7 декабря. Письмо князю С. М. Голицыну: «Императорскаго Воспитательнаго дома московский Опекунский совет отношением от 22 дня мая сего года уведомил Консисторию о завещании надворною советницею Ольгою Ивановною Чаплыгиною процентов с 600.000 р. асс. на пять мужеских и на пять женских монастырей в Москве <…> Согласясь на сие назначение, потому что завещание должно быть исполняемо с буквальною точностию, по воле завещавшаго, не мог я, однако, при сем не встретиться с заботливою мыслию, что вне Москвы есть монастыри, особенно женские, которые имеют особенную нужду в постоянном пособии. Таковы особенно два: Спасо-Бородинский… и Борисоглебский Аносинский<…> Поелику же до сведения моего дошло, что вышеозначенный капитал 600.000 значительно умножился процентами, которые также причислены к сему капиталу, то по буквальном исполнении завещания назначением процентов с 600.000 р. асс. на десять монастырей собственно в Москве будет не противно завещанию, с целию благотворительницы сообразно, и для души ея полезно, чтобы два вышеозначенные монастыря Спасо-Бородинский и Борисоглебский получили участие в процентах с дополнительной сверх 600.000 р. части капитала, составившейся из причисления процентов, и с тем вместе приняли обязанность приносить молитвы и о упокоении души благотворительницы (ДЧ. 1887. Ч. 3. № 12. С. 492–493).
8 декабря. Резолюция на прошении вдовы священника о продаже домов новому священнику: «Касательно оставления одного дома за просительницею может войти она в соглашение со священником, – но и за сим дела не останавливать, потому что имела для сего довольно времени» (Резолюции. Т. 5. Ч. 2. С. 67. № 10099).
• Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Образцы описи не имел я еще времени рассматривать. Правда, что отметки портят опись, для сего надобно стараться, чтобы их не было. А иметь для них особую тетрадь при описи есть другое затруднение: не так очевидно сличение отметок с описью, и при приеме ризницы благовиднее будет отговорка неусмотрением. Подумаю о сем. Оценка драгоценностей кажется мне делом не церковным. Но если надобно, пусть оно сделается» (Письма преподобному Антонию. С. 349–350. № 459).
10 декабря. Служение литургии и панихиды в почтамтской церкви архангела Гавриила по новопреставленному князю А. Н. Голицыну (МВ. 1844. № 151. С. 227).
12 декабря. Резолюция на консисторском определении о расторжении брака людей, состоящих в третьей степени родства: «Свидетельство статскаго советника Михайлова по содержанию имело бы некоторую силу, но кроме того, что свидетельство одного человека недостаточно, и в том случае, когда бы не опровергалось документами, свидетельство сие теряет силу от разноречия» (Резолюции. Т. 5. Ч. 2. С. 67. № 10100).
• Резолюция на прошении иеромонаха, строителя монастыря, о запрещении приходскому причту рубить церковный лес: «Консистории священника, вызвав, допросить и с допросом представить. По важности показания о расхищении церковной собственности, запретить ему священнослужение до взятия допроса и до разсмотрения онаго» (Резолюции. Т. 5. Ч. 2. С. 68. № 10101).
• Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Сотворите, Отец Наместник, в Лавре четыредесятидневное молитвенное поминовение новопреставленного раба Божия князя Александра Николаевича Голицына. Он скончался мирно 22 дня ноября, завещав положить себя в Георгиевском монастыре, и запретив употребление при своем гробе знаков украшений и знаков отличия, и приказав положить себя в рубашке, которую выпросил у Государя Императора себе на память, после того как она была на Государе во время коронования» (Письма преподобному Антонию. С. 350. № 460).
• Запись в дневнике: «Преп. Спиридона. Князь Александр Николаевич Голицын скончался 22 ноября; 8 декабря получил я о сем известие; 9 и 10 было поминовение; а 12 утром, после того как я встал от сна, часу в седьмом, в дремоте виделось мне, что я вошел здесь в Москве в дом, принадлежащий будто покойному, встречен священником в облачении с крестом, приложась ко кресту и взяв его и держа лицем к себе, вошел я в другую комнату, посреди ея стоял стол, в глубине комнаты стояла высокого роста женская особа– в белой от головы до ног одежде, имея в руках при персях белый медальон, подобный имеющемуся у меня образу Крещения Господня на белом Иорданском камне. Вошел покойный с видом спокойствия и тихой радости, сел со мною на канапе, и разговаривал. Под конец разговора я спросил, сохраняется ли еще в сем доме церковь? – думая при сем вопросе, что хорошо бы здесь совершать по нем поминовение в четыредесятый день. Ответа всего не помню, а только последния слова: сделать церковь, без пастыря; церковь оставить, а пастыря послать. После сего Князь встал и вышел, а я проснулся!»
13 декабря. Резолюция на прошении священника о дозволении носить скуфью в холодной церкви: «По признакам слабости здоровья, и особенно головы, разрешается употреблять черную скуфью на вечерне, утрене и на литургии до малаго входа» (Резолюции. Т. 5. Ч. 2. С. 68. № 10102).
• Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Послушайте моего сновидения. Сегодня, встав поутру в шесть часов, через несколько времени я легко вздремал и вижу, что вхожу здесь в Москве в дом, принадлежащий будто князю Александру Николаевичу, пред его отбытием. В передней комнате встречает меня священник со крестом, в облачении. Я прикладываюсь ко кресту, беру его и, держа лицом к себе, вхожу в другую комнату. Посредине стоит стол, на котором лежат ковры или нечто подобное, в глубине комнаты стоит высокого роста женская особа, в белой от главы до ног одежде, не представляющей никакого покроя, а только обилие ткани; в руках против персей держит она белый медалион, похожий на имеющийся у меня образ Крещения Господня, вырезанный на белом иорданском камне. Из внутренней комнаты выходит князь Александр Николаевич с светлым видом спокойствия и тихой радости, садится рядом со мною и беседует мирно. Содержания разговора не помню, кроме последней части. Я спросил, остается ли еще в сем доме церковь, думая притом, что хорошо бы в сей церкви быть служению в четыредесятый день по его кончине. Что на сие непосредственно отвечал он, опять не помню, а помню только последние выражения: сделать церковь без пастыря; церковь оставить, а пастыря послать. После сего он встал и вышел как бы на время в ту комнату, из которой пришел. А мне пришло на мысль, как я видел преставльшегося и видели ль его другие, и с сею мыслию я проснулся. Сей есть сон, а какое рассуждение его?» (Письма преподобному Антонию. С. 350–351. № 461).
• Письмо князю С. М. Голицыну: «Возвращаю Вашему сиятельству выписку из письма о предсмертных днях покойнаго князя Александра Николаевича; и благодарю за сообщение мне сего сведения <…> Кончина сия, хотя неожиданная, оставила во мне сильное чувство лишения, потому что я привык с утешением взирать на сию душу, по благости Божией, многолетно мне близкую и открытую. В том не сомневаюсь, что он отошел ко Господу в мире» (Письма. 1884. С. 47. № 51).
• Письмо А. Н. Муравьеву: «Из Киева получил я обратно рукопись катехизиса и письмо. На рукописи сделаны некоторыя замечания на таких местах, которыя прежде тем же замечателем рассматриваны и им и Святейшим Синодом утверждены. А в письме о катехизисе ни слова не сказано. Между тем я долго ждал, отчаялся в получении отзыва и за несколько дней до получения сего письма отправил катехизис в Петербург, и, следственно, не мог употребить замечаний в дело, что, может быть, отчасти делал бы не по нужде, а ради послушания. При таких обстоятельствах неободрительно делать дело. Впрочем, сказываю сие, не жалуясь» (Письма. 1869. С. 148. № 108).
16 декабря. Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Сие письмо вручит Вам, Отец Наместник, юноша, сын гражданина, ученик гимназии, чувствующий побуждение удалиться от мира. Юность его заставляет отца его заботливо смотреть на его желание, а ему не хочется продолжать настоящего пути, и дать время испытать твердость его намерения. В сих обстоятельствах я предположил, чтобы он вакациальные дни, теперь начинающиеся, погостил в монастыре, и с сею мыслию он отправляется в Лавру. Дайте ему вкусить немного монастырского послушания, думаю в Вифании, или как рассудите; а между тем испытайте его и преподайте советы ему и отцу» (Письма преподобному Антонию. С. 351. № 462).
20 декабря. Поздравление графа Н. А. Протасова с праздником Рождества Христова: «Уже Святая Церковь, во своем предпразднестве показывает нам зарю Светлого дня Рождества Христова и приглашает возносить славу Богу, и разделять радость друг с другом. От сего учения любви поспешаю принять приятный долг приветствовать Ваше сиятельство общей радостию, яко родился нам Спас, Христос Господь» (Мнения. 1905. С. 108).
21 декабря. Митрополит Филарет представил в Комиссию по сооружению храма Христа Спасителя сюжеты для скульптурных композиций на фасадах и живописных в интерьерах, а также по отбору надписей, помещаемых снаружи и внутри храма.
• Резолюция на прошении канцелярского служителя об определении его на диаконское место: «…не представляется благонадежным принять в духовное ведомство такого человека, который обнаружил решительное расположение к светской службе, и только по неимению места вздумал обратиться к духовной» (Резолюции. Т. 5. Ч. 2. С. 69. № 10103).
• Письмо М. М. Тучковой: «План и смету вижу– они никем не подписаны. Я сказал Вам прежде: “Когда вы были общежитием, тогда могли распоряжаться по-домашнему; теперь вы– монастырь, и должны поступать официально”. Если план и смета должны быть представлены начальству, они должны быть подписаны признанным архитектором и представлены при обстоятельном донесении<…> На что вам колокола? – Прежде жаловались, что нет колокольни, теперь, видно, скучно ходить на нее. Опустите от колокола на землю веревку– это дешевле, нежели употребить 1.200 р[ублей] на покупку новых колоколов. Простите меня за сии возражения и не гневайтесь на архитектора, у которого я выведал предприятие купить колокола. Буду ожидать от Вас продолжения нашего мирного спора, или изъяснения того, что мне неясно и непонятно