• Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Помнится, писал я Вам, Отец Наместник, чтобы сказать иеродиаконам Иеремии и Дионисию, что они поступили не по правилам монашеским, просясь в другое место без благословения. Вы не уведомили меня, сказано ли с каким последствием, а мне надобно было знать, ибо дело не кончено и требует дальнейшего соображения <…>. Предложение мое о молитве пред сеянием обрезали и ограничили только местами, в которых неурожай оглашен правительством. Чудно, что мы боимся испугать друг друга– молитвою!» (Письма преподобному Антонию. С. 233, 236. № 286).
• Из воспоминаний епископа Никодима (Казанцева): «Был у митрополита Филарета 19 Марта, чтоб спросить: “Не позволит ли он приехать сюда, к болящему Каменец-Подольскому Владыке, племяннику его, Бакалавру (ныне архиепископу Костромскому)?” Филарет отвечал: “а) Поздно. Преосвященный Кирилл при последнем уже часе; б) неудобно, ибо распутица; в) неизвестно, будет ли это утешением больному (может подумать, не приехал ли племянник за наследством); г) сам преосвященный Кирилл не почитает свое положение опасным; д) что же касается до наследства, оно будет сохранено. Да и что у него есть, когда им нечем благодарить Доктора?” Владыка дивится, от чего у Преосвященнаго Кирилла так много болезней, и они у него так сложны: “Кажется, он человек совершенно воздержный. В юности, когда учился, был хоть несколько хил, но и свеж и жив. Жизнь его спокойная. Он без сильных страстей. Поразительных приключений с ним я не знаю”» (Казанцев. С. 84).
20 марта. Резолюция на выписке из консисторского журнала о желании священника возвратиться на место прежнего своего служения: «Дело сие исполнено обстоятельств, которых нельзя было ожидать. Священник Загорский, встретив непредвиденныя обстоятельства и возымев намерение возвратиться в Москву, не сделал даже до сих пор своему начальству о сем официальнаго представления. Найдя в Полтаве занятым место, на которое он назначен был указом Святейшаго Синода, и вакансию при соборе после лица, которым занято было место, назначенное священнику Загорскому Святейшим Синодом, он, сколько известно, не воспользовался содержанием ни по месту, назначенному ему Святейшим Синодом, ни по вакансии вышеозначенной, чего требовало бы и одно человеколюбие, есть ли бы не требовала важность указа Святейшаго Синода… Объявить, чтобы он, решаясь остаться в Московской епархии, донес своему начальству о себе и своих обстоятельствах» (Резолюции. Т. 4. С. 204–205. № 9467).
• Резолюция на консисторском определении по жалобе коллежской асессорши на священника: «Священнику… ныне же заметить, что он поступил неразсудительно и сам на себя навлек сомнение, когда к доносительнице, подвергавшей нареканию его поведение и службу, искательно вошел в дом и в письменную с нею сделку. Есть ли он невинен, то должен был спокойно ожидать открытия своей невинности по делу. Долг же христианский был тот, чтобы не враждовать на доносительницу в сердце и не искать мщения, когда бы она по делу обличилась в клевете. Сие последнее должно было сделать просто по совести священнической, а не по письменному обязательству» (Резолюции. Т. 4. С. 205–206. № 9468).
• Резолюция на прошении дочери умершего священника: «Обет, который приписывает себе просительница, не дает начальству права безвинно лишать места Ваганьковскую просфирню. Есть ли просительница находит затруднение купить дом Девятинской или Паутинковской просфирни, то же затруднение встретила бы безвинно и Ваганьковская просфирня. Притом и касательно мнимого обета просительница сама обличает себя в неправде: потому что прежде говорила, что дала обет служить именно на Ваганьковском кладбище, а теперь пишет, что есть ли где-либо в Москве назначусь просфирнею, то при оной церкви буду служить по гроб <…> Вдополнение к прежнему донесению донести Святейшему Синоду и о сем, с приложением копии с сего прошения» (Резолюции. Т. 4. С. 206–207. № 9469).
• Резолюция на письме камергера Двора Его Императорского Величества с препровождением в дар академической или лаврской библиотеке трех рукописей: «Сказание об осаде Сергиева монастыря, как древность, собственно к Лавре относящуюся, внести в библиотеку Лавры, где она может быть также полезна при возобновлении издания сей книги от Лавры» (Резолюции. Т. 4. С. 255. № 9571).
• Письмо епископу Виталию (Щепетеву): «Жалоба православных дошла до меня, преосвященнейший, что раскольник восхвален торжественно, при открытии женской школы, в речи архимандрита Феофана, напечатанной в 6 № Московских ведомостей. Как сей соблазн случился в нашей епархии, то нам нужда надлежит прекращать. А как вы знаете, что в епархии даже епископ посторонний не может проповедовать, исполнение чего на опыте видите в Петербурге, так как сие основано на 20 правиле шестаго вселенскаго собора; кольми паче архимандрит должен подчиниться сему правилу, есть ли епархиальное начальство не освободит его от силы сего правила по снисхождению, то мне нужно знать, не дали ль вы разрешения Донскому архимандриту произнесть и напечатать вышеозначенную речь» (Письма. 1887. С. 57–58).
21 марта. Из воспоминаний У. Палмера: «Сегодня, 21 марта, прежде чем я занемог, мы с г-ном Муравьевым побывали у Митрополита Московского, и я передал ему свое письмо, где упоминалось послание доктора Раута, которое, как я понял, было представлено в Синод. Поскольку ответа на изложенную в нем просьбу о допущении к причастию я не получил и теперь отправлялся в епархию Митрополита, а он как член Синода был с посланием доктора Раута знаком, я посчитал должным представить эту просьбу ему лично. Митрополит сказал, что ответит мне письменно, однако прибавил, что существо ответа мне, должно быть, уже ясно из прошлых наших собеседований… что весьма достойно примечания, что церкви наши не разорвали открыто отношения, но в рассуждении друг друга безмолвствуют. Однако же, прибавил он, принятые правила позволяют допускать к причастию лишь того, кто признаёт без изъятия все, что относится до веры, а также благочиния и обрядов, ибо здесь поступают, памятуя о разделении церквей, и переменить что-либо не в его власти, поэтому остается лишь передать дело в Синод» (Палмер. С. 112).
22 марта. Резолюция на консисторском определении об отправке диакона в монастырь на месяц с запрещением в священнослужении за нетрезвую жизнь и поведение, не соответствующее званию: «Диакона помиловать желательно. Но нельзя оставить его при соборе, потому что в первенствующей церкви города, имеющаго многочисленное духовенство, стыдно было бы на первом между диаконами месте видеть человека, котораго видели лежащим пьянаго в грязи» (Резолюции. Т. 4. С. 207. № 9470).
24 марта. Резолюция на отношении обер-прокурора Святейшего Синода графа Н. А. Протасова об удовлетворении прошения служащего в департаменте министерства юстиции титулярного советника… о выдаче ему из Московской духовной консистории свидетельства о смерти отца: «Как Демидовскаго кладбища в Москве нет, и усопшие записываются не по кладбищенским, а по приходским церквам, где скончались; догадочная справка по 300 городским и подгородным приходским церквам по необходимости должна быть трудна, и может оказаться не вполне удовлетворительною, то долгом поставлю обратиться к Его Сиятельству, дабы благоволено было приказать объявить просителю, чтобы он доставил мне или в консисторию верное сведение, в каком приходе скончался его родитель» (Резолюции. Т. 4. С. 255–256. № 9572).
25 марта. Письмо А. Н. Муравьеву: «Препровожденные при письме Вашем от 12 минувшего Февраля, как приношение Ваше Свято-Троицкой Сергиевой Лавре и тамошней Духовной Академии три рукописи: а) сказание об осаде Сергиева монастыря, б) Житие Никона Патриарха, и в) Хронограф, – мною получены с искреннею благодарностью» (Письма. 1869. С. 92. № 66).
26 марта. Мнение по прошению бывшего базилианского иеромонаха о переводе его из Рязанской епархии в Березвецкий монастырь:
«…когда иерархия, так именовавшейся греко-униатской церкви, по собственному удостоверению в правоте восточно-католической церкви и в напрасном от нея отгорожении, соборно просила Святейший Синод о принятии ея с паствами в древнее общение и послушание восточной кафолической церкви и когда Святейший Синод по сей просьбе действительно принял оную в общение и послушание и всему возсоединяемому священству преподал соборное благословение, то она сим самым разрешена от всяких обязанностей, несовместимых с общением и послушанием православной церкви; и, следственно, он, Лукиан, не имеет основания просить себе какого-либо новаго личнаго разрешения от обязанностей и отношений уже прекратившихся, а должен, вразумясь в истину дела, утвердить себя в послушании православной церкви и сие доказать самым делом, как чин церковный требует» (Мнения. Т. доп. С. 79. № 24).
27 марта. Предложение собору, учрежденному при Лавре, о совершении молебствия ко Господу Богу о ниспослании благословения на земледелание, сеяние и плодотворение для получения хороших урожаев (Резолюции. Т. 4. С. 261–262. № 9586).
• Мнение о каталоге книг, нужных для херсонской семинарской фундаментальной библиотеки: «О каталоге книг для фундаментальной библиотеки да будет дозволено усумниться, хотя бы весьма не хотелось. Он требует, например: Библии на латинском, немецком, французском. Помилуйте! Ныне есть переводы Библии, особенно французские и немецкие, которые в другое время были бы сожжены купно с переводчиками. Непременно нужно сказать, чей перевод, а небесполезно прибавить и то, какого издания» (Мнения. Т. III. С. 35).
28 марта. Письмо князю С. М. Голицыну: «Христос воскресе! Приимите от меня целование мира, сорадования и любви. Радость Гоподня да будет силою Вашею, поддерживающею и обновляющею дух и тело к умножению лет жития, в здравии, мире и благоделании <…> Прежде вы изволили вопрошать меня о преосвященном Кирилле. Потому скажу о нем, что в его теперешней болезни врачи не раз уже назначали ему близкий предел жизни, который он, однако, по благодати Божией переходит, перенося посещение Божие с кротостию и терпением» (Письма. 1884. С. 34–35. № 35).