А вот Олег – сломал.
На рыбе, а не на забросе, что особенно показательно.
И Гена весь изматерился: у него с нахлыста аж два новеньких шнура для заброса «сухих мух» сёмужка сожрала.
Но оно того стоило, безусловно.
Я такого активного клева, если честно, на Кольском еще никогда не наблюдал, хотя и езжу сюда уже лет десять как скоро.
Санечка даже пошутил как-то не очень хорошо, с моей точки зрения: типа, – как перед войной.
Реально, кстати, не очень хорошая шутка.
Особенно с учетом того, что на юго-западе, на территории когда-то цветущей советской Украины, – война уже полыхает.
Причем – вовсю…
Я еще велел ему сплюнуть:
– Скажи спасибо, – говорю, – что еще хоть грибы не лезут так, как мне бабушка рассказывала, перед той, большой войной, было…
Саня сплевывает.
Но удержаться – все равно не может:
– Так июнь же! Ты сначала до осени доживи…
…Тьфу, прости меня Господи.
Язык, что твоё помело…
…Я взял еще одного «уверенного» хвоста, выпустил штук пять небольших, по сегодняшнему клеву, полуторакилограммовых где-то сёмужек и понял, что лично мне на сегодня, кажется, хорош.
А то жадность для мужика – штука, конечно, правильная.
Но не в таких количествах.
А умеренность следует поощрять…
…Вот.
Сижу.
Курю.
Смотрю, как народ по берегу с палками носится, рыбу корчует.
Фляжку время от времени потягиваю, смакуя маленькие глоточки.
Хорошо.
Даже славкина беда и наша общая проблема как-то немного в сторону второго плана сдвинулись.
Хотя там, оно, конечно, – еще решать и решать…
…По идее, разумеется, с таким-то уловом уже можно и на базу возвращаться: чай пить, перышки чистить.
Но что-то не хочется пока.
Лучше вот так вот, просто: посидеть, покурить, подумать.
Посмотреть на бегущую воду.
Нечасто вот так вот получается в нашей, довольно бестолковой, надо признать, биографии: спокойно самоустраниться от липкой жизненной суеты.
И – просто посидеть…
…А, вот и Глебыч идёт.
С тяжелым, туго набитым рюкзаком за плечом на одной лямке.
Тоже, похоже, наловился.
– Выпиваешь? – присаживается рядом на бревнышко.
Молча протягиваю ему флягу, он делает солидный глоток.
Встряхивает, проверяя остатки.
Хмыкает.
Достает из внутреннего кармана штормовки точно такую же, только полную фактически до краев.
Нюхает.
– О, – говорит. – А здесь, кстати, коньяк. Ну, как коньяк. Дагестанский. Но вполне достойный напиток, я как-то на себе проверял…
Я фыркаю.
– У них, знаешь ли, – кривлюсь, – не только партия на партию не приходится. Но и бутылка на бутылку…
Он поднимает брови вверх домиком, смотрит обиженно.
– Оскорбить хочешь, Валерьяныч?! – интересуется. – Это прямо с завода, через знакомых. Говна бы не предлагал.
Отбираю у него фляжку, делаю небольшой, осторожный глоточек.
Ого!
– Шикарно! – говорю, отрываясь, наконец, от горлышка. – Еще такое же есть?!
Ларин безжалостно ржет.
– Да, – подмигивает, – если честно, то целая трехлитровая фляга. Пластиковая. С завода. На самом дне рюкзака от вас, волкодавов, прятал. Я просто на «перед отъездом» ее оставить хотел, когда мы крайний день должны были в Умбе проводить да в бане нормальной париться. Ну, а теперь, после того, как Славяныч медведя-то заборол, какой смысл экономить?! Можешь не переживать…
Я подставляю ладонь, он лупит по ней с размаха.
Ай, молодца…
– Рыбы-то как, наловил?! – спрашиваю чисто для проформы.
Понятное дело, что наловил.
Иначе бы не пришел.
– Вот, – пинает рюкзак ногой. – Продовольственная программа выполнена. Таких кабанов, как у тебя, нету, конечно, но чисто по килограммам мяса норма даже и перевыполнена. Теперь только отпускать. Я просто все, что до бани поймал, «уральцам» отдал, а то мужики что-то совсем пустые были…
…Ай, думаю, Василь Дмитрич.
Ах ты старый пень.
Ай, молодца…
– Ну, за этих не переживай, – фыркаю. – Я им тоже пацанский подгон организовал. Вполне. Будут теперь у себя на Срединном Хребте кольскую семгу все лето жрать, наверное. А может, – даже и до зимы…
Смеемся.
Хитрованистые дядьки, конечно, наши уральские друзья.
Ой, и не говори…
– Рыбы, кстати, – мотаю головой, – в этом году что-то даже чересчур много. Причем активной как-то совсем не по-детски. Никогда такого не видел. Сашка вон даже пошутил как-то не очень по-хорошему: как перед войной…
Глеб кивает.
– Хреновая, – говорит, – шутка. Согласен.
Я закуриваю.
Глеба отбирает у меня фляжку с коньяком, делает глоток.
Возвращает, не закручивая крышечки.
Намекает, значит.
Ага…
– Кстати, насчет войны, – вздыхает. – Славян-то теперь на Донбасс точно не поедет…
Я жму плечами.
– Наша жизнь полна неожиданностей, – говорю банальную, в принципе, вещь. – Ты этого что, не знал?!
– Да знал, в принципе, – поджимает губы. – Я просто не об этом, в принципе. Он – не может. Понятное дело, почему. Тебя не пустят, и это правильно. Ты тут нужнее. Значит, придется – мне…
Чуть не захлебываюсь коньяком.
Ах, вот ведь черт.
Не в то горло попало.
Да…
– Ларин, – смотрю на него с интересом. – А ты не охренел?! Ладно еще Славян, у него пока просто мальчишество. Детство в жопе играет. Но ты-то куда, блин?! Взрослый уже вроде дядька как бы. Не навоевался, что ли, еще?!
Он наклоняет голову.
Смотрит куда-то вдаль.
– Ладно, – говорит. – Вернемся еще к этому разговору. Попозже когда-нибудь. Может быть, ты и прав. А может, прав я. Кому-то ведь надо, так?! А значит, – это еще с какой стороны посмотреть…
– Да с какой ни смотри, – обрываю его как можно жестче. – Славке это было важно как личности. Доказать что-то себе. Себе самому, а не нам с тобой и не маме с дядей. Плюс у него, как он считает, есть кое-какие долги перед страной, которые надо вернуть. У тебя же чистая прагматика: ты свои долги отдал уже. И давно. А значит, если вот так, чисто по-мужски, то тут не надо ничего выдумывать, а просто надо смотреть, где ты нужнее. Остальное чисто мальчишество. Вопросы у тебя есть?!
Он вздыхает и гладит пальцем переносицу.
Я так тоже делаю, когда думаю, или голова, допустим, болит.
Ага.
– Да думал я уже на эту тему, – признается, – но Славян…
– Славян, – обрываю его еще жестче, – сейчас залечит жопу и отправится на Донбасс вне зависимости от того, поедешь ты его туда «заменять» или нет. Или еще куда, если там вдруг неожиданно утихнет. Это даже не обсуждается. Я его и не пытался останавливать-то только потому, что для него это вопрос сугубо личный. Андастенд?!
Глеб думает.
Смотрит на воду.
Потом поднимает голову к облакам.
– Андастенд-то оно андастенд, конечно, – чешет поросший коротким, жестким волосом затылок. – Но к этому разговору мы еще все равно вернемся. Или не вернемся. Но потом. А пока ты хлебай давай. Не грей напиток. И передавай флягу товарищу, а то, тоже мне, расселся тут, как, понимаешь, цельный натовский генерал…
Глава 58
…На следующий день на Красную Горку мы с Глебом поехали больше поразвлечься: и «продовольственную программу» мы уже выполнили, и вожделенный «трофей» я уже как бы и зацепил.
При взвешивании, правда, выяснилось, что рыбина была даже меньше «десятки», всего девять восемьсот: как грустно пошутил Саня, – взвешивать надо было сразу же, но всем было не до этого, а когда вернулись – рыба уже «стекла».
Так что, можно считать – зачёт.
Но какой-то неприятный осадочек все равно остался, конечно.
Ну, да и Бог с ним.
Все равно, в принципе, – хорошо…
…Доехали, кстати, в общем, очень удачно: небольшие дожди и состоявшийся-таки сквозь мой сон вчерашний ливень, обошли Горку стороной, и болотина фактически пересохла, так что продираться через болото пришлось всего лишь метров пятьсот.
Другое дело, что это были те еще пятьсот метров.
Мало того, что сквозь густой кустарник, так еще и временами перепрыгивая с кочки на кочку, с риском нырнуть минимум, я думаю, по пояс.
Это только потом выяснилось, что Саня подобным образом просто расстояние «срезать немного решил».
А всего метрах в семистах вниз по течению реки есть вполне удобный, хоть и чуть более дальний переход.
Так что обратно добирались, можно сказать, со всеми удобствами.
Но – туда…
…Хорошо еще, что никто непосредственно в саму трясину не занырнул.
Но дошли.
Мы с Глебом тут же, приметив полянку поживописнее, с хорошим видом на речку, разложили на ней костерок, натащили из леска бревен, чтобы сидеть было удобнее, поставили чайник.
Ловить, собственно говоря, совсем даже и не хотелось.
Наловились, что называется.
То есть, – вообще…
Заварили чайку.
Я сходил на речку, долил воды в чайник, снова поставил на огонь.
Пусть кипит.
Все равно мне что-то даже спиннинг из чехла распаковывать неохота.
А виды здесь, конечно, – просто дух захватывает.
Глухая кольская тайга.
Бурная, порожистая речка, с барашками в белой пене.
На той стороне – красный, глинистый крутояр.
На нем сосны: желто-коричневые, светлые, – на зеленом, белом и голубом.
Да и этот берег, кстати, тоже не очень низкий, просто спуск к воде чуть более пологий: оттого, кстати, за нашими спинами и заболочено. Видимо, когда вода по весне совсем высокая, она через этот раздел, на котором мы сидим, переливает.
И разливается по болотине, не дает ей пересыхать.
Глеба молчит, травинку покусывает.
Я курю.
– Когда «большой проект»-то начинаем? – спрашивает неожиданно.
Я молчу.
Думаю.
– Что, собираешься все же успеть?!
Он смущается.
– Да, – чешет затылок, – вот во всем правда в твоих словах. Но все равно что-то не то на душе. Может, такие решения нужно не разумом принимать?!