— Вы что, спланировали ВОТ ЭТО? — закричал он. — Вот так спокойно подставили ей меня и Омегыча?
— Мы просто не исключали, что она может сунуться на Чайку. Сейчас Морта её скрутит, и у нас будет весь комплект. Омегыч, Странник, Белла и камень, — Мать Некромантов поглядывает на корабль.
— Но камень по-прежнему внутри Омегыча, — убитым голосом говорит Теренций. — И если на него при этом действует эликсир неуязвимости — то каким же образом…
Мать Некромантов поражает всех выдержкой и спокойствием. Её невозмутимость мощнее даже, чем у Теро-Теро. И сейчас она лишь обнимает Теренция и говорит:
— Всё будет хорошо. Он сделает это сам.
Белла и та, вторая, из каюты, сцепились, словно две кошки. И Омегыч, которому больше никто не угрожал, осторожно подцепил с палубы медальон. Сжал в руке… а к горлу уже подкатывало — бежать, исчезнуть, испариться. Это исчезающий камень внутри или его желание сделать как обычно — удрать? Он не знал.
Омегыч теперь немного досадовал, что остаётся ребёнком — совсем недавно его это даже как-то радовало. Сейчас он мог бы что-то сделать, как-то помочь этой некромантке с тёмными кругами под глазами. Но как он был слаб! Его руки еле удерживали тяжёлый пистолет, а зарядить его и вовсе оказалось нечем.
Белла уселась верхом на некромантку в попытке придушить её, но уже через секунду оказалась вниз головой, свешенная за борт.
— Чайка! Очнулась? — зычно крикнула некромантка.
— Да, Морта, да, — поспешно отозвался парусник.
— Верёвку давай!
Тут же моток бечевы взялся невесть откуда и обмотал Кривой Белле руки и ноги. Женщина, которую Чайка назвала Мортой, молодецким ударом оглушила извивающуюся наёмницу. И нехорошо уставилась на Омегыча.
— Ты. Неприятности?
Омегыч кивнул.
— Ты понимаешь, что навлёк их на мою семью?
Исчезающий камень внутри толкнулся к самому горлу, и Омегыч, оробев, сказал:
— Я скорее умру, чем соглашусь подвести их.
Морта свесилась через леера и посмотрела вниз. До земли, видимо, было совсем недалеко, так как некромантка перекинула Беллу за борт, словно куль с мукой, и она издала лишь недовольный вопль. Омегыч, сжимая в руках бесполезный пистолет, подобранный с палубы, попятился, когда Морта не спеша пошла к нему. Страшная — седая, хоть и молодая, с мёртвыми глазами, с бледным лицом и запавшими щеками. Ужасная, как сама Смерть.
— Почему эта гадина охотится за тобой? — спросила Морта ледяным тоном.
Снизу что-то кричала Мать Пиратов — но поскольку она очень спешила, слов было почти не разобрать. Омегыч уже подумывал спрыгнуть, когда Морта неуловимо быстро схватила его и сжала шею.
— Говори!
Омегыч хотел сказать, но пальцы слишком сильно сдавили ему горло, и он выронил и медальон, и пистолет. А ведь хотел драться до последнего… или хотя бы объяснить этой странной седой женщине с молодым лицом.
Но вместо этого исчез.
Это ощущение всегда сопровождалось лёгкой тошнотой и щекоткой. Словно кто-то сжимает желудок изнутри и одновременно перьями проводит по телу.
На этот раз щекотку он не ощутил — были только боль в горле и темнота в глазах. Последнее, что он слышал — это стук камня о дерева… словно что-то выкатилось из него и ударилось о палубный настил…
С чашкой крепкого кофе Мать Некромантов сидела напротив окна, неподвижно глядя на капли дождя, усеивающие стекло. Её лицо в эти мгновения было таким же безразличным, как окно… и лишь в глазах плыл серый туман. Ей недоставало компании молчаливого маленького Омегыча.
Она не смогла сделать всё, что хотела: отвести беду от всех. Когда решение о том, как вынуть камень из мальчика, не пришло во время обсуждения, когда оказалось, что времени уже не осталось вовсе… когда с лестницы спустился оглушённый, плохо соображающий Первый… когда проснулась Морта и наконец-то дала Омегычу понять, что он готов умереть за кого-то, а не убегать попусту…
Когда всё это произошло, он мог не исчезать. У него была возможность остаться. Но он пропал. Перенёсся куда-то в неизвестном направлении, и хорошо, если сделался снова взрослым. А если нет?
Морта отдала Матери исчезающий камень и тут же отправилась досыпать в свою каюту, похожую на берлогу. Там сладковатый дух, похожий на застоявшийся воздух пещеры или склепа, пах вечностью, там не тлело и не ослабевало её тело, там ей было хорошо.
Кривая Белла, связанная и одурманенная сразу множеством заклинаний, сидела в подвале под неусыпным надзором Теро-Теро — его-то уж, в случае чего, оглушить было невозможно, да и спать он не будет. В доме таким образом воцарился покой. Но не было покоя в сердце Матери.
Дождь бродил по саду, отщёлкивая бесконечные такты по листьям и жухлой траве, осень заглядывала в окна, лёгкий тёплый ветер нёс по небу бескрайние полотна сизоватых туч, и не переставая падали листья.
Часть 1. Глава 16. Детство кончилось
Маленький Омегыч кашлял и кашлял, пока на ладони не оказался вдруг сгусток крови. И в его центре — ярко-синий с переливами камень, округлый, гладкий, но всё равно странно, что его можно было проглотить: немаленький.
Горло саднило так, словно было разорванным. Но самое жуткое — это то, что Омегычу с самого начала, как только он исчез с корабля, казалось: камень остался у Морты. После того, как она схватила его за горло, ему показалось, что он выскочил изо рта.
Но вот он растворился в воздухе, исчез, находится непонятно где. Кругом скалы, поросшие мхами и лишайниками, и никого вокруг. Со скал видны лишь бескрайние горы, и он один. Снова один. И всё такой же маленький и беспомощный.
Он бы с досады зашвырнул исчезающий камень подальше, но нельзя: он стоит жизни. Может быть даже, уже не одной. Свободные жестоки.
Омегыч понял, что кровь всё ещё идёт, когда вытер рот и увидел на ладони красные пятна. Не обрадовался, но и не испугался. Ему лишь хотелось знать, сможет ли он сейчас попасть обратно в дом-на-семи-ветрах, раз камень в руках, а не в теле. Сердце сжималось при одной только мысли о том, что камень не остался у Морты. А следующий убийца, скорее всего, придёт не один. Служители храма поймут, что одному не справиться, и вышлют целый отряд! И неизвестно, что там произошло дальше, после того, как он исчез, но камень-то, камень у него в руке! И с этим ничего просто так не сделаешь.
— Пожалуйста, — взмолился Омегыч тонким, детским, жалким голоском. — Ты же как живой, да? Ты у меня в груди был. Ты же можешь работать? Перенеси меня обратно! Прошу!
Естественно, камень молчал. Камни ведь не разговаривают. Омегыч сжал его как можно крепче, боясь потерять, но вдруг ощутил, что он разогревается и словно толкает руку изнутри. Зажмурился — вдруг сейчас произойдёт перенос? Но ничего не происходило, только пальцы чуть свело от напряжения.
А вдруг камень исчезнет из его кулака и всё станет напрасным? Где его потом искать? Бегать по всем ста двум мирам с тающими ключами в тележке???
Омегыч сунул камень за щеку. Оторвал клочок ткани от подола рубашки, вытащил из ворота тонкий шнурок. Камень обмотал тканью, сделал узелок, через который пропустил шнур. И так, в тряпочке, снова положил в рот. Если изнутри человека камень исчезнуть не может и совершает перенос лишь вместе с человеком, рассудил он, то так надёжнее.
Он снова подумал о доме-на-семи-ветрах. У него ведь уже получалось переноситься туда, много раз, стоило лишь представить…
Лёгкая тошнота, щекотка по всему телу — Омегыч зажмурился изо всех сил, словно это могло помочь камню. Но толкнуло его всё-таки изнутри, как если бы исчезающий камень находился в груди, прямо возле сердца.
Когда мальчик открыл глаза, то увидел себя в кухне, среди обедающих некромантов и других… К примеру, на подоконнике сидела Авантюр с цветочной феей на плече, пиратки-близнецы Теа и Кара хихикали над шуточками Странника, и даже Бессвет, невозмутимый, словно тень, задумчиво сидел возле плиты и гладил по маленькой изящной голове ручную сороку Анды. Сарвен, Тоби и Хелли, склонясь головами к одной книге, что-то горячо обсуждали, жуя пирожки с мясом.
Теренций не смотрел на Омегыча, увлечённый спором с Бертиной, а Мать Некромантов хлопотала у плиты, так что сначала Омегычу показалось — никто его даже не ждёт. Всем уже всё равно, есть он или нет. Видимо, ему не почудился камень в руках Морты, видимо, эта проклятая штука каким-то образом раздвоилась. И видимо, нечего ему здесь делать…
Он уже сделал шаг к двери, думая о том, что неплохо бы снова исчезнуть, как Мать Некромантов обернулась к нему и спросила:
— Ты голодный? Почему ты в крови? Всё в порядке?
Спросила так, словно Омегыча не было рядом с нею всего-то минуть десять.
Омегыч встретился с ней взглядом случайно. Но уже не мог отвернуться. Понимая, что выглядит глупо с шнурком, торчащим из измазанного кровью рта, он лишь помотал головой. Дескать нет, не всё в порядке.
Теренций подхватил его, потому что безмерно уставший детский организм не выдержал — Омегыч упал.
Ванильный Некромант оторвался от книги с заклинаниями и посмотрел на Омегыча так, словно видел нового младшего брата впервые в жизни.
— Как так получилось-то? — спросил он.
— Ну… я не знаю. Я даже не понял, что произошло. Он просто выпал из меня, и…
— Тёмная, однако история с этим камнем, — кивнул Теренций. — Особенно если учесть ту часть, где умер его прошлый обладатель. Получается, что второй камень появился именно тогда. Но только тот… протипап… папортук…
— Ратипупланг, — подсказал Омегыч.
— Он умер, а ты нет!
Омегыч прикоснулся к медальону на своей груди. Рядом с ним висел в аккуратном замшевом мешочке исчезающий камень — подвешенный к той же цепочке, что и медальон.
— Да. И я всё ещё могу переноситься…
— Но вообще я сначала не о камне спрашивал, Омегыч. Я спрашивал о тебе, — Теренций забавно сморщил нос, словно хотел чихнуть, и почему-то принялся перелистывать книгу. Он собирался с мыслями, а Омегыч ждал. — Мне интересно, как получилось, что ты до сих маленький!