• Резолюция на представлении академического правления: «Семинария не для стихотворений. И незавидно состояние семинарии, в которой есть заслуживающие награду стихами, а никто не заслужил награды назидательным поучением или основательным рассуждением» (ДЧ. 1885. Ч. 2. № 7. С. 376).
• Письмо коллежскому советнику А. Н. Серебрякову: «Ваше высокоблагородие милостивый государь! Успенской, что на Остоженке, церкви священно– и церковнослужители с прихожанами, в поданном ко мне в январе месяце сего года прошении свидетельствуя о усердном и полезном, четвертое трехлетие, служении вашем сей церкви в звании церковного старосты, просили достойной вам за сие награды; и консистория приступала к собранию требуемых на сей случай законом сведений, но вам угодно было отказаться от доставления таковых сведений, и отозваться, что не желаете награды. Посему производившееся по консистории дело необходимо должно было прекратиться, но я, уважая немало временное ревностное, деятельное и благоуспешное попечение ваше о благоустройстве и благолепии сего храма, должным признаю изъявить вам благодарность и вместе с сим призываю вам благословение Божие» (ЧОЛДПр. 1873. Кн. 11. С. 161. – Материалы).
24 декабря. Письмо министру императорского двора, князю П. М. Волконскому: «Светлейший князь, милостивейший государь! Почтеннейшее отношение вашей светлости, от 12 сего декабря № 6139, которым объявлена мне Высочайшая воля, по случаю благополучного разрешения от бремени Ее Императорского Высочества Великой Княгини Марии Николаевны, раздать в Москве сиротам, неимущим и болящим три тысячи рублей серебром, имел я честь получить, и с оным вместе и вышеозначенную сумму» (ЧОЛДПр. 1873. Кн. 11. С. 154. – Материалы).
27 декабря. Резолюция на донесении о том, что 25 декабря в университетской церкви на литургии задостойник и причастный стих петы были не одобренным напевом: «От протоиерея церкви взять объяснение, какой хор пел в означенный день в церкви, почему задостойник и причастный стих допущено было петь не одобренным напевом и по каким нотам и чьего сочинения происходило пение. По предосторожности подтвердительно предписать монастырям, соборам и церквам, чтобы пение в церквах производимо было без малейшего отступления от указа Св. Синода 31 мая 1833 года; чтобы не иначе как с непременным соблюдением сего допускаемы были до пения в церквах частные хоры и чтобы в случае нарушения кем-либо вышеозначенного правила неукоснительно и немедленно доносимо было под опасением, что недонесший настоятель или настоятельница монастыря, протоиерей или священник собора или церкви подвергнет себя ответственности как участвующий в нарушении указа Св. Синода» (ДЧ. 1885. Ч. 3. № 12. С. 502).
28 декабря. Резолюция на донесении священника Рождественского девичьего монастыря о припадке, случившемся с диаконом 24 декабря, когда во время литургии он не мог продолжать чтение Евангелия и упал: «Благочинному предписать, чтобы дьякон допущен был до священнослужения не иначе как по удостоверении в восстановлении его здоровья и в безопасности от подобного бывшему случаю» (ДЧ. 1897. Ч. 1. № 3. С. 524).
29 декабря. Письмо директору придворной певческой капеллы А. Ф. Львову относительно пения на литургии в университетской церкви 25 декабря задостойника и причастного стиха по нотам, будто бы неодобренным: «Сего 25 декабря в церкви московскаго университета при литургии пели… Достойно и праведно есть и Тебе поем, положенные на ноты иеромонахом Симонова монастыря Виктором; задостойно ирмос 9-й песни на Рождество Христово, с припевом, положенный протоиереем Турчаниновым, по пропетии причастного стиха пели кондак на Рождество Христово: Дева днесь и проч., положенный неизвестным сочинителем, но употребляемый в сем напеве с весьма давнего времени. Ноты, по которым происходило означенное пение, препровождаются. Относительно напева стиха: Дева днесь – не излишним почитаю довести до сведения вашего превосходительства, что происхождение сего напева мне неизвестно, но что он известен мне в церковном употреблении, хотя нечасто, со времен блаженныя памяти митрополита Платона» (Мнения. Т. III. С. 315–316).
30 декабря. Письмо обер-прокурору Св. Синода графу Н. А. Протасову по поводу сообщения А. Ф. Львова о пении на литургии в университетской церкви 25 декабря по нотам, будто бы неодобренным: «От нынешнего дня изволите получить от меня уведомление о действиях в Москве г. директора придворной певческой капеллы. Не жалуюсь на то, что его действия меня озабочивают. Но покорнейше прошу обратить внимание на мои распоряжения и охранить – если не меня (ибо я должен о вверенных мне более заботиться, нежели о себе), то вверенное мне Московское духовенство от нарекания в нестарании соблюдать Высочайшую волю и предписания Св. Синода» (Мнения. 1905. С. 151).
• Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «На меня Бог послал неожиданное искушение. По поручению Св. Синода составлен был комитет для рассмотрения положения ирмосов на четыре голоса директором Императорской певческой капеллы. Комитет отозвался, что не все довольно согласно с обиходом. Св. Синод ноты г. директора (как он говорит) употреблять дозволил, а здешние замечания ему передал, уже не знаю на что. Он приехал с неудовольствием и с возражениями на комитет и, кстати, вступился за незаконное якобы в праздник Рождества Христова в университетской церкви пение моих певчих, которые там вовсе не пели. Есть ли в Лавре ирмосы нового придворного положения? Пели ль их? И как находят, довольно ли сходными с обиходом или не довольно? Желаю сие узнать» (Письма преподобному Антонию. Ч. 2. С. 121–122. № 730).
31 декабря. Резолюция на прошении консистории о решении противоречий в совершении брака между католиком и православной: «Консистории рассмотреть и, если сомнения не окажется, разрешить, приняв в соображение, что невеста, как говорит священник, живет в его приходе более требуемого законом времени, что проситель состоит в службе, имеет достаточные для независимой решимости на брак лета и сомнение о согласии отца происходит от опасения его несогласия на воспитание детей в православии. В сем случае закон желает того, чего не принадлежащий к православию не желает» (ДЧ. 1877. Ч. 1. № 4. С. 128).
• Письмо архиепископу Иннокентию (Борисову): «Моему мнению сильной цены не даю. Но если лучше меня нашли оное относящимся к общей пользе, слава Богу, яко не вотще текох. Да будет благо церкви Господней. – Вас за внимание искренно благодарю. Благодарю за милостивое принятие моих представлений о викарии и о последующих переменах» (ХЧ. 1884. Ч. 4. № 1. С. 217. № 19).
• Письмо Е. П. Головиной: «Господь да благословит Вам новое лето здравием и миром. А если и немощию Он посещает, да приемлете сие от руки Его с надеждою, что сие во благо будет душе Вашей» (Переписка с современницами. С. 346. № 54).
1849 год. Произнесение Слова об освящении дня Господня: «Достоит ли христианам, чадам благодатной свободы, менее рабов Закона пещися о хранении дня Господня потому только, что ныне за сие не угрожает побиение камнями? Достоит ли в утро дня воскресного, во время святого дня, преимущественно святое, идти не в храм Божий, а на торжище, наполнять его до тесноты, вместо молитвы и покоя, суетиться среди молвы, купли и продажи? Закон гражданский снисходительно позволяет в день воскресный продавать и покупать необходимое для дня – пусть бы пользовались только сим снисхождением; однако и то чем менее, тем лучше. А продавать и покупать в день воскресный, что можно было бы отложить до дня работнаго, продавать потому только, что сего хочет корысть, покупать потому, что в праздник досужно, – достоит ли? – Не довольно ли шести дней недели для сих продаж и куплей? Надобно ли вторгаться с ними в день седьмой, чтобы и на купленное, и на цену проданного положить печать греха против заповеди, освятившей день седьмый?» (Сочинения. Т. 5. С. 58).
• Из воспоминаний П. Г. Розен, в монашестве Митрофании. «… посещения мои митрополита Филарета стали весьма часты. Под руководством его я написала прежде всего икону Тихвинской Богоматери, а затем в течение года было написано мною до 20 больших и малых икон. К концу 1849 года я отправила в тот монастырь целый обоз стоимостью в несколько тысяч рублей серебром, за что и доселе в том храме имя мое на церковной молитве поминается всякий день. Митрополит Филарет любил говорить со мною о церковной живописи; иногда приносил Библию, прочитывал мне некоторые места из пророчеств или апокалипсиса, которые он желал, чтобы были мною изображены. Так, например, с его слов и по его указанию были написаны мною апокалиптические изображения, помещенные в зале Троицы-архиерейского подворья в Москве, и с сочиненных мною эскизов из пророчеств Иезекииля написаны картины в Воскресенской церкви в Гефсиманском скиту. <…> Мать моя была очень благотворительная женщина, любила помогать сиротам и бедным. Временами дом наш был пристанищем для многих бесприютных. <…> Мать посылала меня отыскивать и бедных на чердаках или в подвалах помещающихся, когда получала от них письма с просьбою о помощи. Она никому не доверяла этих поручений, и они остались и доселе тайною для всех. Один митрополит Филарет знал все то, что она мне доверяла, и приказывал строго хранить тайну, поверенную родительницей; несохранение тайны считал он преступлением, равным краже. – Сокровище, – говорил он, – которое тщательно храните, должно быть сохраняемо и тем, кому вы доверили его хранить. Если он укажет вору, где оно лежит, он делается пособником в краже. Так и тайна, доверенная вам, тем паче родительницей, должна быть сохраняема вами, доколе открытие оной не будет потребно для прославления имени ее или же для некой другой нужды. Советы великого иерарха церкви нашей митрополита Филарета я старалась помнить всегда не в отношении одной моей матери, но и в отношении всех доверявших мне впоследствии свои дела или тайны душевные» (РС. 1902. № 1. С. 46–47).