…Вот маленький пример того, насколько тесен мир. Для того чтобы получить контакты специалиста по хонингованию на «Станколинии», мне пришлось обратиться к кому-то из своих преподавателей, и этот кто-то (честно, не помню кто) сказал мне: «Ну обратись в НИИТавтопром, там есть лаборатория, этой лабораторией руководит Сергей Николаевич Ратников. Вот тебе его служебный телефон – позвони, задай вопрос». Позвонил. Объяснил ситуацию. Вообразите: совершенно незнакомый вчерашний студент звонит начальнику лаборатории и задаёт вопрос по хонингованию! Начальник лаборатории Сергей Николаевич внимательно выслушивает, даёт какие-то комментарии, говорит: «Слушай, это вопрос скорей не к нам – это на “Станколинию”… А позвони-ка ты туда!» И даёт телефон, с кем связаться. Ну замечательно! Совершенно замечательно!
Потом обращаюсь к Сергею Николаевичу Ратникову с каким-то ещё вопросом, потом ещё… У него есть помощник – инженер Саша Васильев, и он мне даёт некоторые разъяснения, комментарии, делится знаниями. Когда у меня появился тот самый инструмент NEWAY, хвастаюсь я Сергею Николаевичу: «Вот вы знаете, у меня тут такой инструмент классный появился – это примерно то, что вы делаете для автоматических линий, только это гаражная версия: упрощённая, непроизводительная, зато в ремонтном производстве замечательная». – «Что ж, – говорит Сергей Николаевич, – знаю я этот инструмент, производится он в Штатах, а главным инженером в компании NEWAY работает Борька… в смысле Борис Романович Теппер». Спрашиваю: «Вы что, его знаете?» – «Да, – говорит, – конечно, знаю. Кстати, он твой МАМИ оканчивал!» Борис Романович оканчивал МАМИ на несколько лет раньше меня, поэтому лично с ним я не был знаком, но тем не менее общих знакомых хватает.
Сергей Николаевич даёт мне телефоны в Штаты, я туда звоню. Излагаю Тепперу ситуацию: вот, мол, купил я ваш инструмент, доволен как слон… а Сергей Николаевич сказал мне, что вы – главный инженер этой компании. «Да, – сказал Теппер, – действительно, так и есть – я главный инженер». – «А можно ли мне – поскольку, как выяснилось, ньювэевские резцы, в отличие от южмашзаводовских, не вечные, а требуют периодической замены – сделать у вас некоторый… ну, заказик?» – «Хорошо, – сказал Борис Романович Теппер, – вот тебе факс, сбрасывай».
Факс я тогда уже знал и не пугался этой машинки: написал от руки заказ – какие мне нужны резцы, какие ещё расходники… получилось примерно полстранички. Сбросил Борису эти полстранички по факсу. Борис прочитал, сказал: «О'кей, подожди – через месяц у меня в Россию пойдёт какая-то там посылка, и я для тебя вот это всё скомплектую. А деньги… знаешь что… у меня родители живут на Семёновской – давай ты с ними рассчитаешься?» – «Борис, – говорю, – не проблема!» Таким образом я познакомился с родителями Бориса. Роман Абрамович Теппер, отец Бориса, до нашего личного знакомства преподавал математику в нашем замечательном МАМИ. Правда, не мне. Когда я поступил, он уже был на заслуженном отдыхе…
Роман Абрамович Теппер был интереснейшим собеседником: человек прошёл войну в звании капитана артиллерии, все драматические события в жизни нашей великой Родины происходили на его глазах, а математику ему преподавали ещё царские офицеры, и у них был свой взгляд на многие вещи… К тому же рассказчиком Роман Абрамович был ну просто великолепным! Обнаружилось занятное: Борис Абрамович мило приятельствует с Тимом Меничером (Богданом Минийчуком)… В общем, выяснилось: конечно, мы живём в огромной стране, где когда-то было триста миллионов жителей, а рядом ещё Европа и не так далеко – Штаты, где ещё миллионов триста, – а вот профессиональный кружок невелик и в нём все про всех всё знают! Удивительным образом все эти люди, с которыми меня свела работа, оказались связаны по жизни тесными, добрыми, приятельскими отношениями – и ни в какое понятие «нетворкинг» в классическом смысле это не вписывается. Короче, не читайте мерзких книжек про лицемерие и искусственную симуляцию псевдохороших отношений! Будьте искренни, и вам откроется большой и доброжелательный профессиональный мир.
Через много лет в «Механике» появилось направление «Лодган» (производство изделий для тюнинга стрелкового оружия, возглавляемое Григорием Штырлиным). Попутно выяснилось, что Борис Теппер за эти десять лет, устав быть главным инженером на NEWAY, ушёл оттуда и создал свою собственную маленькую компанию – и на тех же принципах, на которых обрабатывались сёдла клапанов, создал инструмент для обработки торца ствола. В общем, обнаружилось, что можно написать письмо или набрать номер телефона – и вполне по-русски поговорить со специалистом-инженером и обсудить с ним вопросы конструкции, технологии или баллистики. Конечно, за много лет жизни в Соединённых Штатах Борис привык к американским правилам: чаще стал оглядываться на то, что разрешено или не разрешено, что подпадает под регулирование, а что – нет. В России с «регулированием» всегда было более или менее вольно. У нас деловая практика ориентируется на формальное законодательство, но никогда тождественно с ним не совпадает.
Но как бы там ни было, профессиональный мир – он всегда весьма тесен. И иметь в нём репутацию нормального человека – не обязательно милого и улыбчивого, а порядочного – очень важно. И это даёт глобальное преимущество – в частности, право обратиться к далёкому заокеанскому другу за расходниками – и получить их без всяких торговых наценок, без всяких дилерских гешефтов, то есть тупо по цене с завода. И все дилеры будут знать, что «Механика» получает инструмент напрямую. А почему? А потому, что Борис с Дмитрием – славные приятели, и потому, что папа Бориса был когда-то преподавателем у Дмитрия, а ещё потому, что у них есть масса общих друзей, – и вся эта ваша дилерская политика на фоне вот таких добрых отношений, в общем-то, не пляшет…
О нравственной стороне учёта
Ещё одна важная тема, изученная нами на практике, болезненная, но необходимая. Из серии «уж сколько раз твердили миру…» Гениями, провидцами и идеальными руководителями никто из нашей команды не является. Идеальных «вааще» нет в материальной природе. Идеал – это философский конструкт. Идеальный талер был в кармане у Гегеля, как он сам шутил – за что его уже сто пятьдесят лет критикуют. Мы же были нормальными разгильдяями, только голодными, деятельными и довольно настойчивыми. Эти качества позволяли добиваться определённых успехов, но не исключали повторения некоторых, в том числе вполне хрестоматийных, ошибок.
Итак, Гегель рассуждал про идеальный талер в кармане своего пальто, дедушка Ленин его за это ругал и утверждал, что «социализм есть учёт и контроль». Как выясняется, и капитализм тоже.
При всём моём правовом и бухгалтерском нигилизме, при всём пренебрежении к аккуратности и ужасе при виде чёрных нарукавников учётного работника (помните, у Корейко такие были?) я вынужден громко признать: учёт ВАЖЕН. Точка. Теперь подробнее, на моём печальном примере, тысяча первое доказательство принципа «Чем точнее счёт, тем крепче дружба».
До определённого момента, во всех моих предыдущих «опытах» по жизни, на всех моих предыдущих местах работы учёт сводился к необходимости время от времени поделить наличную выручку между участниками затеи. Максимум, что требовалось, – это учесть первоначальные затраты. Традиционный процесс делёжки кучки мятых купюр я правдиво и с буквальной подробностью описывал на примере бизнеса по ремонту ШРУСов.
Каждую пятницу вечером банда собиралась в столовке общаги – к тому времени это заведение уже именовалось «кооперативное кафе», – на стол вываливались мятые банкноты и начинался честный делёж с банкетом. Типа: «Женька, у нас с тобой было два общих заказа, ты за сварку платил оба раза – я тебе восемь рублей. Я за тебя платил токарю… Серёга за жигулёвскими ШРУСами для всех ездил – ему из общей кассы полтораста рублей, на рекламу нужно отложить, остальное делим пропорционально выполненным заказам!» Так вёлся управленческий учёт, сводился баланс и велось финансовое планирование братства вольных механиков. Покончив с взаиморасчётами и получив свою долю прибыли, каждый участник ШРУСового бизнеса становился неприлично богат…
Работая в подвальчике на Трофимова, мы по лености и недомыслию продолжили такую же практику. Вся выручка за день собиралась в глубоких карманах рабочих халатов, вечером высыпалась на стол и пересчитывалась. Наличие номерных заказ-нарядов позволяло не путать и не терять клиентские детали. Но связать заказ-наряды с выручкой за период и установить чёткое соответствие было невозможно. Если честно, мы и задачи себе такой не ставили – не считали это необходимым. На этапе «быстрого первоначального роста» бизнеса дел у каждого было множество, постоянно кто-то из «акционеров» был в разъездах. Выдавал заказы и получал за них плату в этом случае любой свободный сотрудник. Полный ужас с точки зрения учёта! Тем не менее мы работали и развивались, несмотря на бардак в учёте. Как минимум мы экономили силы и время, избегая скучной учётной рутины. Но негативные последствия нашего разгильдяйства рано или поздно должны были наступить, и они наступили. Отсутствие учёта, контроля, ответственности создаёт неправильную атмосферу, тихо и незаметно размывает рамки допустимого поведения сотрудников-соратников. Отсутствие учёта опасно не только финансово, не только тем, что вы понесёте убытки, – оно особенно опасно тем, что вы рискуете разрушить в компании атмосферу доверия и честного сотрудничества. Испытываете ваших соратников соблазном поступить нечестно. Или не совсем честно…
В один совсем не прекрасный день я узнал, что один из моих соратников параллельно с нашей общей продукцией продаёт клиентам свой личный товар. При этом он вполне искренне не понимал: что в этом плохого? Общего товара же меньше не стало? Есть общий бизнес – а есть мой, маленький, собственный, безобидный. Столкнувшись с такой ситуацией, я был в шоке. Реально, без преувеличений. Я потерял покой и сон. Картина, ужаснувшая меня, выглядела так: я пригласил к себе в команду хорошего, доброго, достойного человека. Надел на него рабочий халат, глубокие карманы которого были всегда полны денег. Создал огромный контраст между нищим существованием на скудную советскую зарплату до прихода ко мне и неожиданным бесконтрольным изобилием после прихода в «Механику». Создал ситуацию отсутствия контроля. Фактически я сделал всё, чтобы прекрасный, светлый человек совершил недостойный поступок…