В соседней комнате заплакал ребёнок. Хозяйка, извинившись, ушла, но тоненький захлёбывающийся плач не утихал.
— Давайте я попробую, хозяюшка, — сказал гость, появляясь в дверях.
— Да что уж, благородный господин… Я и сама как-нибудь, — смутилась та, но юноша уже присел у кровати.
— Ну, что ты? — мягко заговорил он, — Сон страшный увидел?
Мальчонка, всхлипывая, протянул:
— Да-а…
— Ты успокойся, маленький северянин. Как зовут тебя, скажи?
— Дарн, — мальчишка шмыгнул носом.
— Хорошее имя… Хочешь, Дарн, я расскажу тебе сказку?
— Хочу-у…
— Только уговор: больше плакать не будешь, да? Слушай.
«Дерево было юным. Никогда ещё не облетали его зелёные листья, и не знало оно зимы, и казалось ему — лето будет вечным. Но случилось так — холодный ветер прилетел и завыл: «Уйдёт тепло; серые тучи я нагоню, и снег покроет землю, и всё умрёт, и не будет видно Солнца!» И вот — затянуло тучами небо, и не стало солнца. А ветер зло смеялся и рвал ветви Дерева. Уныло и холодно было вокруг, и детёныши зверей, родившиеся летом, мёрзли и, не видя Солнца, плакали от страха и тоски. И подумало Дерево: «Всё лето Солнце грело меня, всё лето пило я его тепло и свет, его лучезарную благодать. Разве не живёт во мне сила Солнца?» И Дерево засветилось, отдавая весь тот свет, что летом подарило ему Солнце. Оно стояло, как золотой факел, и ветер утих, удивлённый. И зверёныши перестали плакать и дрожать, и хмурый день осветился радостью. Но вот — обессилело Дерево, опали его золотые листья, стекли на землю, как слёзы или пот тяжких трудов. Ушла из Дерева жизнь. И ветер устыдился. Пригнал он снеговые тучи и мягким белым покрывалом укутал Дерево в его смертном сне. И тишина стояла зимой, чтобы никто не смел потревожить Дерево, и тихо пел ему песни ветер…
Когда же Солнце набрало силу и разбудило Дерево, так сказало оно: «Отныне в тебе будет моё тепло и мой свет — для всех. Осенью ты всегда будешь светить, а зимой алым огнём сгорать в очаге, согревая сердца людские.» И стало по слову Солнца.
Оттого-то так хорошо у огня в зимние вечера, оттого всегда мы льём в огонь каплю масла или вина, бросаем кусочек янтаря или ароматной смолы, или пучок душистых трав — из почтения к Дереву, Солнцу и Огню. Оттого священным почитает Дерево Народ Тишины…»
Гость замолчал, а мальчик всё смотрел на него завороженными глазами:
— Как ты рассказываешь… — выдохнул он, наконец, — Там все такие, как ты?
— Где — там?
— Ну, там, где ты живёшь?
Юноша улыбнулся:
— Нет, не все. Там много людей гораздо лучше, чем я.
— Разве такое бывает? Как в сказке…
— Бывает, Дарн.
— Там твой дом?
— Нет. Теперь мой дом в другой земле.
— Расскажи… — попросил Дарн, не сводя глаз с юноши.
…Там звёзды — крупные и холодные, — висят так низко, что, кажется, до них можно дотронуться рукой. Там — белые светящиеся цветы, похожие на ломкие горьковатые звёзды. Там лёгкие высокие мосты над ледяной тёмной рекой: «Как чёрный хрусталь — видишь камень в моём кольце?» Там странные статуи — как сгустки звёздной ночи, и горы поют — нужно только прислушаться… Там крепость, словно высеченная из лунного камня, из застывших лучей луны, и уходящие в небо острые шпили, и хрупкие башни… Там звёздные туманы медленно текут с гор, там не бывает яркого солнца — днём небо затягивают облака, и солнце кажется огромным белым опалом…
— Я хочу видеть это. Можно? Можно я как-нибудь приду туда — к тебе?
Юноша покачал головой.
— Почему?
— Спи, Дарн. Я спою тебе песню — как поют в Земле-у-Моря, откуда я родом…
— Что там?
Хозяйка прислушалась.
— Поёт… Странный он какой-то… Может странствующий певец?
— Ну да! Меч-то — видела? Он — воин, и, видно, не простого рода: рукоять-то золотая.
— Волосы у него седые… с чего бы это? — хозяйка жалостливо вздохнула, — Ведь молоденький совсем…
— Видно, несладко ему пришлось. Говорил же — траур носит. Кто знает — может, Безымянный, не к ночи будь помянут, снова чуму на Гондор наслал, и его родители умерли…
— Бедненький, — женщина снова вздохнула.
…А в песне слышался шорох волн и крики чаек, шум ветра и людские голоса… Странная песня, каких не поют в Средиземьи; странная песня, какой не сложить даже Эльфам, ибо мало знают они о людских печалях… Непонятная и манящая, грустная и ласковая… И летят по волнам белые корабли под серебристо-зелёными парусами…
Застывшая пена морская звенящие башни твои
О Элдайн Город Звезды
На белых крыльях твои корабли
Как скорбные птицы уносят нас прочь
И нам никогда не вернуться
О Элдайн Город Звезды
Лишь память осколком соленого льда
Пронзившую сердце уносят с собой твои сыновья
О Земля под Венцом Средиземья
Забвенье туманом укрыло твои острова
Но сияет звезда и память жива в сердцах
Сынов твоих Эллэс
Когда гость взглянул на Дарна, мальчик уже спал. Юноша поднялся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
— И как это у тебя выходит, господин? Я, бывало, до ночи его успокоить не могла… А вот ведь — спит, да ещё и улыбается во сне… Что ты ему рассказал?
— Просто — старую, старую сказку.
— Я налью ещё вина? — предложил хозяин.
Юноша кивнул.
Дверь содрогнулась от тяжёлого удара. На пороге стояли двое Следопытов — обнажённые мечи в руках, дорожные плащи — в пятнах грязи, на лицах — смесь ужаса и ярости.
— Назгул! — взревел один из них, — Это назгул! И тварь его крылатая у порога! Вражьих слуг привечаете?!
Юноша медленно обернулся к вошедшим и встал. Те отшатнулись в страхе. Несколько мгновений люди смотрели на призрачную фигуру в чёрных одеяниях с пылающими, как угли в очаге, глазами.
Дикий женский крик!..
Дверь в детскую приоткрылась; на пороге появился Дарн, протирая заспанные глаза. Недоуменно оглядел людей; взгляд его остановился на лице Чёрного, в котором были лишь боль и растерянность.
— Ты что? Тебя кто-то обидел? — Дарн подбежал к нему, шлёпая босыми ногами по деревянным, до блеска натёртым доскам пола.
— Ничего, — с трудом выговорил Чёрный, пытаясь улыбнуться, и погладил спутанные тёмные волосы мальчишки.
Словно в дурном сне, когда никак не можешь проснуться, люди видели, как колыхнулся пустой рукав чёрного одеяния. И страшным бредом казались слова ребёнка:
— Ты уже уходишь? Но ведь ты вернёшься, правда?
— Нет, — Чёрный покачал головой, — Я никогда больше не вернусь. Прощай, Дарн.
Женщина снова взвизгнула, а Чёрный медленно прошёл мимо замерших от ужаса арнорцев, обернулся в дверях и ещё раз посмотрел на мальчика.
— Прощай, — повторил он.
Больше ничего. Шорох огромных чёрных крыльев и ледяной ветер, ворвавшийся в дом.
…Элвир летел навстречу ветру, всхлипывая от почти детской горькой обиды.
«За что же, почему, почему так? Что я сделал плохого? Сидели, разговаривали, пили вино… Неужели только из-за того, что я — другой? Ведь я ничем не обидел их… за что? Пусть я не такой, как они, но ведь я не желал им зла! За что же?..»
Он не знал, что никто и ничто уже не сможет заставить Дарна забыть об этой встрече. Что потом, повзрослев, маленький северянин всю жизнь будет искать, да так и не найдёт, — странную землю, где звёзды — крупные и холодные — висят, так низко, что, кажется, до них можно дотронуться рукой; где лёгкие высокие мосты над рекой, прозрачной и тёмной, как морион в кольце Короля-Звездочёта, где крепость, словно высеченная из лунного камня и звёздные туманы медленно текут с гор. Не знал, что Дарн будет искать, но так и не встретит того, кто спел бы ему прекрасную и печальную песню об Элдайн, городе Звезды. Что много лет спустя Дарн, воин Арнора, будет стоять среди трупов и развалин в Моргульском Доле, во вражьей земле, вертя в руках ломкий бледный цветок с горьковатым запахом, похожий на звезду, и полустёртое воспоминание о чём-то светлом и грустном будет мучительно ускользать от него, и почудится взгляд огромных серо-зелёных глаз и тихий голос: «Прощай…» И когда он пойдёт прочь, полой плаща вытирая окровавленный меч, покажется ему, что если сейчас обернуться, он вспомнит и поймёт всё. Но он не оглянется назад.
Приложения
Биографии назгулов по Ниэннах
1. Хэлкар — бывший нуменорский военочальник. В Мордор приволокли его живым после единственного проигранного им сражения. То, что произошло дальше, более всего напоминает историю Хурина («Моими глазами будешь ты видеть…»). Лет десять после воевал на стороне Ханатты (Ближний Харад) «во искупление грехов». В Мордоре принял имя Аргор. Hазывают также Королем. Кольцо — железный перстень со змеиным узором; камень — шерл (черный турмалин).
2. Великий Маг, последний король Ана (земля к Востоку от моря Рун). Пересказывать его историю суть дело неблагодарное; имя у него есть, но не знаем и пытаться узнать не будем (разве что само придет). По имени не называют никогда: Маг, Великий Маг, Ушедший король. Кольцо — стальное, первоначальный камень — молочный опал, потом — карбункул (что конкретно, не знаю, хотя явно не рубин).
3. Денна — пятый сын короля Ханатты; пришел в Мордор последним — вопросы позадавать. Позадавал. Получил ответы и кольцо — сам напросился. В 2280 был убит при осаде Умбара — почти всех, кто там был, умудрился вывести, а сам остался, ну и… Hазгулы, однако же, по смерти даже в Мандос не попадают, так что вернули его. Кольцо — простое стальное, камень — гематит.
4. Элвир — странник, из Земли-у-Моря. Этот ушел чтобы узнать о судьбе Учителя своего народа — Звезда привела. Узнал. С тех пор так волосы с проседью и были. Единственный Ученик Саурона и