Они ускорили шаг, двигаясь теперь почти бок о бок. Прежняя дистанция стала непозволительной роскошью перед лицом общей угрозы.
Они нашли убежище, когда небо уже начало темнеть. Это была не пещера, а остов гигантского черепа, лежавшего на боку. Они забрались внутрь через пустую глазницу.
Лира развела небольшой, почти бездымный костер из сухих, похожих на торф, наростов, которые она собрала по пути. Пламя отбрасывало пляшущие тени на внутренние стенки их временного дома.
Они сидели в тишине, по разные стороны от огня, каждый погруженный в свои мысли. Хрупкое перемирие. Недоверие все еще висело между ними, но теперь к нему примешалось нечто еще — осознание взаимной зависимости.
— Зачем клану Алого Кулака так отчаянно нужен твой меч? — внезапно спросила Лира, нарушив молчание. Ее глаза в свете костра казались почти черными.
Кайен колебался. Рассказать ей правду о наследии Райкера было слишком рискованно.
— Это был меч их капитана. Для них это дело чести.
Лира усмехнулась.
— Честь — это сказка для детей и дураков. Великие кланы не посылают элитные отряды в Отстойник из-за простого куска металла, каким бы он ни был. В твоем мече есть что-то еще. Что-то, чего они боятся.
Она была умнее, чем он думал.
Кайен не ответил. Он лишь крепче сжал рукоять черного меча, лежавшего рядом с ним.
Лира не стала настаивать. Она снова посмотрела в темноту за пределами их укрытия.
— Спи. Я буду дежурить первой, — сказала она. — Если Призрачный Охотник придет, я разбужу тебя. Если смогу.
Кайен кивнул. Он знал, что не сможет уснуть. Он сел, прислонившись спиной к костяной стене, и стал смотреть на огонь, слушая, как ветер поет свою бесконечную, тоскливую песню в черепе мертвого гиганта.
Их путешествие только началось, а он уже стоял на пороге мира легенд и кошмаров, о которых не было написано ни в одной книге. И единственным его союзником была девушка, которая ждала его смерти.
Глава 16: Холод в Душе
Кайен не спал. Он сидел, прислонившись к холодной кости черепа, и наблюдал за Лирой. Она была воплощением бдительности. Каждое ее движение было выверенным и бесшумным. Она была хищником в своей стихии, и Кайен понимал, что без нее он был бы уже мертв.
Пока она охраняла физический мир, он погрузился в свой собственный. Он вошел в пространство души и снова обратился к рубиновому кристаллу Райкера.
«Призрачный Охотник», — мысленно сформулировал он вопрос.
Ответ пришел не в виде четких фактов, а как обрывки легенд и полузабытых докладов разведчиков. «...сущность чистого инея... не имеет физического тела... охотится не на плоть, а на тепло и жизненную силу... следы — это не отпечатки, а вымороженная земля, где оно прошло... обычное оружие бесполезно... Легенды Ордена Целителей говорят, что их отпугивает концентрированная жизненная воля...»
Информация была скудной, но тревожной. Их враг был не просто монстром. Он был стихийным бедствием.
Время шло. Костер, который развела Лира, начал чадить и уменьшаться, несмотря на то, что дров было достаточно. Пламя стало тусклым, вялым.
— Что-то не так, — прошептала Лира, ее голос был напряжен. Она потерла плечи. — Холодает.
Кайен тоже это почувствовал. Но это был не обычный ночной холод. Этот холод шел не снаружи, а изнутри. Он пробирал до костей, заставляя кровь стынуть. Дыхание Лиры превратилось в облачка белого пара.
Он закрыл глаза, снова концентрируясь на своем внутреннем мире. И увидел это.
В серой пустоте его души, на самой ее границе, появилось темное, расползающееся пятно. Оно было как клякса абсолютного нуля, как дыра в ткани реальности, которая высасывала тепло и энергию. Оно не двигалось. Оно просто расширялось, медленно поглощая его ментальное пространство.
Призрачный Охотник. Он нашел их.
— Он здесь, — сказал Кайен, его голос был тихим, но твердым.
Лира резко развернулась, ее лук был наготове.
— Где? Я ничего не вижу!
— Везде, — ответил он, открывая глаза и видя, как иней начинает расползаться по стенам их укрытия. — Оно не входит. Оно... просачивается.
Теперь он понимал. Тварь не собиралась нападать. Она просто ждала. Ждала, пока они не замерзнут насмерть, пока их жизненная сила не иссякнет, после чего она поглотит то, что останется.
Лира выпустила стрелу в темноту за пределами глазницы черепа. Стрела бесшумно исчезла во мраке, не встретив никакой преграды. Бесполезно.
Нужно было действовать. И действовать должен был он.
«Концентрированная жизненная воля...» — эхом пронеслось в его голове знание Райкера.
У него не было своей собственной развитой воли. Но у него были чужие.
Он схватил черный меч. Он не знал, сработает ли это, но другого выхода не было. Он встал посреди их укрытия, игнорируя нарастающий холод, который делал его движения скованными.
Он сосредоточился. Он проигнорировал холодный, расчетливый кристалл Райкера. Вместо этого он обратился к уродливому, подавленному железному комку в своей душе. Он снял с него свои ментальные оковы.
«Проснись!» — мысленно взревел он.
В его разуме взорвалась слепая ярость. Тупая, бычья, но невероятно живая энергия Корвуса хлынула наружу. Это была воля человека, который любил драку, любил жизнь в ее самых грубых проявлениях. Это была воля, полная горячей крови и адреналина.
Кайен направил эту первобытную энергию не в мышцы, а вдоль руки, в черный меч.
Клинок, будучи высококачественным духовным артефактом, отреагировал мгновенно. Он не загорелся, но по всей его длине пробежала едва заметная красноватая пульсация, словно по венам меча на мгновение пустили горячую кровь. От него начало исходить слабое, но ощутимое тепло.
Кайен не видел врага. Но он чувствовал его. Он чувствовал средоточие холода, которое теперь концентрировалось прямо перед ним.
Он сделал выпад.
Он ткнул мечом в пустоту.
Вместо ожидаемого свиста воздуха раздался звук, похожий на треск ломающегося льда. Пронзительный, высокий визг, который прозвучал не в ушах, а прямо в голове.
Неестественный холод резко отступил. Пятно в его душе сократилось, отпрянув от проецируемой им жизненной силы.
Лира, стоявшая позади, смотрела на это с широко раскрытыми глазами. Она видела, как мальчишка ткнул мечом в пустоту, и видела, как иней на стенах мгновенно отступил на несколько дюймов. Она видела слабую красную ауру вокруг его меча и чувствовала, как удушающее давление на ее собственную жизнь ослабло.
Призрачный Охотник не ушел. Он затаился, удивленный тем, что эта добыча может дать сдачи. Холод снова начал медленно наступать.
Кайен стиснул зубы. Ярости Корвуса было недостаточно. Она была слишком нестабильной. Нужна была точность.
Тогда он обратился к Райкеру. Он не стал гасить ярость Корвуса, а наложил на нее холодный, острый, как скальпель, интеллект капитана. Две воли, два наследия, слились воедино под контролем его собственной, крепнущей сущности.
Красная аура меча стала ярче, но в то же время стабильнее. Теперь это была не просто слепая ярость. Это была сфокусированная, направленная воля к битве.
— Оно прямо перед нами, — сказал он Лире, не оборачиваясь. — Я могу его сдержать, но не могу прогнать.
Он снова нанес удар в пустоту, и снова раздался ментальный визг, и холод отступил. Но это была патовая ситуация. Он не мог делать это вечно. Каждое такое действие истощало его ментально.
Лира поняла. Она не могла навредить твари, но, возможно, ей это было и не нужно.
Она подскочила к костру и бросила в него несколько сухих, пропитанных смолой веток, которые хранила на крайний случай. Затем она достала из своего мешка небольшой глиняный горшочек.
— Отойди! — крикнула она.
Кайен отпрыгнул в сторону. Лира швырнула горшочек в костер.
Раздался глухой хлопок, и костер взорвался столбом яркого, ревущего пламени, которое взметнулось до самого потолка их укрытия. Горшочек был наполнен высококонцентрированным животным жиром.
Жар был невыносимым. Но вместе с ним пришел и результат.
Раздался оглушительный, полный агонии ментальный вой. Призрачный Охотник, сущность чистого холода, не выдержал этого внезапного, яростного взрыва тепла и энергии. Темное пятно в душе Кайена исчезло, разорванное на куски. Угроза миновала.
Пламя костра медленно опало до нормальных размеров. Холод ушел.
Кайен рухнул на колени, тяжело дыша. Черный меч выпал из его руки. Ментальное истощение было в десять раз хуже физического. Он чувствовал себя выжатым до последней капли.
Лира подбежала к нему. В ее глазах больше не было ни подозрительности, ни холодной отстраненности. Лишь чистое, незамутненное изумление и что-то еще… уважение. Он спас их от того, от чего спастись было невозможно.
Она посмотрела на него, затем на его меч, который все еще, казалось, хранил остаточное тепло. Наконец, она задала вопрос, который мучил ее с самого начала, но теперь он звучал совершенно иначе.
— Что ты такое, Кайен?
Глава 17: Правда в Полумраке
Вопрос Лиры повис в раскаленном воздухе укрытия. Он был прямым, как ее стрела, и увернуться от него было невозможно.
Кайен медленно поднял голову. Он посмотрел в ее глаза, ожидая увидеть в них страх или отвращение. Но он видел лишь напряженное, острое любопытство. Она не боялась его. Она хотела понять.
И в этот момент он принял решение. Он устал лгать. Устал скрываться. В этом проклятом мире, где все пытались его убить, эта девушка, которая еще вчера хотела того же самого, только что спасла ему жизнь, доверившись его странным способностям. Возможно, она заслуживала правды. Или, по крайней мере, ее части.
— Я не знаю, — честно ответил он, и его голос был тихим и хриплым от усталости. — Раньше я был падальщиком. Тем, кто обчищает трупы после битв. Я был никем.
Он сделал паузу, собираясь с мыслями, решая, сколько он может и должен рассказать.
— Во время одной из таких вылазок я нашел этот меч, — он кивнул на черный клинок, лежавший на полу. — Он принадлежал капитану клана Алого Кулака. Когда я взял его, что-то изменилось. Я... поглотил его.