Санечка вернулся.
В палатке, кстати, кроме меня уже никого не было.
Все правильно.
Славян в больничке.
А Глеб вчера завалился ку-у-уда раньше меня.
Выбрался из спальника, высунул нос из-под москитной сетки: ветерок – есть, листва шумит в полный рост.
Народ возле камбуза тусует, а значит – не сильно уж так чтобы и проспал.
Комара немного, гнуса совсем нет.
Охо-хо-хо-хо-хо-хо…
…Почистил зубы, поплескал себе холодной водичкой из умывальника на лицо и шею, вытерся насухо.
Пока, вернувшись в палатку, наскоро одевался в спортивный костюм, чтобы пойти позавтракать чем Бог послал, поймал себя на предательской мысли, что есть совсем не хочется, а хочется очень крепкого кофе и сигарету.
И кое-чего еще.
Не-хо-ро-шо.
Ничего, думаю, морщась и разглядывая помятую рожу в небольшое походное зеркало.
Разгуляемся потихоньку.
Ага…
…Когда, наконец, доплелся до столовой, – там уже были все, включая только что разгрузившегося Санечку.
Только Гены не было.
Алёна сказала: спит, просил не будить.
Я вздохнул.
В принципе, думаю, – понимание.
Взбадриваться, значит, будем исключительно кофе.
Тоже, в принципе, неплохо.
Да…
…Саня постучал ложкой по металлической кружке:
– Что, все собрались? – спрашивает.
Народ вразнобой кивает.
– Почти, – фыркает Глеб. – Но это уже, в принципе, неважно. А так вон, видишь, уже и Валерьян подгреб. А он тут полночи блудил, медведей на «сто тридцатые» грузил да протоколы разные составлял. Давай, рассказывай…
Санечка вздыхает:
– Да нечего тут особо рассказывать, – говорит, – состояние средней тяжести. Жить будет. Жена прислала мне по мылу копию его паспорта и страхового полиса, отнес в больничку, все объяснил, дал денег немного, чтобы в хорошую палату положили, одноместную. Жена его, кстати, сама приехать хотела, еле-еле отговорил…
Я чешу подбородок.
Кривлю губу.
– Это, – соглашаюсь, – ты правильно сделал, что отговорил, молодец. У меня ночью не получилось, к сожалению…
Саня смеется.
– Да она мне уж про ваш разговор рассказала, – принимает у Алёны чашку с горячим чаем. – Валерьяныч у нас какой-то твердокаменный, говорит. Монстр просто. У меня, типа, мужа медведь порвал, а он мне велит не дергаться и объясняет, что я ему тут ничем помочь не смогу. А у меня сердце чуть не разрывается…
Смеемся уже вместе.
– Ну, – жму плечами, – может, и вправду монстр. И что теперь. Не пить?!
– О! – поднимает указательный палец вверх Глебушка. – А я-то думаю, что мы еще не сделали-то?!
И отправляется доливать снаряд с вискарем по стаканчикам.
– Сейчас, – кивает своим собственным мыслям, – прицелы надо поправить. Потом будем решать…
Я хмыкаю.
– Сань, – подмигиваю. – Ты на него внимания не обращай. Давай, дальше рассказывай. Что врачи говорят?
– Да а что они скажут-то?! – удивляется. – Заштопали. Почистили. Прокололи антибиотиками, чтобы заражения не было. Теперь лечить будут. Кость цела, сухожилия целы, основная артерия цела. Сам в сознании. А то, что теперь шрам там на всю жизнь останется, так это ничего страшного: медсестрички там все одно чуть не дерутся, чтобы за нашим красавцем поухаживать. Мужик видный, чё…
Глеб ставит перед Санечкой стаканчик с виски, второй протягивает мне, остальные ставит на стол:
– Налетай. Не наухаживаешься тут за вами за всеми…
Я вздыхаю:
– По выписке что говорят?!
Он только руками машет:
– Да какая там выписка! Я еле человека довез, если так, по большому счету. Врачиха сказала, еще бы минут сорок – и все. Аллес. Слишком много крови потерял. Да и сейчас еще, несмотря ни на что, риск воспаления пока слишком большой. Герой наш Славян, так-то. Но о «выписке» даже лучше и не спрашивать, как-то так…
– Понимание, – вздыхаю еще раз. – И что делать будем?!
– Что-что, – фыркает Глеб, отхлебывая из стаканчика. – Рыбу будем ловить пока. И за Славку переживать. Можно даже молиться. Хуже точно не будет. Но дистанционно. Ты что-то другое услышать хотел?
– Да какая разница, – жму плечами, – что я хотел. Вопрос в том, что я ожидал. А ожидал я именно этого. Так вот, мы сегодня с утра с Геной тут вдоль берега походили. Голяк. Все мертвое, что на спиннинг, что в нахлыст. Хуже того, хариус по всему течению Инделя шныряет. У меня две потычки было, на тяжелое «колебло», я и не понял сначала. А потом Гена на муху сопляка, грамм на двести, прямо со стремнины взял, у меня на глазах. И еще пару штук прыгало. Значит, у сёмги вообще активности никакой…
Санечка, отдуваясь, отхлебывает свой кипяток.
Я вспоминаю, что, кажется, хотел кофе.
И сигарету.
Да…
– Может быть такой вариант, – согласно качает головой. – Погода-то, смотри, как крутит, плюс давление скачет, похоже. И ветер постоянно меняется, я еще с Умбы выезжал, так южный был, а тут уже, приехал, вон, смотри, – северо-восточный дует вовсю. К вечеру дождь будет, похоже. Может и впрямь «замереть»…
Я встаю, бросаю в чашку пару ложек растворимого кофе, заливаю кипятком.
Мешаю.
– Ну, – вздыхаю опять. – Так и что делать будем? На Пану ехать сейчас уже поздно. Можно, конечно, сгонять на Первую Заводину, там проверить. Ну, или здесь бухать, потому что я, оно конечно, под свой камушек пару раз швырануть могу, просто чисто проверить, для очистки совести. А так бы и пробовать даже дальше не стал. Если вечером дождь, что похоже, потому как от Хибин крутит, то пока он не прольется, на речку идти бесполезно. Нет, если совсем блесной в голову попадешь, то может и клюнуть, конечно. Раза эдак с десятого, когда ей это окончательно надоест. Но это не рыбалка. Так. «Давайте поговорим»… гкхм… «о звезде». Да…
Саня снова кивает.
– На Заводинах, – говорит, – все то же самое будет. Согласен. Так что если есть еще силы, можете сидеть, бухать. Или отдыхать. Завтра на Пану поедем. В другое место, на Красную Горку. Лицензию я оформил спортивную, места там просто золотые. Сильные места, крепкие. Рыбы очень много. Но идти далеко. От того места, где «шишига» проедет, километра два с половиной по болоту. Может, конечно, и повезет: если там совсем сухо, то можем и до берега почти пробиться, метров до двухсот. Но если вечером хорошо дождь прольет, то и все три километра шкандыбать придется. Так что, – настраивайтесь и отдыхайте, наверное. И я с вами выпью немного да пообедаю, ежели не прогоните. Ну, и извините, ежели что не так…
И прячет глаза.
Я кладу ему руку на плечо:
– Да все так, Сань. Все нормально. Не ешь ты себя так…
Он смотрит на улицу.
Вздыхает.
Переводит взгляд в мою сторону, подмигивает.
– Согласен, – говорит. – Проехали. Ну. Мне кто-нибудь хоть в этом доме нальет?!
…Через минут пять общей суеты я попросил повара сварганить мне яичницу с помидорами на завтрак и выбрался покурить на улицу. Потому как это у Санечки может быть, и «обед», а я, извините, только глаза продрал.
Стою.
Дымлю.
На угасающий костерок посматриваю.
Пустой сегодня день будет, думаю.
И тревожный.
К тому же, очень вероятно, придется сильно бухать…
Глава 55
…«Бухать» в классическом смысле этого слова, к счастью, не пришлось: после дикого вчерашнего напряга все и без спиртного прилично расслабились.
Народ, кстати, в большинстве своем вообще на пиво перешел, сразу же после завтрака, благо его, как оказалось, было совсем немало: и от бани осталось, и сегодня Саня из Умбы еще прилично довез.
Молодец, кстати.
Не каждый бы и сообразил.
В результате мы вчетвером – я с Глебом и Олег с проснувшимся Геной – уселись играть в столовой в преферанс.
По десять рублей за вист, чтобы не так было обидно проигрывать, но и чтоб играющие не расслаблялись.
А то, если «без интереса», все сразу начинают мизера без двух хозяек на длинных мастях заказывать: десять за вист тут хотя бы немного, но дисциплинирует.
Да…
…Хотя что касается меня – то я бы лучше и по доллару бы за вист сыграл, ибо так оно интереснее.
Но – общество решило так – значит, так.
Чё тут упираться-то?!
Алёна, перемещаясь по кругу и подглядывая мужчинам в карты, болела за всех по очереди, а Саня с подошедшим егерем Толиком тут же, на другом конце длинного, струганного стола готовились к завтрашней рыбалке: точили крючки, полировали старенькие, часто самодельные блесны.
Вязали мух.
Все неторопливо болтали между собой, о том и о сем, как всегда в таких ситуациях, прислушиваясь к собеседнику лишь краем уха: я же говорю – расслабон.
На улице было ветрено и свежо.
И по-хорошему прохладно.
Я бы даже сказал – преддождливо.
Ситуация, конечно, выглядела фактически безнадежной, но я все-таки решил пойти немного покидать, когда мы прервались на обед.
Вот как раз перед ним самым.
Перед обедом.
На полчасика.
Со мной сначала вроде решил напроситься Гена, но потом что-то притормозил.
Пришлось отправляться одному.
Ну, – лениво дошел.
Лениво забросил «под камушек».
Она – ударила сразу, буквально на втором обороте катушки. Да с такой силой, что у меня чуть спиннинг из рук не улетел.
Фрикцион, по крайней мере, – даже не «запел».
Завопил.
Пришлось срочно подкручивать и подматывать, иначе был риск спустить ее «на струю», а оттуда вынуть такую дуру шансов у меня не было никаких.
Спиннинг – в дугу.
И – даже не выпрыгивает, видать, здоровая слишком.
Таким прыгать тяжеловато, да.
Ничего.
Надо еще чуть подмотаться и быть непрерывно готовым: сейчас по-любому сиганет…
…Когда она все-таки «сиганула», я внезапно понял, что к такому «готовым» быть совершенно точно нельзя.
Потому что таких огромных рыбин – я даже и по телевизору не видел.
Просто акула какая-то…
…Быстро подмотал катушку, не давая нитке ослабнуть, – иначе сразу оборвет, – резко опустил кончик удилища вниз, под воду, гася красивый п