— Что это значит для нас? — спросила Лира.
— Это значит, что теперь у вас новый, куда более непредсказуемый враг, — ответил Джин. — И он играет по своим правилам. Вам нужно быть вдвойне осторожными.
Он передал Кайену новый свиток.
— А пока… вот первая зацепка от моих агентов. Это не точная информация, лишь слухи. Далеко на юге, в джунглях, которые называют «Зеленым Адом», есть племя, которое поклоняется «живому сердцу леса». Легенды говорят, что это сердце может исцелять любые болезни и даровать невероятную жизненную силу.
Кайен развернул свиток. На нем был грубый набросок карты южных джунглей.
— Еще один осколок, — констатировал он.
— Возможно, — сказал Джин. — А возможно, просто сказка. Но это единственная нить, которая у нас есть. Клан Алого Кулака, ослепленный своими неудачами, пока не обращает внимания на эти слухи. У вас есть фора.
Они покинули кабинет. Их победа в Золотом Пределе была полной. Но она же и породила новую, теневую угрозу.
Они избавились от одной сети, но привлекли внимание другой, куда более древней и опасной.
Их путь снова лежал прочь из цивилизации, в дикие, неизведанные земли. В Зеленый Ад.
Глава 135: Зеленый Ад
Путешествие на юг было долгим и изнуряющим. Они покинули Золотой Предел на торговом судне, предоставленном Лордом Джином, которое доставило их в самый южный порт континента — Порт-Пряность. Отсюда начинались неизведанные земли.
Порт-Пряность был последним оплотом цивилизации. Дальше простирался Зеленый Ад — бескрайние, влажные джунгли, которые, по слухам, были старше самих гор. Воздух здесь был густым, как сироп, наполненным запахами гнили, экзотических цветов и влажной земли. Солнечный свет едва пробивался сквозь плотный полог гигантских деревьев, создавая вечный, зеленый полумрак.
Они провели несколько дней в порту, собирая информацию и готовясь к экспедиции. Лира была в своей стихии. Она разговаривала с местными охотниками и проводниками, покупая у них карты, которые были скорее грубыми набросками, основанными на слухах, и обменивая безделушки на знания о ядовитых растениях и повадках местных тварей.
Кайен же чувствовал себя неуютно. Его «сеть» здесь была почти бесполезна. Джунгли были слишком… живыми. Миллионы жизней — от крошечных насекомых до гигантских деревьев — создавали оглушительный, хаотичный хор, в котором было невозможно выделить отдельные нити.
На третий день они были готовы. Они вошли в джунгли.
Это был мир, который хотел их убить. Каждый шаг был риском. Земля под ногами могла оказаться трясиной. Лиана, за которую они хватались, — замаскировавшейся змеей. Красивый цветок мог выпустить облако усыпляющих спор.
Но они были не просто путешественниками. Они были опытными выжившими. Лира читала джунгли, как книгу, ее инстинкты, отточенные в Диких Землях, здесь были бесценны. Она замечала малейшие признаки опасности — сломанную ветку, потревоженный мох, неестественную тишину.
Кайен же адаптировал свою силу. Он не мог «слышать» все вокруг, но он мог фокусироваться. Он использовал наследие Стазиса, чтобы создавать вокруг них небольшие, движущиеся «пузыри» тишины, которые отпугивали самых любопытных хищников. Он использовал «Танец Осеннего Листа», чтобы двигаться сквозь густые заросли, не оставляя и следа.
Они шли неделю, углубляясь в самое сердце Зеленого Ада. И чем дальше они шли, тем сильнее Кайен чувствовал его.
Осколок.
Но он был не похож ни на один из предыдущих. Он не был ни яростным, ни скорбным, ни спокойным. Он был… живым. Он ощущался не как объект, а как сердцебиение. Гигантское, медленное, ритмичное сердцебиение, которое, казалось, было сердцем самих джунглей.
На восьмой день пути они наткнулись на следы. Не животных. Человеческие. И свежие.
— Кто-то идет впереди нас, — прошептала Лира, изучая отпечатки. — Отряд. Человек десять. Двигаются быстро и профессионально.
Кайен почувствовал холодное дежавю.
— Клан?
— Нет, — ответила Лира. — Их снаряжение другое. Более легкое. И они используют яды, которых я никогда не видела. Смотри.
Она указала на тело гигантского, похожего на пантеру, зверя, лежавшего неподалеку. На его шкуре не было ран. Но из его пасти текла черная пена.
— Это не клан Алого Кулака, — сказал Кайен, его лицо стало серьезным. — Это Конклав Ассасинов из Золотого Предела.
Лорд Джин предупреждал их. Мастер Теней не любит необъяснимых чудес. Он не стал посылать армию. Он послал своих лучших ищеек. Они не охотились на Кайена. Они шли по тому же следу, что и он. Они тоже искали «живое сердце леса».
Гонка возобновилась. Но теперь их соперниками были не солдаты, а профессиональные убийцы, которые знали джунгли не хуже Лиры.
Они ускорили шаг. Теперь они не просто шли. Они преследовали.
Через два дня погони они вышли на поляну, и то, что они увидели, заставило их замереть.
Поляна была усеяна телами. Десять фигур в черных, облегающих доспехах Конклава Ассасинов. Они были мертвы. Но на их телах не было ни ран, ни следов яда. Их лица были спокойными, почти безмятежными. А из их груди, прорастая сквозь доспехи, росли яркие, экзотические цветы.
В центре поляны, на небольшом холме, стоял он.
Это был не человек. И не монстр. Это было существо, похожее на гуманоида, но его тело, казалось, было соткано из живых лиан и древесной коры. На его голове вместо волос росли цветы, а его глаза были двумя глубокими, зелеными омутами, в которых светилась древняя, спокойная мудрость.
Это был осколок. Концепция чистой, первозданной «Жизни».
Он не был враждебен. Он просто стоял и смотрел на них. А затем в их разумах прозвучал его голос. Он был похож на шелест листьев и журчание ручья.
«Вы пришли издалека», — сказал он. — «Вы несете в себе эхо моих потерянных братьев. Но те, кто пришел перед вами, несли в себе лишь эхо смерти. Я дал им покой. Я превратил их яд в цветы. Чего ищете вы? Покоя или…?»
Он не закончил фразу. Он просто ждал их ответа.
Глава 136: Садовник и Летописец
Тишина на поляне была густой и влажной, наполненной ароматом экзотических цветов, выросших из сердец мертвых ассасинов. Существо, стоявшее перед ними, не излучало угрозы. Оно излучало… жизнь. Подавляющую, всепроникающую, почти удушающую в своей интенсивности.
Лира медленно опустила лук. Ее инстинкты охотницы были сбиты с толку. Она видела перед собой нечто, что было одновременно и хищником, и добычей, и самим лесом.
Кайен шагнул вперед. Он чувствовал резонанс. Этот осколок был таким же, как он, но в то же время — его полной противоположностью. Если Кайен был Пустотой, в которую вписывались истории, то это существо было самой Жизнью, которая эти истории порождала.
— Мы не ищем покоя, — ответил Кайен на безмолвный вопрос. — Мы ищем понимание.
Существо, которое можно было бы назвать Садовником, склонило свою покрытую цветами голову.
«Понимание — это семя, из которого растет либо мудрость, либо скорбь. Что вы хотите понять?»
— Кто мы? — спросил Кайен. — Почему мы здесь?
Садовник молчал мгновение, и Кайену показалось, что он слышит, как в его теле растут новые листья.
«Мы — эхо. Эхо великой песни, которая была прервана. Мы — ноты, разбросанные по ветру. Мы здесь, потому что мы потерялись. И мы ищем путь домой».
Это был самый ясный ответ, который Кайен когда-либо получал.
— А где наш дом?
«Там, где песня начнется снова. Но мир еще не готов к ней. Он полон диссонанса. Полон тех, кто несет в себе эхо не песни, а тишины, что ее пожрала».
Взгляд зеленых омутов Садовника стал жестче.
«Те, кто пришел перед тобой, были такими. Их души были пусты. Они хотели не понять, а забрать. Поработить. Они хотели превратить мой сад в свое оружие. Я предложил им мир, но они выбрали смерть. Я лишь помог им найти то, что они искали».
Он указал на тела ассасинов.
— Ты убил их, — сказала Лира.
«Я? Нет. Я лишь вернул им то, что они принесли с собой. Их яд стал их покоем. Их ненависть стала их красотой. Разве это не справедливо? Я — садовник. Я выпалываю сорняки, чтобы могли расти цветы».
Его логика была безупречной. И пугающей. Он был не злым. Он был абсолютным.
Кайен понял, что этот осколок не был ни потерянным, ни ищущим. Он нашел свое место. Он создал свой собственный рай, свой Эдем, и он был его богом и хранителем.
— Мы не причиним вреда твоему саду, — сказал Кайен. — Мы лишь ищем других, подобных нам. Ты чувствуешь их?
Садовник закрыл свои зеленые глаза.
«Я чувствую… многое. На севере — бесконечную скорбь, которая нашла покой. На востоке — глубокий сон. На западе — ярость, которую записали на мертвых страницах. И я чувствую… игру. Любопытного ребенка, который ломает игрушки, чтобы посмотреть, как они устроены».
Он описал всех, кого Кайен уже встретил.
— Есть ли другие? — настойчиво спросил Кайен.
«Есть еще один. Последний. Самый скрытный. Он не играет и не спит. Он… прячется. Он боится. Его эхо слабое, почти неуловимое. Оно исходит из места, где земля встречается с небом, и где люди построили город из амбиций и стали. Город Железных Пиков».
Он дал им последнее направление.
— Спасибо, — сказал Кайен.
«Вы не похожи на других. Ты, Летописец, носишь в себе пустоту, но ты наполняешь ее историями. А ты, Охотница, несешь в себе смерть, но ты защищаешь жизнь. Вы — парадокс. Гармония. Вы можете стать мостом между старой песней и новой. Но ваш путь будет опасен».
Он протянул к ним свою руку-лиану. Из его пальца вырос и раскрылся один-единственный, белоснежный цветок.
«Возьмите. Это семя. Оно не даст вам силы. Но оно напомнит земле, что вы — друзья, а не сорняки. Лес не будет вашим врагом».
Кайен осторожно взял цветок. В тот миг, как он коснулся его, он почувствовал, как по его телу разливается тепло и жизненная сила. Его старые раны, которые все еще иногда ныли, зажили окончательно. Его усталость исчезла.