«Идите, — сказал Садовник. — Найдите последнего. Завершите круг. А я останусь здесь, в своем саду. И буду ждать, когда мир будет готов услышать нашу песню снова».
Его фигура медленно начала погружаться в холм, на котором он стоял, становясь его частью.
Кайен и Лира поклонились. Не богу. А древней, мудрой силе, которая нашла свой покой.
Они покинули поляну, и джунгли, казалось, расступались перед ними. Хищники обходили их стороной. Ядовитые лианы втягивали свои шипы. Они несли с собой благословение самого Зеленого Ада.
Их путь лежал на север. В индустриальное, пропитанное дымом и сталью сердце мира. В Город Железных Пиков. На поиски последнего, самого испуганного осколка.
Глава 137: Город Железных Пиков
Путешествие из Зеленого Ада на север было долгим, но на удивление легким. Благословение Садовника, заключенное в белом цветке, который Кайен носил с собой, делало их почти невидимыми для опасностей дикой природы. Леса пропускали их, реки успокаивали свое течение. Словно сам мир помогал им в их паломничестве.
Они пересекли центральные равнины и через три месяца пути увидели их.
Город Железных Пиков.
Он был полной противоположностью и белому, ученому Корвусу, и суровому, каменному Пристанищу. Этот город был выстроен не из камня, а из темного, закопченного железа и стали. Он раскинулся в долине между нескольких остроконечных, «железных» гор, из которых денно и нощно добывали руду. Над городом постоянно висел смог от тысяч кузнечных горнов и плавильных печей. Воздух здесь пах углем, металлом и тяжелой работой.
Это был индустриальный, суровый, прагматичный мир. Мир, где ценилась не магия и не знание, а лишь сила рук и качество выкованной стали.
Кайен и Лира, войдя в город, сразу почувствовали его тяжелую, давящую атмосферу. Здесь не было места чудесам или древним тайнам. Здесь была лишь работа, шум и лязг металла.
— Как что-то настолько… тихое, могло спрятаться здесь? — спросила Лира, ее голос едва пробивался сквозь грохот гигантского парового молота, доносившийся из ближайшей кузницы.
— Это идеальное укрытие, — ответил Кайен. — Иногда лучший способ спрятаться — это встать посреди самой шумной толпы.
Они начали свои поиски. Но здесь им не могли помочь ни карты, ни слухи. Осколок, который они искали, был, по словам Садовника, «испуганным» и «спрятавшимся». Он не создавал аномалий, не привлекал к себе внимания. Он затаился.
Кайену пришлось полагаться лишь на свое самое тонкое чутье. На резонанс.
Они провели в городе неделю. Днем они бродили по его прямым, как стрела, улицам, наблюдая за суровыми, немногословными жителями — кузнецами, шахтерами, инженерами. Ночью Кайен медитировал, пытаясь уловить в этом индустриальном шуме хотя бы одну тихую, знакомую ноту.
И на восьмой день он ее нашел.
Это было не эхо. Это была… тишина. В самом центре города, в районе, где располагались гильдии и дома самых богатых рудных баронов, был участок, из которого не исходило вообще никаких эманаций. Пустое пятно на его ментальной карте. Идеальная маскировка.
Они пошли туда.
Этот район был чистым, богатым и… бездушным. Дома были похожи на одинаковые железные коробки, лишенные всяких украшений. И в самом центре этого района стояло самое высокое, самое богатое и самое пустое здание.
Особняк Лорда Вольтаса, главы Гильдии Инженеров и фактического правителя города.
— Он здесь, — сказал Кайен, глядя на высокое, темное здание. — Внутри.
— Он — сам Лорд Вольтас? — предположила Лира.
— Нет, — ответил Кайен. — Он не может быть человеком. Он прячется. Использует кого-то.
Проникнуть в самый охраняемый особняк в городе было почти невозможно. Но им повезло. Той же ночью в особняке должен был состояться ежегодный бал, на который была приглашена вся элита города.
Используя остатки денег и свои новые, неприметные лица, они без труда достали два приглашения на черном рынке. Кайен — как представитель южной торговой компании. Лира — как его экзотическая спутница.
Бал был таким же, как и сам город. Громким, богатым, но лишенным всякой радости. Гости не танцевали, а заключали сделки. Музыка была не искусством, а фоном для деловых разговоров.
Сам Лорд Вольтас был старым, больным, прикованным к механическому креслу-каталке. Он почти не говорил, лишь наблюдал за гостями из тени.
Кайен и Лира разделились. Лира отвлекала внимание своей необычной красотой, а Кайен, используя свою способность становиться «незаметным» благодаря наследию Лиана, проскользнул в частные покои особняка.
Он шел по коридорам, и чувство тишины становилось все сильнее. Оно привело его не в сокровищницу и не в тронный зал. Оно привело его в детскую.
Комната была обставлена просто, но с любовью. На кровати сидела маленькая девочка, лет десяти, с бледным, болезненным лицом и огромными, испуганными глазами. Она играла с маленькими, искусно сделанными механическими куклами.
Но это была не просто девочка.
Кайен почувствовал это. Тишина. Пустота. Осколок Эха был не Лордом Вольтасом. Он прятался в его больной, умирающей дочери.
Девочка подняла на него свои испуганные глаза.
— Ты пришел, чтобы забрать меня? — прошептала она.
Кайен замер.
В тот же миг дверь за его спиной открылась. В проеме, в своем механическом кресле, стоял Лорд Вольтас. Но теперь он не выглядел слабым стариком. Его глаза горели холодным, расчетливым огнем, а на подлокотнике кресла его механическая рука разворачивалась, превращаясь в арбалет.
— Я знал, что ты придешь, — произнес он, и его голос был твердым, как сталь. — Я ждал тебя, Летописец. Я не позволю тебе забрать у меня единственное, что у меня осталось.
Глава 138: Клетка из Любви
Кайен не шелохнулся. Он медленно поднял руки, показывая, что не собирается нападать. Его взгляд был прикован не к арбалету, а к лицу Лорда Вольтаса, и на этом лице он видел не злобу, а лишь бесконечную усталость и отчаяние отца, защищающего своего ребенка.
— Я не причиню ей вреда, — спокойно сказал Кайен.
— Все так говорят, — ответил Вольтас, его механическая рука крепче сжала арбалет. — А потом они видят, что она такое, и пытаются либо изучить ее, либо уничтожить. Я следил за слухами о тебе. Я знаю, кто ты. Ты ищешь их. Собираешь. Зачем? Чтобы создать оружие? Чтобы самому стать богом?
Маленькая девочка, которую звали Элиана, съежилась на кровати, испуганно глядя то на отца, то на незнакомца.
— Я ищу ответы, — сказал Кайен. — И я ищу способ защитить их. И этот мир от них.
Он медленно опустился на одно колено, чтобы быть на одном уровне с девочкой.
— Привет, Элиана. Меня зовут Кайен. Я такой же, как ты.
Девочка удивленно посмотрела на него. Впервые за долгое время в ее глазах промелькнуло нечто, похожее на любопытство, а не на страх.
— Ты… тоже слышишь тишину? — прошептала она.
— Да, — кивнул он. — Всегда.
Лорд Вольтас смотрел на эту сцену, и его решимость колебалась.
— Она родилась такой, — сказал он, его голос стал тише, в нем появилась боль. — Слабой, хрупкой. Врачи говорили, она не доживет и до года. Но потом… она начала меняться. Болезни отступали. Но она становилась все тише, все дальше от нас. А потом… начали происходить странные вещи. Сломанные игрушки чинили сами себя. Умерший в саду цветок снова расцветал. Я понял, что в ней живет нечто. Нечто, что защищает ее. Но и запирает от мира.
Он был инженером. Он подошел к этой проблеме как инженер. Он не стал звать магов или жрецов. Он построил для нее клетку. Идеальную, безопасную. Этот особняк был не домом. Это был механизм сдерживания, разработанный, чтобы скрыть ее ауру от внешнего мира.
— Я не позволю тебе забрать ее, — повторил он. — Без нее она умрет.
— А с ней она никогда не будет жить, — возразил Кайен, не отрывая взгляда от девочки. — Вы создали для нее идеальную тюрьму, Лорд Вольтас. Но даже золотая клетка — это все равно клетка.
Он снова посмотрел на Элиану.
— Ты боишься, — сказал он.
Девочка кивнула.
— Они… шумные. Внешний мир. Люди. У них так много… чувств. Они причиняют боль.
Кайен понял. Этот осколок был не просто испуганным. Он был сверхчувствительным. Он воспринимал эмоции других людей как физическую боль. И он спрятался в единственном безопасном месте — в хрупкой душе больного ребенка, создав вокруг нее кокон из тишины.
— Я могу помочь, — сказал Кайен. — Я могу научить ее, как защищаться. Не стенами. А гармонией. Я могу научить ее создавать свою собственную тишину в сердце любой бури.
— Я не верю тебе! — крикнул Вольтас, его палец лег на спусковой крючок.
В этот момент в комнате появилась Лира. Она не вошла через дверь. Она беззвучно спрыгнула с балкона, на который взобралась по стене. Ее нож был приставлен к шее одного из личных охранников Вольтаса, которого она нейтрализовала по пути.
— А теперь ты поверишь, — холодно сказала она. — Опусти оружие.
Вольтас посмотрел на Лиру, затем на Кайена, затем на свою дочь. Он был в ловушке.
— Папа, не надо, — внезапно сказала Элиана. Ее тихий голос заставил всех замереть. — Он… он не такой, как другие. Его тишина… она теплая.
Она смотрела на Кайена, и в ее глазах больше не было страха.
Кайен медленно протянул ей руку.
— Я не заберу твою силу, Элиана. Я лишь хочу показать тебе, как не бояться ее. И как не бояться мира. Ты не одна.
Девочка колебалась мгновение, а затем осторожно вложила свою маленькую, хрупкую ладонь в его.
В тот миг, как они коснулись друг друга, по комнате прокатилась волна абсолютного покоя. Лорд Вольтас почувствовал, как многолетнее напряжение покидает его плечи. Лира опустила нож.
Кайен не стал ничего поглощать или стирать. Он просто поделился. Он показал Элиане наследие Лиана. Он дал ей почувствовать танец осеннего листа, который не борется с ветром, а следует за ним. Он дал ей инструмент, чтобы отфильтровывать хаос мира, превращая его в музыку.