Саламандра, наконец почуяв опасность, подняла свою гигантскую голову вверх. Ее пасть открылась в беззвучном реве, когда она увидела, что небеса, которые они создали сами, начали падать.
Вопрос был лишь в том, кто окажется погребен под ними — монстр, или они сами.
Глава 58: Под Каменным Небом
Стон горы перерос в оглушительный, грохочущий рев.
Гигантские сталактиты, висевшие здесь тысячелетиями, один за другим начали отрываться от потолка. Это был не просто камнепад. Это было обрушение небес. Многотонные каменные копья падали вниз, и воздух наполнился пылью, запахом дробленого камня и пронзительным визгом Саламандры, в котором смешались ярость и боль.
Кайен, вцепившийся в стену в своей высокой нише, почувствовал, как вся пещера содрогается. Лира, на противоположном берегу лавового озера, успела нырнуть за массивный скальный выступ за мгновение до того, как первый сталактит рухнул на землю с грохотом, от которого заложило уши. Ударная волна горячего воздуха чуть не сбросила Кайена вниз.
На несколько долгих секунд пещера превратилась в ад из грохота и пыли. Оранжевый свет лавы померк, заслоненный густым, непроглядным облаком.
Затем все стихло.
Тишина, наступившая после, была почти такой же оглушающей. Пыль медленно оседала. Кайен, кашляя, осторожно выглянул из своего укрытия.
Место, где только что была Саламандра, превратилось в небольшую гору из расколотых, дымящихся валунов. Ни движения. Ни звука.
«Неужели… все?» — промелькнула в его голове мысль.
Лира тоже осторожно показалась из-за своего укрытия. Они переглянулись через озеро, их лица были покрыты пылью. В ее глазах читался тот же вопрос.
И в этот момент гора валунов взорвалась изнутри.
С ревом, полным такой агонии и ненависти, что у Кайена застыла кровь в жилах, из-под камней вырвалась Огненная Саламандра.
План сработал. Но чудовище было еще живо.
Его некогда неуязвимая обсидиановая броня была расколота во многих местах. Из глубоких ран на спине и боках сочилась густая, похожая на магму, кровь. Одна из передних лап была неестественно вывернута. И, самое главное, тварь лежала на боку, заваленная обломками, и ее мягкое, уязвимое брюхо, светящееся, как расплавленное золото, было частично открыто.
Оно было ранено. Оно было в ярости. И оно было в тысячу раз опаснее, чем раньше.
Вся его ярость сфокусировалась на одной цели. Оно увидело крошечную фигурку Кайена, цеплявшуюся за стену пещеры. Оно поняло, откуда пришла его боль.
Саламандра открыла свою чудовищную пасть, и из нее вырвался не просто огонь. Это был концентрированный поток жидкой лавы. Он ударил в стену рядом с Кайеном, и базальт, который не могли расплавить даже реки магмы, зашипел и потек, превращаясь в шлак.
Кайен уже не был там.
Используя «Танец Осеннего Листа», он отпустил руки и заскользил вниз по отвесной стене. Он не падал. Он танцевал со смертью, отталкиваясь от крошечных уступов, меняя направление, в то время как за его спиной стена пещеры превращалась в огненный водопад.
Пока все внимание монстра было приковано к Кайену, Лира действовала. Брюхо было открыто. Она выпустила три стрелы подряд. Ее лучшие стрелы, с наконечниками из закаленной кости горного дракона.
Они не отскочили. Они вонзились в раскаленную плоть, утонув в ней на несколько дюймов.
Саламандра взревела, на этот раз от чистой боли, и ее огненный поток прервался. Она инстинктивно повернула голову в сторону нового источника агонии.
Кайен приземлился на землю. Он был на одной стороне поля боя. Лира — на другой. А между ними, в центре, было раненое, обезумевшее воплощение огня и ярости.
Лира снова выстрелила, на этот раз целясь в глаз твари. Стрела не пробила его, но заставила монстра моргнуть и отвлечься. Это был их ритм. Их танец. Один отвлекает, другой наносит удар.
Кайен знал, что у него будет лишь один шанс. Бесконечно уворачиваться они не смогут. Ему нужно было добраться до сердца.
Лира, увидев его намерение, сделала нечто неожиданное. Она вложила в свой лук особую стрелу с широким, свистящим наконечником и выстрелила не в монстра, а в стену пещеры далеко слева от него. Стрела, ударившись о камень, издала пронзительный, высокий свист, похожий на крик раненой твари.
Саламандра, чьи инстинкты были взвинчены до предела, на мгновение повернулась на звук.
Этого мгновения хватило.
Кайен бросился вперед. Он не просто бежал. Он использовал свою силу Пустоты. Он создал перед собой крошечную, невидимую область, в которой было стерто трение. Его последний шаг превратился в невероятно быстрый, скользящий рывок, позволивший ему пронестись под неуклюжим ударом лапы монстра.
Он оказался прямо под ним. Жар был невыносим. Его одежда начала тлеть. Он видел перед собой пульсирующую, светящуюся плоть, похожую на раскаленное стекло. И в центре ее он увидел точку, которая светилась ярче всего остального. Сердце.
Он поднял унаследованный клинок Лиана — изящный, легкий меч, созданный для дуэлей, а не для убийства чудовищ.
И, вложив в удар всю свою силу, всю свою волю, все свое отчаяние, он вонзил его по самую рукоять в пылающее сердце живого вулкана.
Клинок вошел в раскаленную плоть, и Кайен почувствовал, как его рука погружается в само солнце. В тот же миг тонны обсидиана и ярости начали опускаться на него, угрожая превратить его триумф в огненную могилу.
Глава 59: Сердце, Что Горит
Мир на мгновение превратился в жар, боль и оглушительный рев тонущего в лаве камня. Клинок Лиана, вонзенный в сердце Саламандры, обжигал руку Кайена даже сквозь перчатку. Над ним, заслоняя свет и, казалось, саму надежду, опускалась туша из раскаленного обсидиана.
Времени на раздумья не было. Инстинкты, отточенные десятками смертельных ситуаций, взяли верх.
Кайен не пытался вырваться. Он не пытался отскочить. Он сделал то, что противоречило всякой логике выживания. Он толкнул меч еще глубже, одновременно направляя свою волю не на врага, а на землю под ногами.
Он не обладал силой Великанов, чтобы сотрясать горы. Но ему и не нужно было. Ему нужно было лишь найти правильную точку и «отредактировать» ее. Он нашел ее — тонкий слой базальта, под которым, как он чувствовал, проходил один из лавовых каналов.
Он стер его прочность.
Каменная корка под его ногами исчезла, превратившись в пыль. Кайен вместе с обломками камней провалился вниз, в пустоту, которую он сам создал. В тот же миг гигантская туша Саламандры рухнула на то место, где он только что был. Ее вес проломил ослабленный пол окончательно. С оглушительным треском монстр, земля и камни обрушились в раскаленную реку под пещерой.
Кайена спасло то, что он падал первым. Он рухнул на склон из остывающего шлака на несколько метров ниже основного пола, в то время как гигантское тело монстра застряло в проломе над ним, его агония создала огненный фейерверк.
Последний рев Саламандры был беззвучным. Из ее пронзенного сердца вырвалась волна чистого, белого пламени. Она прокатилась по пещере, превращая камень в стекло и заставив Лиру, даже на большом расстоянии, прижаться к земле.
Затем свет погас.
Чудовищное тело, застрявшее в проломе, начало быстро остывать. С громким треском его обсидиановая броня лопалась, сбрасывая внутреннее давление.
Лира, кашляя от едкого дыма, подбежала к краю нового кратера.
— Кайен!
В ответ из-под груды горячих камней и пепла показалась рука, покрытая ожогами. Он был жив.
— Помоги мне, — прохрипел он.
Вместе они смогли разобрать завал. Кайен был в ужасном состоянии. Его одежда почти полностью сгорела, кожа была покрыта ожогами, но он выжил.
— Сердце… — выдохнул он. — Нужно достать его, пока оно не остыло и не стало частью скалы.
Он указал на центр гигантской туши. Там, в глубине, все еще пульсировал яркий свет.
Это была гонка со временем. Лира использовала свой крюк, чтобы зацепиться за ребро монстра и подтянуться наверх. Кайен, направляя ее, остался внизу.
— Левее… теперь прямо! Оно там!
Лира, рискуя быть сваренной заживо остаточным жаром, вонзила свой нож в остывающую плоть, вырезая проход.
Кайен же сделал нечто иное. Он приложил руку к трупу монстра и сосредоточился. Он использовал свою силу Пустоты как тончайший скальпель. Он не стирал. Он «раздвигал» плоть и остывающую магму вокруг сердца, создавая узкий, но чистый канал.
— Сейчас! — крикнул он.
Лира опустила руку в созданный им проход и, с криком боли от жара, вырвала его.
Она спрыгнула вниз, держа в руках их трофей.
Это не было похоже на органическое сердце. Это был кристалл размером с человеческую голову. Идеально круглый, ограненный природой. Внутри него, словно в вечном плену, бушевал огонь, пульсируя, как живой. Он излучал невыносимый жар, но сам кристалл оставался лишь теплым на ощупь, сдерживая заключенную в нем мощь.
Они сделали это. Они добыли Сердце Огненной Саламандры.
И в тот момент, когда Кайен взял кристалл в свои обожженные руки, из остывающего тела монстра поднялась она. Последняя Эпитафия.
Она была не похожа ни на одну из тех, что он видел. Это был не кристалл, не сеть, не лист. Это был живой, кружащийся вихрь чистого пламени и расплавленной ярости. Наследие первобытной, стихийной мощи. Концепция «Разрушения».
Она манила его. Предлагала ему силу, способную сжигать города.
Кайен смотрел на этот огненный вихрь, и в его душе царил покой. Он посмотрел на кристалл Лиана, что вращался вокруг его собственной Эпитафии. Он вспомнил урок мастера о гармонии.
Эта ярость… она была прекрасна. Но она не была его. Она нарушила бы его хрупкое равновесие.
Он просто наблюдал. Он не стал тянуться к ней. Он не дал своего согласия.
И огненный вихрь, не найдя сосуда, который бы его принял, начал медленно угасать. Он распался на тысячи крошечных искорок и безвредно растворился в горячем воздухе пещеры.
Кайен сделал свой выбор. Он отказался от силы, которая могла бы его сломать.