Но у Чистокровных было одно отличие от всех других племен и их легенд.
Их покровитель к ним явился.
Когда по Баалу начали расходиться слухи, поначалу никто не поверил. Но шло время, и даже самые недоверчивые вынуждены были признать: происходит нечто очень странное. Чистокровные были сильным племенем и хорошими воинами, но теперь они одерживали одну победу за другой, выбирали тактику с безупречной точностью и сражались с такой яростью, будто их и в самом деле вела чья-то святая воля.
Многие обвиняли их в лицемерии, заявляя, что Чистокровные нашли страшного мутанта и объявили его своим богом. Другие же кланы предпочитали не торопиться с выводами: там правили практичные старейшины. Тем более, что Чистокровные вели войны стремительно, но без излишней жестокости, предпочитая не вырезать побежденных, а принимать их к себе.
Кираманский клан принадлежал к последним; войны Чистокровных его пока что не затронули, банды мутантов нападали редко – так что лютой ненависти к искаженным кираманцы не питали. Но когда пришли гибельные когти, старейшины размышляли недолго.
К Чистокровным отправилось посольство во главе с Эвой. Клану понадобился союзник, и лучше было выбрать того, с кем возможно договориться.
По пути Эва много размышляла и перебирала в памяти все, что знала о Чистокровных и их Ангеле. Она до сих пор не была уверена, кого увидит и как вообще сможет общаться с искаженнным созданием; с другой стороны, что за мутант будет в самом деле заботиться о людях? И как люди могут почитать его?
Но не зря же выбрали именно ее. Кираманцы славились своей прямотой, а здесь нужно было умение думать гибко и говорить гладко.
Послам определили дом ближе к внешней стороне долины, сообщив, что правитель примет их позже. Чистокровные предложили им пока что «осмотреться и привыкнуть».
Так Эва и поступила, и очень быстро поняла, что привыкать есть к чему. Здесь были деревья – которым она уже успела удивиться. Здесь было куда меньше ветра, а высеченные в камне дома отличались удивительной чистотой.
А еще здесь было озеро. Подземное, таившееся в огромной пещере под долиной, но было. Эва даже изумилась тому, что к нему допускают посторонних. Но, стоило ей самой ступить на каменный берег – и все стало понятно.
Надо быть полным мутантом, чтобы посметь насыпать нечто в чистую, зеркально гладкую воду.
Она даже не осмелилась прикоснуться к сияющей воде. Лишь потянулась к поясу, где висело три футляра, помеченные цифрами. Подумав, открыла первый, извлекла оттуда туго скатанный лист и тонкое рисовальное стило; краска хранилась во втором футляре. Третий Эва очень хотела бы никогда не открывать.
Устроившись у озера, она принялась набрасывать его легкими точными штрихами. Рисование всегда было страстью Эвы, и во многом ей помогло: развило умение работать пальцами, выработало отличную зрительную память и умение сходу подмечать детали… Потому-то в молодом возрасте она и заслужила доверие старейшин и уже не первый раз ездила на переговоры с другими кланами.
– Рисуете? – послышался голос сверху, и Эва вздрогнула. Слух у нее всегда был отличным – как кто-то сумел подойти незамеченным? Или просто здесь сидел, в тенях?
Она подняла голову – к скальному уступу, на котором действительно расположилась скрытая полутьмой фигура. Что-то в ней было странное, но снизу понять сложно.
– Очень красиво, – призналась Эва, сообразив, что молчит. – Как только ваш клан его нашел?
Невидимка рассмеялся; голос у него был низкий и спокойный.
– Тщательная разведка, изучение… внимательный подход, в общем-то. Хм, судя по одежде… вы из Кирамана.
– Да, – Эва выпрямилась, убирая лист и стило обратно в футляр. – Эва, дочь Альгама, посол Кираманского клана к Чистокровным.
– О, – с уважением отозвался собеседник. Что же такое в нем странного? Похоже, что горб. Как только Чистокровные его жить оставили…
– Мы прибыли просить помощи, – на всякий случай добавила Эва.
– Не вы первые, – прозвучало в ответ. – К нам сейчас многие отправляют посольства; вот сархианцы недавно прибыли, у них проблемы с племенами мутантов из пустыни.
– У нас хуже, – вздохнула Эва. – У нас гибельные когти.
Пояснений не требовалось никому, рожденному на Баале.
Гибельных когтей страшились по всей планете. Кто-то говорил, что это мутировавшие звери, кто-то – что это искаженные чудовища, предки которых были людьми… С одним не спорил никто – они были кошмарны. Огромные, могучие, быстрые, со шкурой, которую пробивали далеко не все ружья, исключительно живучие – и умные. Некоторые гибельные когти даже умели говорить, что страшило еще больше.
Отправляясь из Кирамана, Эва больше всего опасалась столкновения с когтями – тогда бы посланники просто не выжили.
– Сколько их? – после краткого молчания спросил горбун.
– Девятеро, – коротко ответила Эва. Эта стая могла легко вырезать весь клан, если бы добралась до людей. – Приходят по ночам, ближе к рассвету; мы укрываемся, но несколько человек уже потеряли. Они же и камень проломят, если время дать.
– Сами не справитесь? – уточнил собеседник.
– Пытались, – неохотно ответила Эва, – но невозможно. Другие кланы и связываться не желают.
Она это знала хорошо. Сама неделю убеждала анхарцев помочь – но тех одни упоминания о гибельных когтях пугали.
– А почему же Чистокровные обязательно помогут? – прозвучал голос.
Эва дернулась, закусила губу. Чистокровные были последней надеждой – но согласятся ли, в самом деле? Пусть и ненавидят мутантов, но ведь у них и свои дела для армии есть…
– Решать Сангвинию, – кратко ответила она. – Пусть даже он…
Она резко осеклась, не допустив наружу то, о чем размышляла все время в пути.
– Пусть даже он и сам мутант? – мягко поинтересовался горбун.
Эва сглотнула, жалея о том, что слишком уж много думала об этой стороне дела. А потом чуть не задохнулась – потому что ее собеседник спрыгнул со скального уступа, приземлившись на берегу озера, и выпрямился во весь рост.
В следующую секунду в голове Эвы пронеслось сразу три мысли.
Никакой он не горбун.
Она только что впервые провалила свое поручение.
Никто и никогда не сможет назвать Сангвиния мутантом.
На следующий день, в самом центре долины Эва перебрала в уме все происшедшее и решила, что все-таки она ничего не провалила. Во всяком случае, их не изгнали и даже не осуждали, хотя на лице Сангвиния то и дело возникала усмешка.
Он был здесь, и был не один. Послушать послов собралось множество Чистокровных – воины, женщины, даже дети; впрочем, внимание привлекал в первую очередь сам Сангвиний.
Эва даже не представляла, что люди могут быть такого роста. И огромные белые крылья за спиной совершенно не выглядели мутацией: глядя на Сангвиния, на четкие черты лица, шелестящие белые перья, Эва невольно верила, что именно так и выглядели небожители из легенд Чистокровных.
– …и потому доблестные сыны Сархи всегда смогут помочь великим Чистокровным!
Эва вздохнула.
К сожалению, послы здесь были именно что во множественном числе.
Клеат, полноватый и надменный сархианский посол прибыл в долину чуть раньше кираманцев, но их допустили до Сангвиния одновременно. И сейчас он уже полчаса распространялся о бедах своего народа, мучимого набегами из пустыни, перемежая речь презрительными взглядами в сторону кираманцев, отчего их посланнице очень хотелось взяться за древнее оружие.
Пустынных мутантов Эва и сама ненавидела, но очень сомневалась, что они опаснее, чем твари, явившиеся в земли Кирамана. Но сочтут ли так Чистокровные? Сочтет ли так Сангвиний?
– Достаточно, – поднял руку Ангел, и Клеат послушно замолк. – Посланница Кирамана, прошу вас.
Эва пригладила характерные для ее клана пепельные волосы, поднялась с места, вежливо кивнула правителю и произнесла:
– К нам пришли гибельные когти – их девятеро. Мы просим о помощи и обещаем клятву верности союзу.
Воцарилась тишина; Эва мысленно похвалила себя, заметив, как озабоченно и с одобрением переглядываются воины Чистокровных. Прямота им явно понравилась.
– Вы не можете справиться с дикими животными, и желаете, чтобы народ Сархи подвергался угрозе мутантов? – вскинул подбородок Клеат.
– Гибельные когти опаснее любых пустынных бандитов, – сдержанно ответила Эва.
– При всем уважении к клану Кираман, – лицо Клеата говорило о чем угодно, только не об уважении, – вы действительно считаете, что вам пошлют огромную армию?
– Да хотя бы один человек и то будет подспорьем! – не выдержала Эва.
– Посланники, – негромко произнес Сангвиний и воцарилась тишина. Клеат изобразил учтивый поклон, Эва выпрямилась, замерев на месте.
Ангел Баала неторопливо поднялся, развернув белоснежные крылья.
– Я принял решение, – спокойно произнес он. – Накир.
– Да, господин, – военачальник Чистокровных шагнул вперед, прижав кулак к груди. – Ваши приказания?
– Армия пойдет на помощь сархианцам, – проронил Сангвиний. – Подготовь поход; выступите послезавтра.
У Эвы упало сердце: она не смогла! Все ее слова, все долгое путешествие… все было напрасно!
Она не могла винить Сангвиния за такое решение. Ему надо было выбирать, а никто не сможет помочь сразу всем.
Но когда Эва уже собралась с трудом протолкнуть слова восхваления мудростью правителя сквозь пересохшее горло, в тишине прозвучал звонкий детский голос:
– Только армия, повелитель?
Мальчик с живым открытым лицом подался вперед, глядя на Сангвиния сверкающими темными глазами. Мужчина рядом – видно, отец – опешил, сдвинул брови, и едва не влепил сыну подзатыльник за дерзость – но его остановил небрежный жест Ангела.
– Я всегда ценил прямоту семьи Амитов, – улыбнулся он, – и их умение задавать точные вопросы.
Мальчик просиял; Сангвиний же продолжил:
– Да, армия отправится на помощь сархианцам. Я же сам отправлюсь в Кираман.
Он повернулся к Эве, застывшей на месте, с трудом пытавшейся поверить в то, что сейчас прозвучало.