далеко из круга литераторов нового поколенья. Я не журналист, не издатель; пользоваться Вами я могу, только читая Вас, если я говорю о Вашем таланте, говорю по убеждению. Мне минуло уже 65 лет, но я сохранил еще столько любви к литературе, с такою горячностью слежу за ее успехом, так радуюсь всегда, когда встречаю в ней что- нибудь живое, даровитое, что не мог, — как видите, — утерпеть и протягиваю Вам обе руки. Но это еще не все, вот, что хочу прибавить: по разнообразным свойствам Вашего несомненного таланта, верному чувству внутреннего анализа, мастерству в описательном роде (Метель, ночь, местность в Агафье и т. д.), чувству пластичности, где в нескольких строчках является полная картина: тучки па угасающей заре: «как пепел на потухающих угольях...» и т. д. — вы, я уверен, призваны к тому, чтобы написать несколько превосходных истинно художественных произведений. Вы совершите великий нравственный грех, если не оправдаете таких ожиданий. Для этого вот что нужно: уважение к таланту, который дается так редко. Бросьте срочную работу. Я не знаю Ваших средств, если у Вас их мало, голодайте лучше, как мы в свое время голодали, поберегите Ваши впечатления для труда обдуманного, отделанного, писанного не в один присест, но писанного в счастливые часы внутреннего настроения. Один такой труд будет во сто раз выше оценен сотни прекрасных рассказов, разбросанных в разное время по газетам. Вы сразу возьмете приз и станете на видную точку в глазах чутких людей и затем всей читающей публики. В основу Ваших рассказов часто взят мотив несколько порнографического оттенка, к чему это? Правдивость, реализм не только не исключают изящества, но выигрывают от последнего. Вы настолько сильно владеете формой и чувством пластики, что нет особой надобности говорить, папрпмер, о грязных ногах с вывороченными ногтями.и о пупке дьячка. Детали эти ровно ничего не прибавляют к художественной красоте описания, а только портят впечатление в глазах читателя со вкусом. Простите мне великодушно такие замечания, я решился их высказать потому только, что истинно верю в Ваш талант и желаю ому ото всей души полного
ЭБ МслМйУфри1'
развития и полного выражения. 11а днях, —говорили мне, — выходит книга с Вашими рассказами, если она будет под псевдонимом Че-хон-те,— убедительно прошу Вас телеграфировать издателю, чтобы он поставил иа пей настоящее Ваше имя. После последних рассказов в Нов. врем, и успеха «Егеря» оно будет иметь больше успеха. Мне приятно было бы иметь удостоверение, что Вы не сердитесь на мои замечания, но принимаете их как следует к сердцу, точно так же, как я пишу Вам неавторитетно, — по простоте старого сердца.
Жму Вам дружески руку и желаю Вам всего лучшего!
Уважающий Вас
Д. Григорович.
25 марта 1886 г. Петерб. Против Ломбарда, д. № 12 (Центр, гос. архив лит. и иск.).
Март 28 Пишет ответное письмо Д. В. Григоровичу:
«Ваше письмо, мой добрый, горячо любимый бла- говеститель поразило меня, как молния. Я едва не заплакал, разволновался и теперь чувствую, что оно оставило глубокий след в моей душе. Как Вы приласкали мою молодость, так пусть бог успокоит Вашу старость, я же не найду ни слов, ни дел, чтобы благодарить Вас. Вы знаете, какими глазами обыкновенные люди глядят на таких избранников, как Вы, можете поэтому судить, что составляет для моего самолюбия Ваше письмо. Оно выше всякого диплома, а для начинающего писателя оно — гонорар за настоящее и будущее. Я как в чаду. Нет у меня сил судить, заслужена мною эта высокая награда или нет. Повторяю только, что она меня поразила.
Если у меня есть дар, который следует уважать, то, каюсь перед чистотою Вашего сердца, я доселе не уважал его. Я чувствовал, что он у меня есть, но привык считать его ничтожным. Чтоб быть к себе несправедливым, крайне мнительным и подозрительным, для организма достаточно причин чисто внешнего свойства... А таких причин, как теперь припоминаю, у меня достаточно. Все мои близкие всегда относились снисходительно к моему авторству и не переставали дружески советовать мне не менять настоящее дело на _ ,, бумагомаранье. У меня в Москве сотни знакомых,
ЭБ Научное наследие России f
между ними десятка два пишущих, и я не могу припомнить ни одного, который читал бы меня или видел во мне художника. В Москве есть так называемый «литературный кружок»: таланты и посредственности всяких возрастов и мастей собираются раз в неделю в кабинете ресторана и прогуливают свои языки. Если пойти мне туда и прочесть хотя кусочек из Вашего письма, то мне засмеются в лицо. За пять лет моего шатаиьн но газетам я успел проникнуться этим общим взглядом на свою литературную мелкость, скоро привык снисходительно смотреть на свои работы и — пошла писать! Это первая причина... Вторая — я врач и по уши втянулся в свою медицину, так что поговорка о двух зайцах никому другому не мешала так спать, как мне.
Пишу все это для того только, чтобы хотя немного оправдаться перед Вами в своем тяжком грехе. Доселе я относился к своей литературной работе крайне легкомысленно, небрежно, зря. Не помню я ни одного своего рассказа, над которым я работал бы более суток, а «Егеря», который Вам понравился, я писал в купальне! Как репортеры пишут свои заметки о пожарах, так я писал свои рассказы: машинально, полубессознательно, нимало не заботясь ни о читателе, ни о себе самом... Писал я и всячески старался не потратить на рассказ образов и картин, которые мне дороги и которые я, бог знает почему, берег и тщательно прятал.
Первое, что толкнуло меня к самокритике, было очень любезное и, насколько я понимаю, искреннее письмо Суворина. Я начал собираться написать что-нибудь путевое, но всс-такн веры в собственную литературную нутевость у меня не было.
Но вот нежданно-негаданно явилось ко мне Ваше письмо. Простите за сравнение, оно подействовало па меня, как губернаторский приказ «выехать из города в 24 часа!», т. с. я вдруг почувствовал обязательную потребность спешить, скорее выбраться оттуда, куда завяз...
Я с Вами во всем согласен. Циничности, на которые Вы мне указываете, я почувствовал сам, когда увидел «Ведьму» в печати. Напиши я этот рассказ не в сутки, а в 3—4 дня, у меня бы их не было...
ЭБ мое наследие России"
От срочной работы избавлюсь, но не скоро... Выбиться из колеи, в которую я попал, нет возможности. Я непрочь голодать, как уж голодал, по не во мне дело... Письму я отдаю досуг, часа 2—3 в день и кусочек ночи, т. е. время, годное только для мелкой работы. Летом, когда у меня досуга больше и проживать приходится меньше, и возьмусь за серьезное дело.
Поставить на книжке мое настоящее имя нельзя, потому что уже поздно: виньетка готова, и книга напечатана. Мне многие петербуржцы еще до Вас советовали не портить книги псевдонимом, но я не послушался, вероятно из самолюбия. Книжка моя мне очень не нравится. Это винегрет, беспорядочный сброд студенческих работишек, ощипанных цензурой и редакторами юмористических изданий. Я верю, что, прочитав ее, многие разочаруются. Знай я, что меня читают и что за мной следите Вы, я но стал бы печатать этой книги.
Вся надежда на будущее. Мне еще только 26 лет. Может быть, успею что-нибудь сделать, хотя время бежит быстро.
Простите за длинное письмо и не вменяйте человеку в вину, что он первый раз в жизни дерзнул побаловать себя таким наслаждением, как иисьмо к Григоровичу.
Пришлите мне, если можно, Вашу карточку. Я так обласкан и взбудоражен Вами, что, кажется, не лист, а целую стопу написал бы Вам. Дай бог Вам счастья и здоровья, и верьте искренности глубоко уважающего Вас и благодарного
А. Чехова
86, III, 28 (Собр. соч., т. 13, п. 149).
Март 29 В газете «Новое время» № 3621 рассказ Че
хова «Кошмар».
В журнале «Осколки» № 13 рассказ Чехова «Скарлатина н счастливый брак (Архивное разыскание)», подпись А. Чехонте, и мелочишка «Грач», подпись: Человек без селезенки.
Март 31 В «Петербургской газете» № 88 рассказ Че
хова «На реке (Весенние картинки)». Подпись: А. Чехонте.
Март В письме Ник. П. Чехову указывает ему па
его основной недостаток — крайнюю невоспитап-
ЭБ "Научное наследие России"
Виньетка для книги А. П. Чехова «Пестрые рассказы», сделаиная Ф. О. Шехтелем
ность: «В нем и твоя ложная почва, и твое горе, и твой катар кншек».
Подробно излагает, каким условиям должны удовлетворять воспитанные люди (Собр. сои., т. 13, п. 151).
Март, Написал рассказ «Гриша» по теме, продло-
конец женной В. В. Бплибиным: «Гриша» — Ваша тема.
Помните? Merci...» (Собр. соч., т. 13, п. 153).
Апрель 2 Д. В. Григорович посылает Чехову второе
письмо и свой портрет с надписью: «От старого писателя молодому таланту» («Слово», сборник второй, М. 1914),
ЭБ Научное наследие России'
Апрель 5 В журнале «Осколки» № 14 рассказ Чехова
«Гриша». Подпись: А. Чехонте. Апрель 6 Посылает Н. А. Лейкину дополнительные рас
сказы для книги «Пестрые рассказы» (Собр. соч., т. 13, п. 154).
В письме Н. А. Лейкину:
«Я болен. Кровохарканье и слаб... Не пишу... Надо бы на юг ехать, да денег нет... Боюсь подвергнуть себя зондировке коллег... Вдруг откроют что-нибудь вроде удлиненного выдыхания или притупления!.. Мне сдается, что у меня виноваты не так легкие, как горло... Лихорадки нет» (Собр. соч., т. 13, п. 154). Апрель 7 В «Петербургской газете» № 95 рассказ Че
хова «Любовь». Подпись: А. Чехонте.
Навестил заболевшего Гиляровского (Собр. соч., т. 13, п. 154). Апрель, Ив. П. Чехов получил место заведующего
до 11-го Арбатским казенным училищем в Москве. Переехал на казенную квартиру при училище (Собр. соч., т. 13, п. 156).
Апрель 11 У Чехова Ф. О. Шехтель (Собр. соч., т. 13,
п. 156).
С. Н. Худеков в письме к Чехову просит, чтобы присылаемые им для «Петербургской газеты» сценки не превышали двух гранок газеты, так как присылаемые до сих пор занимали несколько столбцов газеты, что значительно влияло на сокращение известий о текущих событиях