Кайен подошел к краю. Он вытащил черный меч. Воздух свистел, поднимаясь из глубины каньона. Один неверный шаг, один неточный удар — и все кончено.
Он сделал глубокий вдох. Он подавил в себе все, кроме холодного, математического расчета мертвого капитана. Он не был воином, идущим в бой. Он был хирургом, готовящимся сделать разрез.
Он занес меч, целясь не во врага из плоти, а во врага из камня и гравитации.
Глава 19: Мост из Кости и Веры
Тишина на краю каньона была абсолютной. Ее нарушал лишь свист ветра, поднимавшегося из бездонной пропасти. Кайен стоял перед первой из трех намеченных точек. Его сердце колотилось о ребра, как пойманная в клетку птица, но руки, сжимавшие черный меч, были тверды, как камень.
Он не смотрел на Лиру. Он не смотрел на пропасть. Его взгляд был прикован к скале. В его разуме не было мыслей о страхе или смерти. Лишь линии, углы и векторы. Он видел не камень, а уравнение, которое нужно было решить.
Первый удар.
Он нанес его не со всей силы, а с выверенной точностью. Острие меча вошло в заранее намеченную трещину. Он не рубил, а давил, используя свой вес и рычаг, чтобы расширить ее. Раздался сухой, трескучий звук, похожий на стон. По скале пробежала едва заметная дрожь.
Лира, стоявшая в двадцати метрах позади, невольно сжала кулаки. Она видела, как он работает, и это было похоже на жуткий, смертельно опасный танец.
Второй удар.
Кайен переместился ко второй точке, ниже и левее. Этот удар был другим. Резким, колющим, направленным в самое сердце каменного напряжения. Меч вошел в скалу на несколько дюймов. Кайен оставил его там. Он свою задачу выполнил.
Теперь все зависело от третьего удара. Самого важного и самого опасного. Он должен был нанести его по опорной точке с другой стороны, заставив весь выступ накрениться в нужную сторону. Для этого ему нужно было подойти к самому краю.
Он медленно двинулся, его сапоги шуршали по каменной крошке. Он чувствовал, как земля под его ногами вибрирует. Она была нестабильна. Она была готова рухнуть.
Он замер у третьей точки. Отсюда он видел противоположный край каньона. Он казался недостижимо далеким.
Он поднял руки, но в них не было меча. Он оставил его во второй точке. Этот удар нужно было нанести чем-то другим. Чем-то тяжелым и тупым. Он поднял с земли большой, увесистый камень.
Он занес его над головой. На мгновение он заколебался. Разум кричал, что это безумие. Что он сейчас подпишет себе смертный приговор.
Но потом он вспомнил Отстойник. Вспомнил презрение в глазах гвардейцев. Вспомнил свою жизнь, полную унижений и страха. Смерть здесь, на краю пропасти, в попытке совершить невозможное, была лучше, чем та жизнь.
Он ударил.
Камень врезался в скалу с глухим, сокрушительным звуком.
И мир пришел в движение.
Сначала раздался низкий, протяжный гул, шедший из самых недр земли. Затем выступ под ногами Кайена дрогнул и начал медленно, неотвратимо проседать.
У него была одна секунда.
Он не пытался бежать назад. Он сделал то, что было единственно верным. Он прыгнул. Он прыгнул вперед, на гигантскую костяную колонну, которая тоже начала свое медленное движение к пропасти.
Он приземлился на нее в тот самый миг, когда скальный выступ под ней окончательно сдался и с оглушительным грохотом рухнул в бездну.
На мгновение Кайен, стоя на гигантской кости, повис над пропастью.
Затем сработал план.
Колонна, лишившись опоры с одной стороны, начала опрокидываться. Но натянутый канат, который сплела Лира, дернул ее, замедляя падение и задавая нужную траекторию. Колонна не просто падала. Она летела, как гигантское копье, брошенное рукой бога.
Ветер ревел в ушах Кайена. Он вцепился в неровности на поверхности кости, пытаясь удержаться. Мир превратился в смазанное пятно.
Лира, стоявшая на безопасном расстоянии, затаив дыхание, наблюдала за этой немыслимой картиной. Она видела, как крошечная фигурка Кайена несется над пропастью на гигантском костяном снаряде.
Удар.
Противоположный конец колонны с оглушительным грохотом врезался в скалу на другой стороне каньона. Земля содрогнулась. Тысячи тонн кости и камня столкнулись, высекая сноп искр. Колонна на мгновение замерла, упершись одним концом в скалу, а другим все еще удерживаемая натягивающимся канатом.
Мост был создан. Нестабильный, дрожащий, но он был.
Канат не выдержал. С громким щелчком, похожим на выстрел, он лопнул. Колонна содрогнулась, но устояла, заклинившись в скале.
Кайен лежал на поверхности нового моста, пытаясь отдышаться. Он был жив. У него получилось.
Он медленно поднялся. Его ноги дрожали, но не от страха, а от эйфории. Он посмотрел на Лиру, оставшуюся на другом краю. Расстояние между ними теперь было около тридцати метров.
Лира смотрела на него, и на ее лице впервые было не просто уважение, а чистое, незамутненное изумление. Этот мальчишка, этот падальщик… он только что сдвинул гору.
Она не стала кричать. Она просто кивнула ему. Этого было достаточно.
Затем она развернулась и начала свой путь. Ей нужно было найти обходной путь, чтобы добраться до него. Это займет время. Но теперь они знали, что встретятся на той стороне.
Кайен остался один на своем рукотворном мосту. Он посмотрел вперед, вглубь Диких Земель. Путь был открыт.
Он сделал первый шаг по дрожащей кости, под которой зияла бездна. Он не чувствовал страха. Он чувствовал себя творцом.
В его душе прозрачный кристалл его собственной Эпитафии вспыхнул ярким светом. На его поверхности, рядом со словами «Выживание» и «Охота», появилась новая, сложная и красивая гравировка.
Инженерия.
Глава 20: По Ту Сторону Пропасти
Пересечение моста было испытанием для нервов. Гигантская кость дрожала и стонала под весом Кайена, и каждый шаг отдавался гулким эхом в каньоне внизу. Он не смотрел вниз. Его взгляд был устремлен на противоположный край, на твердую землю, на спасение.
Когда его сапоги наконец коснулись неподвижной скалы, он позволил себе на мгновение прислониться к камню и перевести дух. Он обернулся. Пропасть, разделявшая их, казалась непреодолимой. На той стороне Лира была лишь крошечной фигуркой. Она подняла руку, не в знак прощания, а в знак того, что она видит его и начинает свой путь. Теперь он был один.
Усталость навалилась на него со всей силой. Он нашел небольшую нишу в скале, защищенную от ветра, и позволил себе сесть. Ему нужно было восстановить силы и, что более важно, понять, что с ним произошло.
Он погрузился в свою душу.
Знакомая серая пустота встретила его, но теперь в ней было три источника света. Рубин Райкера, Железо Корвуса и его собственный, прозрачный Кристалл. Он подплыл к своему творению. Гравировка «Инженерия» была не похожа на остальные. Если «Выживание» и «Охота» были плавными, органичными узорами, то эта была созвездием из прямых линий, острых углов и идеальных дуг. Это была гравировка логики.
Он сосредоточился на ней, и его восприятие мира снова изменилось. Он посмотрел на свой черный меч, который он все еще сжимал в руке. Раньше он видел в нем лишь оружие. Теперь он видел его структуру. Он видел, как молекулы металла выстроились при ковке, видел микроскопические трещины, оставшиеся после того, как он использовал клинок в качестве рычага. Он видел напряжение в стали.
Инстинктивно он понял, что делать. Он нашел небольшой, плоский камень. Затем, держа меч в одной руке, он начал легонько постукивать камнем по лезвию в определенных точках. Он не бил. Он создавал вибрации. Он чувствовал, как эти вибрации проходят по клинку, перестраивая его внутреннюю структуру, снимая напряжение с ослабленных участков. Это было похоже на настройку музыкального инструмента. Через несколько минут он закончил. Микротрещины исчезли. Меч ощущался в руке более цельным, более живым.
Он не просто починил его. Он сделал его лучше.
Осознав всю глубину своего нового дара, Кайен понял, что ему нужно двигаться. Лире потребуется день или два, чтобы обойти каньон. Он не мог просто сидеть и ждать.
Мир по эту сторону пропасти был другим. Гигантские кости здесь сменились чем-то вроде окаменевшего леса. Деревья из черного, похожего на обсидиан, материала тянулись к пепельному небу. Их «листья» были тонкими, острыми, как бритва, кристаллическими пластинами, которые тихо звенели на ветру. Земля была усыпана этим кристаллическим крошевом. Красиво и смертельно опасно.
Здешние обитатели были под стать своему дому. Кайен вскоре обнаружил следы, а затем и самого хищника. Он замер за одним из обсидиановых стволов, наблюдая. Это был Кремневый Хищник — существо, похожее на пантеру, чье тело, казалось, было собрано из тысяч острых, как кремень, осколков. Оно двигалось с плавной грацией, его шкура идеально сливалась с игрой света и тени в кристаллическом лесу.
Ярость Корвуса в душе Кайена требовала броситься в бой. Но Кайен проигнорировал ее. Разум Райкера оценил противника: быстрый, смертоносный, с идеальным камуфляжем. А его собственная, крепнущая Эпитафия Выживания кричала об одном: этот бой не нужен.
Он не стал нападать. Используя уроки Лиры о скрытности и знание Райкера о мертвых зонах восприятия, он медленно, без единого звука, обошел территорию хищника. Он видел, как тварь разорвала на части какое-то мелкое существо, и не почувствовал ничего, кроме холодной отстраненности. Это был не его бой. Не сегодня.
Он доказал себе нечто важное: он научился не только убивать, но и избегать смерти.
Два дня спустя он ждал ее у своего нового моста. За это время он успел обустроить небольшое, но эффективное укрытие, найти источник чистой воды и даже зажарить на костре крупную ящерицу, которую он подстрелил с помощью импровизированного копья. Он не просто ждал. Он действовал.
Лира появилась на противоположном краю, как он и рассчитывал. Она без колебаний шагнула на костяной мост. Ее уверенность в его работе была лучшей похвалой.