – усмехается, пока еще довольно слабо. – Нормально я себя чувствую. Даже не болит. Сейчас, отдохну немного…
– Ты под обезболивающими, – лаю как можно резче, у него сейчас очень хреново с восприятием быть должно. – Очень мощными. Фактически под наркотой. На самом деле, у тебя там все бедро в лоскуты. Хорошо, что кость не задета. Понимаешь?!
Глаза его проясняются еще больше.
Он медленно кивает.
Чуть вдалеке слышно, как взревывает немилосердно мотор.
Так.
Кажется, слава Богу, завелась…
– Слав, слышишь меня? – спрашивает Глеб.
Тот снова кивает.
– Сейчас подъедет Саня, погрузим тебя в кабину «шишиги», привяжем, – продолжает Ларин. – Я тебе проколол обезболивающим и еще кое-чем. Чувствовать себя будешь более-менее внятно. Сане с собой я дам второй шприц с этой дрянью, почувствуешь, что отъезжаешь, скажешь ему, он тебя еще раз уколет. У тебя очень большая потеря крови, терять сознание нельзя. Вообще. Понимаешь меня?!
Славка кривится.
– Кажется, понимаю. Я вспомнил. Чего уж тут непонятного…
…Глеб продолжает ему и дальше что-то втолковывать.
Но я уже не слышу.
Меня оттягивает в сторону по-прежнему бледный Геннадий.
– Вот, – лезет в маленький непромокаемый кармашек, достает оттуда большой прозрачный пакетик. – Я все слышал. Тут кокаин. Три грамма. Расфасовка по одному. Думаю, что может пригодиться. Он и очень сильный обезболивающий, если что. Ну, и чтобы не спать…
…Так, соображаю.
А вот это ведь – реально ведь хорошо.
Забираю, сую в карман.
Киваю в знак благодарности.
Тем временем, продравшись между тонкими стволами березок, подъезжает «шишига» с Санечкой.
Саня выпрыгивает из кабины, даже не глуша движок: все правильно.
Правильно…
…Пока остальные мужики и Алёна грузят в кабину Славяна, старательно его пристегивают ремнями и дополнительно фиксируют оставшимися бинтами, мы с ним и с Глебом отходим в сторону посоветоваться.
Я сразу же достаю из кармана штормовки заранее припасенную (бросил в карман, когда за аптекой бегал) тяжелую коробку с антенной.
– Вот, – говорю. – Держи. Это спутник. Спутниковый телефон, в смысле. Брали на крайний случай, как аварийную связь. Включается вот здесь. Едешь вдвоем, поедешь наверняка резко. Пригодится. Кстати. Может, не рисковать с перевозкой и сразу спасателей на вертушке вызвать? Мы же тут легально стоим?
Санечка смотрит вверх.
Вздыхает.
– Стоим-то мы законно, – поправляет уже надетую свою любимую «шоферскую» бейсболку. – И рация у меня у самого в кухонной палатке есть, там частота специальная выставлена, со спасателями хоть сейчас связаться можно. Только ты на небо посмотри. Не долетит вертушка. И не то что не долетит, но даже и не полетит. Бесполезняк…
Мы с Глебом, не говариваясь, поднимаем глаза к небу.
Да.
Низкая облачность, да мест для посадок в сплошной тайге почитай что совсем нету.
Не полетят.
Если б еще что-то видно было, тогда бы, быть может, и имело смысл поискать выход.
А в такое «молоко» – Санечка прав.
Даже пробовать не стоит.
«Бесполезняк»…
– Да вы не бойтесь, парни, – хмыкает Санечка, дожевывая в уголке рта сигарету. И сразу становясь похожим в своей кепочке и с усами на старого доброго и надежного, если нужно, как скала, «дворового хулигана». – Довезу. «Газон» машина надежная. По короткой дороге пойду. Там просто гарантированно в кунге до фарша растрясет, поэтому туристов по длинной вожу. Но есть и короткая. В кабине – ничего, можно выдержать. Часа за три дойдем, а может, и быстрее. Не переживайте.
– Телефон, – снова сую, – все равно возьми. Мало ли что.
Он беспечно машет рукой.
– Да зачем он мне? Туда, если что, все равно болта с два объяснишь, куда ехать-то. Да и вам здесь нужнее, если что. О том, как доехали, опять же, узнать, а то переволнуетесь, знаю я вас. Так спокойно дойду…
– Бери-бери, – вмешивается Глебушка. – У меня второй телефон такой же в палатке лежит. Его номер у Валерьяна в памяти первым забит, если что. Будет постоянно подключен, на пару суток заряда в режиме ожидания хватит, звони по любому поводу. Вот, как бы там ни шло, все равно звони, сообщай. Так и правда и всем спокойнее будет, и тебе не так скучно. А насчет координат, если что, я тебе сейчас JPS приволоку, профессиональный. Там и американский, кстати, и наш «Глонасс» установлен. Очень сильный прием. Ладно, давай, загружайся уже. Ехать пора, Славку закрепили. Сейчас аппарат принесу.