— Кто ты? — спросила Мать. — Теперь ты достаточно воплотилась, чтобы говорить.
— Твой мальчик, — прошипела Глазик. — Пусть отдаст мою жемчужину! Это последняя часть души моей, что ищет битв…
— Кто ты?
— И вон тот, с огнём… пусть убирается, пока я не бросила ему вызов! Проклятое семя драконье!
— Кажется, я знаю, кто это, — спокойно сказал Омегыч. — Нот, поди-ка сюда, малец. Что ты опять стащил?
Мальчишка сунул руки в карманы и посмотрел в небо.
— Нооот, о чём мы договаривались? — спросил Теренций.
— Я не воровал, я нашёл, — маленький Странник показал ослепительно белую жемчужину на грязноватой ладони. — Кто ж знал-то, что она чья-то. Никого ж не было…
— Я привязана к жемчужине, — сказала Глазик. — О вы, некроманты, что вы знаете о разделённых на части душах умерших? Проклятие, чтобы не находить покоя и искать забвения в битвах, даже когда почти полностью исчезнешь…
Мать вздохнула.
— Ты погибла от лап дракона?
— Я убила его. Но умирая, он меня проглотил. Мы умерли в море вдвоем… но часть моей души осталась в его пасти вместе с жемчужиной с моей шеи!
— Ты убийца драконов Астранна Сто Вторая, — воскликнул Омегыч. — Я читал о тебе в той книге! Ты бросила вызов самому Рюйгги, когда он пребывал в теле дракона. Да?
Мать Некромантов посмотрела на Омегыча очень странным взглядом.
Затем она бросила жемчужину, отобранную у Нота, на снег, и сказала:
— Ты свободна, Астранна Сто Вторая. Слово Некроманта.
И Глазик исчезла.
— А ну-ка все живо в дом! — рявкнула Мать на своих детей. — Не хватало ещё сопли ваши лечить!
Она отчего-то пришла в раздражение. И Омегыч, слегка задержавшись, поймал её за руку.
— Ты тоже подумала об этом, — сказал он. — О Рюйгги. И потому злишься.
— Да, я очень зла, — процедила сквозь зубы Мать. — Но нет смысла делать что-то сейчас. Придётся ждать.
— Я не был уверен, что она хочет сделать именно это с ребёнком, — Омегыч сокрушённо покачал головой. — Но если и ты подумала, что она может… Ох, лучше бы мне остаться возле неё вечным рабом!
Мать посмотрела на него исподлобья и произнесла уже без раздражения:
— Нет, не лучше. Так нас есть время подготовиться и всё изменить. А иначе… возможно, тебя бы уже не было. А я ни за что не хотела бы потерять тебя.
— Конечно, — сказал Омегыч тихо. — Ты же мама…
Ему было не очень приятно босиком на снегу. И он исчез.
Часть 2. Глава 47. Интар
Девушка была рыжая. И в доспехе из коричневой толстой кожи, скреплённой медными пряжками и заклёпками. Очень бледное лицо и очень светлые глаза выглядели необычно, но Део никогда не видел всадников из Рыжего Гнездовья и решил, что так оно, видимо, и надо.
И ещё она была по здешним меркам довольно высокая — когда Ведун встал, держась за ветку, девушка оказалась ростом ему почти до подбородка. То есть примерно на полторы головы выше Терхаллоу. Это тоже было похоже на то, что говорили о Рыжем Гнездовье, вспомнилось Део. Вроде как раз рыжие самые высокие среди здешних племён.
— Так что ты тут забыл? — спросила девушка, хмуря красивые брови.
Део закрыл фляжку и повесил её на пояс.
— Призываю Лесного Духа, — сказал он.
— А… ну, долго ещё просидишь. Ты из тех некромантов, которых призвало Чёрное Гнездовье, да?
— Я с ними, но не некромант, — Део пощёлкал пальцами, призывая свою птицу, и девушка уставилась на её рыжие перья.
— Ого, это же Ерра, — сказала она. — Я её знаю. Неужели она тебя к себе подпустила?!
— Ты не совсем справедлива, милая всадница. Ерра прекрасная ездовая птица, послушная и ласковая.
Ерра уже клюнула птицу рыжей всадницы в крыло. Пришлось дёрнуть её за уздечку.
— Ну-ну. Меня зовут Интар из Рыжего Гнездовья.
— У тебя такое солнечное имя, — сказал друид. — А меня зовут Део.
Она коснулась его руки холодными тонкими пальцами. Део-Ведун и сам слегка озяб, хотя здесь, в Натаринхоу, было гораздо теплее, чем дома.
— Вожаки наших стай договорились, что мы все будем оказывать некромантам посильное содействие. Поэтому, если хочешь, конечно, я тебе покажу, где сейчас находится Дух здешнего леса. Садись в седло и полетели!
Део почувствовал, что по ветке дерева, за которое он держался, к нему пробивается росток. Маленький зелёный лист вырос у него из указательного пальца. Так бывало, когда кто-то пытался поговорить с ним через растения. Но он лишь в нетерпении оторвал лист и сунул в карман — некогда!
— Полетели, — сказал он.
Бледная рыжая девушка неожиданно приятно улыбнулась ему и пошла к своей птице. У неё была чуть неуверенная походка, немного изломанные движения. Видимо, нелегко ей в этом мире живётся с таким ростом, подумалось друиду.
— Понять не могу, почему он не отзывается, — пожаловался Теро Каннах. Та пожала плечами.
— Занят? Ушёл в дерево? — спросила она, зная, на что способен друид.
— Но как раз через деревья я его и звал, — ответил Теро. — Как до него достучаться-то?
— Я скажу сёстрам. Они пустят по его следу стайку мелких птах.
И правда, уже через несколько мгновений несколько маленьких птичек-варакушек, перекликиваясь нежными голосами, разлетелись от гнездовья в разные стороны.
— Немного подождать, и вести будут, — успокоила Ливендода Каннах. — Соберём всадников для разведки. Полетим к центру леса. К Толстому Князю. Это дерево такое. Оттуда можно будет начать поиски небесных глаз Умрах.
Теро-Теро сел на краю навеса, придерживаясь за канатное ограждение. Первый Некромант, о чём-то переговорив с вожаком Чёрного Гнездовья — суровой седой женщиной в длинном чёрном плаще поверх блестящего доспеха — куда-то улетучился. Сказал, что будет искать «болотного лидера». Теро же решил возглавить воздушных разведчиков.
И, конечно, найти брата. Смутное беспокойство за этого разгильдяя не оставляло лича.
Первые птички появились незаметно, сели рядком на ветку и принялись чистить пёрышки. Потом их стало заметно больше, и Теро-Теро позвал Каннах.
Та пришла с двумя сёстрами, весьма на неё похожими, и они, почирикав с варакушками, сказали:
— Его видели с рыжеволосой высокой девушкой. Вот эти две. Они передали это вон той птахе, которая летала в сторону Рыжего Гнездовья. Она почирикала с их стаей. Они говорят: нет у нас таких. Одна была — высокая. Но умерла.
Теро-Теро скрипнул зубами.
— Мне нужна одна из твоих птах. Я хочу послать за братом.
— За которым из них? — невыразительно улыбнулась Каннах.
Она нервничала. Разумеется, нервничала — разгильдяй Део куда-то делся, а это угрожало срывом их грядущей вылазке!
— За самым горячим, — Теро ухмыльнулся. — Надеюсь, она найдет этого оболтуса.
— Они умеют отыскивать незнакомых людей в незнакомых местах, но только если им показать образ человека, — ответила Каннах.
Она взяла одну из пташек в руки и прижала к щеке. Птичка зачирикала и затрепыхалась в ладонях всадницы.
— Всё хорошо, — сказала Каннах. — Открывай портал, Теро, и лучше поближе к дому. Будем надеяться, что Омегыч появится быстро.
— Конечно, появится, — без сомнений произнёс Теро-Теро. — Ему не надо нас искать — его ведёт исчезающий камень.
Птичка скользнула в приоткрывшееся синеватое окошко портала — видно, на той стороне уже смеркалось. Повеяло морозцем, и птаха пропала.
Первый Некромант далеко не ушёл — спустился вниз вдоль стволов Чёрного Гнездовья и, стоя на выступе большого, бугристого корня, материализовался. Здесь он немного схитрил — превратился в маленького, и хрупкого всадника, ростом даже и поменьше Терхаллоу с Каннах, а на плечах — плащ из тьмы.
Он опасливо ступил в ядовитую жижу омерзительного болота и почувствовал, что его сапогам скоро придёт конец.
Но он побрёл, осторожно ступая по скользкому дну, по щиколотку в отвратительной стоячей воде пополам с едкой грязью. Чуть дальше под кронами деревьев пологое дно уходило глубже. Вода дошла сначала до середины сапог, потом до краёв голенища, затем медленно полилась внутрь. Это оказалось больно, и Первый Некромант шипел сквозь зубы. Его плоть отчаянно сопротивлялось боли, тело хотело улетучиться, чтобы прекратить мучения. Но он продолжал идти, пока жижа не достигает середины бёдер. Тогда он увидел, как справа по стоячей воде пошли круги, а затем и крупные пузыри. Что-то приблизилось к поверхности — сквозь тёмную жижу стал виден белый скелет. И вот нечто, напоминающее то ли рыбу, то ли змею весьма внушительных размеров, появилось рядом с Первым Некромантом.
Оно напоминало и цепоглотку, и всадницу Вирьенну — почти мёртвую, удерживаемую злой магией и чужой волей на грани смерти и жизни. У чудовища было человеческое лицо, не живое, но и не мёртвое, с белой кожей и почти чёрными прожилками. У него имелось тело: множество голых и почти голых костей, в основном — позвонков, кое-как скреплённых между собой. Местами в этом месиве сгнившей плоти и костей виднелись крылья, большие и маленькие.
Чудовище меньше цепоглотки раз в пять, но оно ужаснее и куда гибче. Оно обвилось вокруг Первого Некроманта, обдавая его смрадом.
— Ну… давай, — сказал он этой гадине. — Ты же чуешь, что я не простой смертный? Таких просто так не едят. Таких тащат к хозяину. А если ослушаешься — он разберёт тебя на части, а себе сделает новую… пакость. Так?
Он не ожидал ответа, но мёртвое лицо, кажется, женское, залепленное тёмными грязными волосами, вдруг зашевелило губами:
— О да. Он таких… любит. Хочет. Ему нужны… маги.
— Правильно. Как он вас называет? Своих полководцев?
Первому нестерпимо разъедало ноги, их жгло и глодало ядовитое болото, но он оставался стоять, не пытаясь уйти выше, на деревья.
— Детки, — ответила гадина хриплым и в то же время нежным голосом. — Я детка-гибкая, а Таттах — детка-вёрткая.
— Прости? А тебя как звать? — удивился Первый Некромант.
Что-то в его сердце вдруг содрогнулось. Хозяин, старший, верховный маг, некий некромант, захвативший эти земли, зовёт свои создания «детками». Почти детьми. От этого Первому стало как-то особенно гадко и нехорошо.