Липкость.
Клубок ударил его, как мокрая, тяжелая тряпка, и безвольно соскользнул на пол, не причинив вреда.
Королева издала удивленный, раздраженный шип. Эта добыча была не такой, как предыдущие.
Кайен понимал, что не может вечно уворачиваться. Нужно было действовать. Он посмотрел наверх. Королева висела на четырех толстых, как канаты, якорных нитях, крепившихся к разным точкам потолка и стен. Это были опоры ее трона.
План родился мгновенно.
Он бросился бежать вдоль стены, игнорируя кислотные плевки, которыми теперь начала стрелять Королева. Капли яда шипели и плавили камень там, где он пробегал мгновение назад. Он достиг первой якорной нити. Драконий клинок Цзяо взмыл и обрушился на нее. Паутина была невероятно прочной, как стальной трос, но меч, ведомый силой Кайена, перерубил ее с нескольких ударов.
Раздался громкий, вибрирующий звук, и Королева качнулась, потеряв часть своей стабильности. Ее атаки стали более яростными, но менее точными.
— Лира, левее! — крикнул Кайен, видя, что следующий плевок кислоты полетит в ее сторону.
Лира, не задавая вопросов, отпрыгнула в сторону, и фонтан яда расплавил камни там, где она только что стояла.
Кайен уже бежал ко второй опоре. Он был приманкой, а Лира была его глазами, следившими за роем. Они работали как единое целое, их разумы были связаны невидимой нитью боевого опыта.
Он перерубил вторую нить. Теперь Королева болталась лишь на двух опорах, ее тело раскачивалось, как гигантский маятник. Она в ярости застрекотала и сосредоточила все свои атаки на пути Кайена к третьей опоре. Стена из паутины и яда преградила ему путь.
Он был отрезан.
Лира видела это. Она как раз прикончила очередного паука и увидела, что у нее есть окно в одну секунду. Она приняла отчаянное решение.
Она бросила свой нож.
Ее целью была не Королева. Ее целью была большая, тяжелая гроздь светящихся грибов на потолке, прямо над головой монстра.
Нож, брошенный с идеальной точностью, перерезал толстые ножки грибов. Массивный нарост весом в несколько десятков килограммов сорвался вниз и обрушился прямо на спину Королевы.
Это не ранило ее, но застало врасплох. Удар и ливень из спор ошеломили тварь, заставив ее на мгновение прекратить атаку и забиться в дезориентации.
— Сейчас! — крикнула она.
Кайен уже был там. Он проскочил через ослабевший заслон и одним мощным ударом перерубил третью опору.
Теперь Королева висела лишь на одной-единственной нити, беспомощно вращаясь в воздухе.
Кайен подбежал к последней, четвертой опоре и обрушил на нее всю свою силу.
С пронзительным, полным паники и ярости визгом, Королева рухнула с потолка. Она упала на каменный пол с тошнотворным, влажным хрустом. Несколько ее ног сломались под весом собственного тела. Она была обездвижена, ранена и ярилась в своем бессилии.
Остатки роя, увидев падение своей матки, в панике бросились врассыпную, исчезая в темных туннелях.
Кайен и Лира медленно подошли к поверженному чудовищу. Она все еще была жива, ее разумные черные глаза следили за каждым их движением. В них не было страха. Лишь холодная, древняя ненависть ко всему живому.
Кайен поднял драконий клинок. Контракт был почти выполнен.
Он занес меч для последнего удара, и в его голове промелькнул вопрос. Эпитафия Костяного Жнеца была чистым голодом. Чем же будет Эпитафия этого разумного, хитрого, ненавидящего существа?
Глава 48: Наследие Королевы
Не было ни колебаний, ни триумфального крика. Лишь холодная, безмолвная необходимость. Кайен шагнул вперед, и драконий клинок Цзяо, тяжелый и смертоносный, опустился вниз. Он пронзил хитиновую голову Королевы с отвратительным хрустом, проходя точно между ее центральными глазами.
Тело гигантского паука содрогнулось в последней, титанической конвульсии, его сломанные ноги беспомощно заскребли по камню. Затем оно обмякло. Разумный, древний свет в ее черных глазах погас, сменившись мутной пустотой.
Королева была мертва.
В тот же миг, как ее жизнь угасла, воздух над ее телом замерцал. Кайен почувствовал это всем своим существом. Рождение новой Эпитафии.
Она не была похожа на другие. Это не был монолитный кристалл Райкера или грубый комок Корвуса. Из тела мертвой твари поднялась сложная, переплетающаяся структура из тончайших, полупрозрачных нитей обсидианового цвета. Она висела в воздухе, медленно вращаясь, похожая на призрачную, идеальную паутину или на схему нервной системы неведомого бога. Она была прекрасна и в то же время абсолютно чужда.
Кайен протянул к ней не руку, а свое сознание. Он «прочитал» ее суть.
В ней не было ни ярости, ни чести. В ней была лишь одна, холодная, всеобъемлющая концепция. Контроль.
Это было наследие существа, которое всю свою жизнь повелевало. Контроль над своим роем, который был продолжением ее воли. Контроль над своей территорией, каждым уголком, опутанным паутиной. Контроль над своей добычей, пойманной в хитроумные ловушки. Это была Эпитафия стратега, властителя, кукловода.
— Кайен? — осторожно позвала Лира, видя его застывшее, отсутствующее выражение лица. Она не видела Эпитафию, но чувствовала странную, давящую энергию, исходящую от тела мертвой Королевы.
Он стоял перед выбором. Он отверг чистый, безумный Голод Костяного Жнеца. Но это… это было другое. Это была не слепая стихия. Это был инструмент. Опасный, чужеродный, но невероятно мощный инструмент. Он подумал о клане Алого Кулака, о шпионах, о необходимости манипулировать информацией и расставлять ловушки в мире людей.
Это была сила, которая ему была нужна.
Он принял решение.
Он открыл свою душу, и обсидиановая паутина, словно найдя свой дом, безболезненно и быстро влилась в него.
Ощущение было странным. Не было ни боли, ни информационного шторма. Было чувство, словно на его сознание наложили тонкую, невидимую сеть. Внезапно он осознал все в этом зале на совершенно новом уровне. Он чувствовал вибрацию каждого камушка на полу. Он знал точное местоположение каждого выжившего паучка, забившегося в щели. Он ощущал потоки воздуха, движущиеся по залу. Все это место превратилось в его собственную, ментальную карту.
Он заглянул в свою душу. Рядом с подавленным железным комком Корвуса и его собственным прозрачным кристаллом теперь висела она. Идеальная, мерцающая черная сеть. И она не просто висела рядом. Ее тончайшие нити тянулись к другим Эпитафиям, соединяя их, организуя их. Она превращала его хаотичный внутренний мир в упорядоченную систему.
— Все в порядке, — сказал он, и его голос был спокоен. — Все кончено.
Они приступили к делу. Нужно было забрать доказательство и обыскать логово.
— Гильдия потребует ее главные ядовитые железы, — сказала Лира, доставая свой нож. — Они ценятся алхимиками.
С ее знанием анатомии хищников они быстро и аккуратно извлекли две пульсирующие, размером с кулак, железы, наполненные густым, зеленоватым ядом, и упаковали их в непромокаемый мешок.
Затем они начали осматривать коконы. Большинство из них содержало лишь обглоданные кости и ржавый металл. Но им повезло. В одном из самых старых и крупных коконов, висевших в дальней нише, они нашли тело наемника в хорошо сохранившейся мифриловой кольчуге. А на его пальце было оно — пространственное кольцо.
Внутри они нашли горсть золотых монет — целое состояние по меркам их прошлой жизни, — несколько лечебных эликсиров и, что самое ценное, детально прорисованную карту торговых путей этого региона, включая тайные тропы контрабандистов.
— Удача улыбнулась нам, — сказала Лира, взвешивая в руке мешочек с монетами.
— Это не удача, — ответил Кайен. — Это плата.
Собрав свою добычу, они двинулись в обратный путь. Канализация больше не казалась им запутанным лабиринтом. Своим новым, «сетевым» восприятием Кайен чувствовал структуру туннелей, кратчайший путь к выходу, потоки воды и каждую живую крысу в радиусе ста метров. Он вел Лиру уверенно, как будто сам строил это место.
Когда они сдвинули тяжелый люк и выбрались на поверхность, их встретил прохладный вечерний воздух рынка. Шум и суета города обрушились на них, но уже не казались такими хаотичными.
Они вышли из тьмы подземелья обратно в тьму городских переулков. В их сумке была отвратительная, но ценная добыча, а в душе Кайена — новое, холодное наследие.
Теперь оставалось лишь одно: забрать свою награду и заставить этот город признать их.
Глава 49: Железный Ранг и Золотая Цена
Возвращение на улицы Пристанища Великанов было сюрреалистичным. Они вышли из люка, и мир шума, света и запахов снова обрушился на них. Они были покрыты грязью, слизью и засохшей гемолимфой монстра. Прохожие шарахались от них, зажимая носы, дети показывали на них пальцами. В их взглядах была смесь отвращения и… некоторого уважения. Так выглядели люди, которые спускались во тьму и возвращались с победой.
Их путь лежал обратно в Союз Вольных Клинков.
Когда они вошли в зал, их появление произвело эффект. Шум и смех на мгновение стихли. Десятки глаз уставились на две грязные, изможденные фигуры. Все в этой таверне знали, какой контракт они взяли. И все знали, что с него еще никто не возвращался.
Кайен, не обращая внимания на взгляды, прошел прямо к стойке. Одноглазый ветеран, дремавший над кружкой эля, лениво поднял голову. Увидев их, он поперхнулся. Его единственный глаз расширился от изумления.
— Не может быть…
Кайен молча водрузил на стойку тяжелый, влажный мешок. Он с глухим стуком ударился о дерево, оставив мокрое пятно. Запах, ударивший из мешка, был отвратительным — едкая смесь яда и гнили.
Ветеран, поморщившись, осторожно развязал мешок. Внутри, в слизи, лежали две большие, зеленоватые железы, все еще слабо пульсировавшие. Сомнений быть не могло.
— Проклятье… — выдохнул он, его голос был полон недоверия. Он поднял взгляд на Кайена, затем на Лиру. — Вы и вправду ее прикончили. Старую Гнилозубку.