— Мы должны их остановить, — сказала Лира.
— Нет, — ответил Кайен, его глаза холодно блестели. — Мы дадим им его поймать.
Лира удивленно посмотрела на него.
— Что?
— Этот осколок — чистая ярость, — объяснил Кайен. — Он нестабилен. Даже если они его поймают, они не смогут его контролировать. Не сразу. Они попытаются уйти. И вот тогда мы нанесем удар. В тот момент, когда они будут наиболее уязвимы, когда они будут тащить с собой ревущую, нестабильную бурю.
Это был рискованный, но гениальный план.
Они наблюдали. Ритуал клана был мощным. Руны на земле вспыхнули алым светом. «Клетка Душ» загудела, и из нее вырвались призрачные цепи, которые устремились в землю, к источнику ярости.
Земля задрожала. Из-под земли, из самого центра плато, вырвался столб ревущей, багровой энергии. Это был осколок Ярости. Он не имел формы. Он был просто чистой, первобытной эмоцией.
Цепи клана впились в него, пытаясь его сдержать. Осколок взревел, и даже на расстоянии Кайен и Лира почувствовали, как их собственная кровь закипает от этой ярости.
Битва между ритуалом и стихией длилась почти час. Наконец, с последним, отчаянным усилием, ассасины смогли затянуть ревущую энергию в «Клетку Душ».
Артефакт теперь бешено вибрировал, от него исходили волны жара. Лидер отряда, шатаясь от усталости, поднял его.
— Мы сделали это! — крикнул он своим людям. — Возвращаемся! Лорд Ксао будет доволен!
Они, поддерживая друг друга, начали свой путь к выходу из плато. Они были истощены. Их концентрация была нарушена. Они победили.
И в этот момент они вошли в ловушку Кайена.
— Пора, — сказал он.
Он поднял руку. Он не стал атаковать. Он сосредоточился на бешено вибрирующей «Клетке Душ». Он не пытался ее сломать. Он использовал наследие Стазиса.
Он наложил на клетку концепцию абсолютного Покоя.
Две противоположные, абсолютные силы — Ярость и Покой — столкнулись внутри крошечного артефакта.
Результатом был взрыв.
«Клетка Душ» не выдержала такого парадокса. Она взорвалась, выпустив на свободу не только осколок Ярости, но и всю ту энергию, что ассасины потратили на его поимку.
Волна багровой, неконтролируемой энергии накрыла отряд «Теней».
А Кайен и Лира уже спускались с ребра, обнажив свои клинки, чтобы собрать урожай среди хаоса, который они только что посеяли.
Глава 127: Урожай Ярости
Взрыв был беззвучным, но чудовищным по своей силе. Волна чистой, первобытной ярости прокатилась по плато, и ассасины из отряда «Теней» оказались в ее эпицентре.
Их тела были защищены магическими доспехами, но их разум — нет. Ярость, выпущенная на свободу, хлынула в их души, и их отточенная дисциплина мгновенно испарилась. Они закричали — не от боли, а от слепого, животного гнева. Их глаза загорелись красным огнем. Они перестали быть элитными убийцами. Они превратились в стаю обезумевших берсерков.
И они набросились друг на друга.
Вместо слаженного отряда теперь была хаотичная, кровавая свалка, где каждый видел в своем товарище смертельного врага.
Это был идеальный хаос. Идеальная сцена для двух настоящих охотников.
Кайен и Лира вошли в эту бурю, как два хирурга, делающие точные разрезы. Они не сражались. Они казнили.
Лира двигалась по периметру, ее стрелы находили бреши в защите обезумевших воинов, которые даже не пытались укрываться. Каждый ее выстрел был смертельным.
Кайен же пошел прямо в центр. Он двигался сквозь хаос, используя «Танец Осеннего Листа», и яростные, слепые удары ассасинов проходили мимо, не задевая его. Его «Незапятнанный» был холоден и спокоен. Он не рубил. Он касался. Каждое его прикосновение было либо смертельным уколом, либо тонким «редактированием» — он стирал прочность в ремешке шлема, заставляя его упасть, или «стирал» равновесие, заставляя воина рухнуть под ноги своим же товарищам.
Резня была короткой. Через пять минут последний из отряда «Теней» упал на землю, пронзенный собственным мечом своего обезумевшего брата.
Над плато снова воцарилась тишина. Но теперь она была другой. Воздух не был просто тяжелым. Он вибрировал.
В центре поля, над телами павших, клубился он. Осколок Ярости. Освобожденный, но лишенный фокуса, он метался из стороны в сторону, как огонь без топлива. Он чувствовал присутствие Кайена, другого осколка, и инстинктивно тянулся к нему, ища сосуд.
— Он нестабилен, — сказала Лира, подходя к нему. — Что ты будешь делать? Поглотишь его?
Кайен смотрел на ревущую, багровую энергию. Он чувствовал ее мощь. Эта сила могла бы сделать его непобедимым воином. Но он также чувствовал ее яд. Эта ярость была чистой, лишенной всякой цели, кроме разрушения. Она была несовместима с гармонией Лиана и покоем Стазиса. Она бы разорвала его душу изнутри.
— Нет, — ответил он. — Я не буду его поглощать. И я не могу позволить ему просто рассеяться. Эта ярость отравит всю эту землю на сотни лет.
У него был другой план. Более сложный. И более элегантный.
Он подошел к телу лидера отряда «Теней». Он забрал его меч. Затем он сел на землю и вонзил клинок в землю перед собой.
Он достал из своей сумки пустую книгу-летопись.
— Что ты задумал? — спросила Лира.
— Этот осколок — не просто эмоция, — сказал Кайен. — Это история. История о битве, о ярости, о смерти титана. Истории не нужно поглощать. Их нужно… записывать.
Он положил ладони на пустые страницы своей книги. Он открыл свою душу, но не для поглощения. А для того, чтобы стать проводником. Он протянул свою волю к ревущему осколку.
«Твоя битва окончена», — послал он ему мысль, наполненную покоем Стазиса. — «Твоя ярость услышана. Теперь отдохни. Расскажи мне свою историю».
Осколок на мгновение замер. А затем, словно найдя выход, которого он так долго искал, он ринулся к Кайену.
Но он не вошел в его душу. Он прошел сквозь нее, как через линзу, и хлынул в пустые страницы книги.
Лира видела, как на белоснежных страницах начали сами по себе появляться огненные, багровые руны. Они сплетались в сложные узоры, описывая битву, которой были миллионы лет. Книга в руках Кайена вибрировала и становилась горячей.
Когда последняя частица ярости была впитана, книга с хлопком закрылась.
Воздух на плато стал чистым и свежим. Проклятие было снято.
Кайен, бледный, но спокойный, взял книгу в руки. Она была тяжелой, и от нее исходило слабое тепло. Он открыл ее. На первых страницах теперь была выгравирована огненными буквами эпическая поэма о ярости и доблести. Он не поглотил Эпитафию. Он запечатал ее в своей летописи. Он стал ее хранителем.
— Теперь у тебя есть говорящая книга, — усмехнулась Лира, пытаясь скрыть свое изумление.
— Не говорящая, — ответил Кайен, поднимаясь. — А поющая. Песнь ярости. И я думаю, я знаю, как использовать ее музыку.
Он посмотрел на восток, в сторону земель клана Алого Кулака.
— Лорд Ксао ждет возвращения своего элитного отряда. Он ждет новостей о захвате могущественного артефакта.
Он убрал книгу в сумку.
— Вместо этого он получит послание. Послание, написанное огнем и яростью его же собственных амбиций.
Они уничтожили отряд. Они обезопасили осколок. Теперь пришло время нанести ответный удар.
Глава 128: Послание, Написанное Огнем
Они покинули Кладбище Титанов, оставив за собой лишь тишину и тела павших ассасинов. Их миссия была выполнена успешно, но Кайен знал, что этого недостаточно. Просто защищаться, просто опережать клан на один шаг — это была проигрышная стратегия в долгой перспективе. Нужно было заставить их бояться. Заставить их сомневаться. Нужно было нанести удар, который будет слышен в самой цитадели клана Алого Кулака.
Их целью стала ближайшая крепость клана на западной границе — Форт «Коготь Ястреба». Это была не главная цитадель, а важный военный и логистический узел, через который шло снабжение всех их западных территорий.
Они провели несколько дней в разведке, скрываясь в лесах, окружавших форт. Лира, с ее навыками, была идеальным шпионом. Она изучала маршруты патрулей, время смены караула, слабые места в обороне.
Форт был хорошо защищен. Высокие стены, баллисты, отряд из нескольких сотен опытных воинов. Прямой штурм был самоубийством.
— Мы не сможем пробиться внутрь, — сказала она, когда они встретились в своем тайном лагере.
— Нам и не нужно, — ответил Кайен. Он сидел, положив на колени свою книгу-летопись. От нее исходило едва заметное тепло. — Наша цель — не стены. А то, что за ними.
Его план был, как всегда, прост и безумен.
В ночь перед новолунием, когда небо было абсолютно черным, они начали свою операцию. Лира, используя тени и свое невероятное чутье, подползла к подножию стены форта. Она несла с собой не оружие, а сверток.
Она нашла то, что искала — решетку акведука, по которому в форт поступала вода из горной реки. Она прикрепила сверток к решетке под водой и бесшумно отступила.
Затем она заняла позицию на вершине далекого холма, откуда открывался вид на весь форт. Она достала свой лук.
В это же время Кайен, находившийся в нескольких километрах от нее, сел в позу для медитации. Он открыл свою летопись на страницах, исписанных огненными рунами.
Он положил ладони на страницы. И начал читать.
Он не читал слова. Он читал эмоцию. Он снова погрузился в первобытную, титаническую ярость, но на этот раз он не был ее жертвой. Он был ее дирижером.
Он не стал поглощать ее. Он начал ее транслировать.
Он направил всю эту концентрированную ярость не на сам форт, а на один-единственный объект. На сверток, который Лира оставила у акведука.
Внутри свертка был меч. Тяжелый клеймор Лорда Тайрана, который они забрали с собой. Металл, уже знакомый с энергией клана, стал идеальным проводником.
Внутри крепости сотни воинов клана Алого Кулака спали или несли свою рутинную службу. Внезапно они почувствовали это.