Он и Лира, изможденные, раненые, но победившие, рухнули на пол пещеры. Они были одни в самом сердце горы, в гробнице мертвого титана.
В их руках было сердце вулкана. На их телах — бесчисленные раны. А впереди — дорога обратно, к кузнецу, который ждал их с огнем и сталью.
Самая сложная часть их миссии была позади. Теперь начиналось самое важное: сотворение легенды.
Глава 60: Горн и Душа
Обратный путь из «Глотки Дракона» был медленным и мучительным. Каждый шаг отдавался болью в обожженном теле Кайена. Лира, проявив чудеса выносливости, практически несла его на себе на самых сложных участках. Они использовали последние два целебных эликсира, что нашли в кольце наемника, и это спасло Кайена от заражения и позволило его собственной регенерации взять верх.
Когда через три дня они, грязные, изможденные и пахнущие серой, снова вышли на нижние уровни Пристанища Великанов, они были похожи на двух призраков, вернувшихся из мертвых.
Они не стали заходить на постоялый двор. Не стали отдыхать. Их миссия еще не была завершена. Ступая по каменным улицам, они игнорировали удивленные и брезгливые взгляды прохожих. Их цель была одна — кузница Фориана.
Они снова спустились в самое сердце горы. Жар и ритмичный перезвон молота встретили их, как старых знакомых.
Мастер Фориан стоял у наковальни, работая над каким-то замысловатым клинком, который, казалось, был выкован из лунного света. Он прервал свою работу лишь тогда, когда они подошли к его рабочему столу. Он окинул их своим огненным взглядом, оценивая их раны, их усталость. А затем его взгляд упал на предмет в руках Кайена.
Кайен осторожно положил на стол Сердце Огненной Саламандры.
Кристалл мягко пульсировал, заливая всю пещеру теплым, оранжевым светом. Жар, исходивший от него, был настолько сильным, что воздух вокруг искажался.
Фориан медленно подошел. Он не коснулся Сердца. Он просто смотрел на него, и в его старых глазах впервые появилось нечто, похожее на благоговение.
— Ядреное, — прохрипел он. — Чистое, первобытное пламя. Вы не солгали.
Он долго смотрел на кристалл, а затем перевел взгляд на Кайена.
— У вас есть огонь. А что насчет души? Ты нашел достойное наследие для клинка?
Кайен не ответил. Вместо этого он молча достал из-за спины унаследованный меч Лиана.
Фориан презрительно фыркнул.
— Хороший клинок. Работа старой школы. Но он уже наполнен. Его воля…
— Смотрите, — прервал его Кайен.
Он сделал шаг назад, на свободное место. Он взял меч в руку и закрыл глаза. А затем он исполнил одно-единственное, медленное, плавное движение. Это не был удар или блок. Это было движение, похожее на то, как осенний лист срывается с ветки и кружит в потоке ветра. В этом движении была заключена вся философия «Танца Осеннего Листа» — уход, принятие, гармония.
Глаза Фориана расширились. Он был величайшим оружейником, он видел тысячи стилей и десятки тысяч воинов. Он не знал этого танца, но он увидел его суть. Он увидел в одном движении Кайена тень настоящего, легендарного грандмастера.
— Танец Осеннего Листа… — прошептал он, и в его голосе было потрясение. — Невозможно. Наследие старого Лиана… Я думал, оно умерло вместе с ним.
Теперь он смотрел на Кайена совершенно другими глазами. Он понял. Этот мальчишка не был просто вором, крадущим силу. Он был преемником. Он заслужил это наследие.
— У тебя есть и огонь, и душа, — торжественно произнес Фориан. Он был больше не просто кузнецом, выполняющим заказ. Он был творцом на пороге своего величайшего шедевра.
Он бережно взял Сердце Саламандры. Затем он забрал у Кайена оба меча — легкий клинок Лиана и тяжелый, треснувший черный меч.
— Перековка займет семь дней и семь ночей, — объявил он. — В это время жар в моей кузнице будет таким, что расплавится сам камень. Мне никто не должен мешать. Вход будет запечатан.
Он подошел к стене и дернул за массивный рычаг. С оглушительным скрежетом со стороны входа в пещеру начала опускаться гигантская каменная плита.
— Мальчик, ты принес мне пламя и душу. Я верну тебе легенду, — сказал Фориан, его глаза горели в свете горна. — А теперь — уходите.
Кайен и Лира успели выйти за мгновение до того, как каменная плита с грохотом закрыла вход, отрезая их от кузницы.
Они стояли в тишине туннеля, оглушенные и опустошенные. Их невероятная миссия была выполнена.
— Семь дней, — сказала Лира, прерывая молчание. — Что будем делать семь дней?
Кайен посмотрел на свои руки. Они были пусты, но он чувствовал в них фантомную тяжесть будущего клинка.
— Будем готовиться.
Семь дней. В городе, полном врагов и возможностей, семь дней были вечностью. Работа по созданию его оружия началась. Теперь начиналась его собственная работа — стать воином, достойным этого оружия.
Глава 61: Семь Дней Тишины
Первый день после ухода от Фориана был самым странным. Впервые за все время их знакомства у Кайена и Лиры не было немедленной, угрожающей жизни цели. Не нужно было охотиться, не нужно было бежать, не нужно было сражаться. Эта внезапная передышка ощущалась почти как тревога.
Они использовали newfound resources для того, чтобы закрепиться в городе. Они купили новую, прочную, но неприметную одежду из темной кожи и плотной ткани, сменив свои оборванные охотничьи шкуры. Они создали запас еды, воды и самых необходимых алхимических реагентов. Лира, с горящими от интереса глазами, потратила целое состояние на редкие виды дерева, перьев и металлических наконечников, запершись в их комнате и начав создавать стрелы, каждая из которых была произведением искусства — и смертоносным оружием.
Кайен же посвятил себя тренировкам.
Его тело было инструментом, который слишком долго находился в плачевном состоянии. Каждое утро он поднимался до рассвета и до изнеможения истязал себя в тесной комнате — отжимания до тех пор, пока не сводило мышцы, упражнения на равновесие, медитации для концентрации. Он наращивал фундамент, на котором должна была стоять его новая сила.
Но главная работа шла внутри.
Он часами сидел с закрытыми глазами, путешествуя по своей душе. Теперь у него было три полноценных, очищенных наследия. Он учился их комбинировать.
Он использовал «Сеть» Королевы, чтобы расширить свое восприятие за пределы комнаты. Сначала он мог чувствовать лишь вибрации в стенах. К третьему дню он уже «слышал» шаги хозяина таверны в коридоре. К пятому — он мог с закрытыми глазами сказать, сколько человек сидит в общем зале внизу и кто из них вооружен. Его разум превратился в тактический центр.
Он тренировал «Танец Осеннего Листа» без меча. Но теперь он добавлял в него свою силу Пустоты. Он не просто уклонялся от воображаемой атаки. Он практиковался в том, чтобы на долю секунды «стереть» пространство, в котором должна была находиться его рука или нога, заставляя удар пройти сквозь пустоту. Это было невероятно сложно и опасно. Несколько раз он ошибался, и его рука на мгновение становилась полупрозрачной, вызывая приступ ледяной тошноты. Он учился редактировать реальность на лету, и его собственное тело было полем для экспериментов.
Пока он тренировался, Лира собирала информацию. В своей новой одежде она больше не походила на дикарку и могла легко затеряться в толпе таверн и рынков.
Новости, которые она приносила каждый вечер, были тревожными и в то же время вселяли мрачное удовлетворение.
— Весь северо-восток на ушах, — докладывала она. — Клан Алого Кулака понес потери, каких не нес уже лет пятьдесят. Они официально объявили охоту на «демона-падальщика» и его «ведьму из диких земель». Награда утроилась. Но… — она сделала паузу, — они не наступают. Они запечатали свои границы и, по слухам, проводят внутреннюю чистку. Ищут предателя, который мог слить информацию о маршруте их отряда.
Кайен кивнул. Он понял. Его победа была настолько невозможной, что клан не мог поверить, что их элитный отряд пал от руки двух оборванцев. Они искали более сложное объяснение. Искали заговор. Он не просто победил их. Он посеял в их рядах паранойю. Это давало им драгоценное время.
На седьмой день Кайен прекратил свои тренировки. Он был спокоен. Его тело окрепло. Его разум был острым, как никогда. Он сидел в медитации, и его внутренний мир был в полной гармонии. Железный кулак Корвуса, обсидиановая сеть Королевы и золотой лист Лиана вращались в медленном, идеальном танце вокруг его собственного, окрепшего кристалла. Он был готов.
Они ждали. Вечер наступил, и город за окном погрузился в огни. Каждый стук в коридоре заставлял их напрягаться.
Когда стук наконец раздался, он был не таким, как они ожидали. Не громкий и требовательный. А тихий, почти вежливый.
Кайен открыл дверь. На пороге стоял юноша, почти мальчик, одетый в простой рабочий фартук кузнеца. Он молча, с легким поклоном, протянул Кайену длинный, тяжелый предмет, завернутый в промасленную грубую ткань и перевязанный кожаным ремнем. Затем, не сказав ни слова, он развернулся и ушел, его шаги быстро затихли в коридоре.
Кайен занес сверток в комнату и положил его на стол. Лира подошла и встала рядом.
Воздух в комнате, казалось, застыл. Семь дней ожидания, вся их кровь и пот, все их надежды — все свелось к этому моменту.
Кайен медленно протянул руку и коснулся грубой ткани, под которой спала его новая душа.
Глава 62: Незапятнанный
Кайен медленно, с благоговением, развязал кожаный ремень. Слои грубой, промасленной ткани скрывали под собой плоды его невозможной миссии. Он откинул последний слой.
На их кровати лежали ножны и рукоять.
Они были воплощением его пути. Рукоять была выполнена из гладкого, черного металла его первого меча, но теперь она была обвита спиралью из серебристой стали клинка Лиана. Гарда была простой, изящной, повторяющей форму кружащихся листьев, но в ее линиях угадывалась смертоносная эффективность. Это был идеальный союз двух стилей, двух философий.