– Нет ответа, – грустно констатировал Брюсов. – Медицина в случае Поповой оказалась бессильна. Да, Элеонора Сергеевна? Заходите, присаживайтесь. Извините, у нас запланировано небольшое совещание.
– До свидания, – тихо произнесла я.
– Ну, в моем случае лучше сказать – прощайте! Надеюсь, вам никогда не понадобится консультация кардиолога, – завершил беседу Брюсов.
Я осталась сидеть с мобильным в руке. Ира Попова страдала неизлечимым заболеванием, а по внешнему виду девочка казалась здоровой. Она не выглядела изможденной, обладала хорошим аппетитом: сидя за столом, Ира помалкивала, но обильно накладывала еду на свою тарелку. Неразговорчивость ее происходила от стеснительности – девочку-сироту пригласили в компанию взрослых, было от чего смутиться и прикусить язык, а вот желание вкусно поесть Ира маскировать не стала. Думаю, в приюте, даже очень хорошем, подают к столу очень простые кушанья. Кстати, Светлана тоже постаралась отведать от каждого блюда.
Тишину на палубе нарушили тяжелые шаги, из коридора выплыла полная, одышливо сопящая тетка лет пятидесяти. На голове у нее красовался белый колпак, дородное тело укутывал белый же халат, расходившийся на мощной груди. Несмотря на поразительно теплый сентябрь, толстуха натянула плотные колготки. Вероятно, она прятала за темно-коричневым эластиком выпирающие вены.
– Какой воздух! – бесцеремонно завела разговор женщина.
– Замечательный, – вежливо поддержала я беседу.
Бабенка взбила кончиками пальцев ярко-оранжевую челку и продолжила:
– Не сравнить с Москвой. Ухожу в рейс и думаю: может, продать к черту комнату в столице и купить дом в каком-нибудь Панове? Ни смога, ни пробок, ни толпы, ни метро! А затем вернусь в город и понимаю: помру в деревне со скуки. Вот так и катаюсь по воде, понять не могу, чего хочу!
– Людям свойственны колебания, – кивнула я, вставая. – Извините, пойду, почитаю в каюте.
– Вилка, ты меня не узнала? – неожиданно жалобно произнесла толстуха. – Я Маргарита.
Я еще раз окинула взглядом повариху, но в голове не родилось ни малейшего воспоминания.
– Маргарита? Что-то зрение меня подводить стало, очки пора заказывать. Мы встречались?
Незнакомка сняла колпак, взъерошила плохо покрашенные, испорченные химической завивкой волосы и предприняла новую попытку:
– А так?
Я испытывала неудобство. Тетенька явно предполагает, что сейчас с воплем: «Риточка! Какая радость!» – я повисну у нее на шее.
– Я совсем постарела, – горько подытожила толстуха, – а ты осталась прежней. Пластику делала, липосакцию проходила? Ты с деньгами, можешь себе это позволить.
Я начала раздражаться. Если когда-то я и сталкивалась мимолетно с дамой, это еще не повод для выливания глупостей на мою голову.
– Хорошие книжки пишешь, – бурчала Маргарита. – Я все читала!
По моему лицу разлилась заученная улыбка. На судне нашлась фанатка Арины Виоловой! Видимо, когда-то Маргарита получила от меня автограф и сейчас уверена, что я ее помню! Своего читателя нельзя обижать!
– Маргариточка, – защебетала я, – не исключаю для себя возможности обратиться в будущем к пластическому хирургу. Очень хорошо, что теперь люди могут подправить свое лицо, отшлифовать морщины или увеличить грудь. Но я пока слишком молода для подтяжек и ботокса. Липосакция же мне не нужна, мой вес не меняется с юности!
– Везет тебе, – с хорошо различимой завистью прогундела расплывшаяся особа. – И туфельки у тебя классные, и платье, и мужика симпатичного отхватила. На сколько он тебя младше?
Даже фанатам не разрешается в грязных ботинках лезть в душу писательницы. Пока я подбирала подходящие выражения, чтобы не обидеть, но решительно заткнуть нахальную собеседницу, та продолжала:
– И, мне кажется, в школе ты была толще.
– Где? – растерялась я.
– Видимо, придется паспорт показывать, – уныло вещала толстуха. – И так к тебе подъезжала, и эдак, а ты не узнаешь – я Маргарита Некрасова.
Мои глаза зажмурились сами собой, потом раскрылись:
– Кто?
– Ритка Некрасова, я сидела перед тобой в классе, всегда у тебя немецкий списывала, – со слезами в голосе заканючила мадам. – Ты у нас в отличницах ходила, а я вечно двояки хватала. Права была Наталия Львовна, наша классная. Она меня после уроков оставляла и песочила: «Некрасова, возьмись за ум! Посмотри на Тараканову! Виола в жизни многого добьется. Ты же привыкнешь лениться и на дно опустишься». Да я мимо ушей ее слова пропускала, хотелось повеселиться, в кино сбегать. Стою около Наталии Львовны, глаза вниз опущу, голову повешу, типа раскаиваюсь, а сама думаю: «Ну когда она заткнется!» Только сейчас, в старости, поняла: училка мне добра хотела!
Я опустилась в шезлонг. Люди, ущипните меня! Это Маргарита Некрасова? Самая красивая девочка школы, за которой гонялись все мальчики от первоклашек до выпускников? Где ее стройная фигура, золотисто-огненная копна кудрявых волос, огромные зеленые глаза?
– Что, меня узнать нельзя? – с вызовом спросила Некрасова. – Денег нет, вот я и состарилась!
Ко мне медленно возвратилась способность мыслить. Мало кто из женщин, подойдя к зеркалу, может честно сказать:
– Я похожу на бегемота, больного патологическим обжорством. И это исключительно моя вина. Никто не заставлял меня лопать макароны с хлебом, заедая их тортом и запивая чаем с вареньем. Сама съела эверест жирных калорийных продуктов, забыла простую истину: пирожное одну секунду во рту – всю жизнь на бедрах.
Нет, реакция будет другой, большинство толстушек воскликнет:
– Я пухну от бедности, не имею возможности правильно питаться, вот и расперло меня в разные стороны!
А насчет того, что здоровая еда существует исключительно для олигархов, – не правда. Белокочанная и квашеная капуста, морковь, лук, свекла, репа, зеленые кислые яблоки даже зимой не стоят бешеных денег, а летом к ним присоединяются кабачки, помидоры, баклажаны, сезонные фрукты. Кто вам мешает питаться салатами, а не жирными котлетами? Если вы привыкли набивать желудок жаренной на сале картошкой, перемешанной со свиной тушенкой, то не объясняйте свою бочкообразную фигуру отсутствием финансов. Став богатой, вы начнете обжираться фуа-гра, ризотто со сливочным соусом и тортом «Тирамиссу». Сомневаюсь, что будете ужинать спаржей на пару и артишоками. Причина вашего ожирения не в средствах, а в слишком большом аппетите.
– Замечательно выглядишь, – отмерла я.
– Не ври, Тараканова. – Некрасова пресекла мои попытки покривить душой. – Видно, мне на роду написано тебе завидовать. С третьего класса я покой потеряла! Все любили Вилку, везде тебя звали! А платья какие у тебя были! И мать не привязывалась, ты вечно ребят у себя дома собирала!
На меня напал кашель.
– А я, – ныла Некрасова. – Постоянно в лузерах! Бесплатным приложением к подругам! Тебе всегда везло! Теперь ты писательница! С молодым кавалером на корабле кутишь, а я тебе картошку чищу, а потом грязную посуду мою!
На секунду мне стало неудобно, но потом нашелся ответ:
– Ритка, у тебя были в детстве лучшие стартовые позиции. Обеспеченная семья, ты была очень красивой, лучше всех в школе. А я не знала родителей, меня Раиса воспитывала, даже не кровная родственница. Платья, которыми ты восхищаешься, тетке давали хозяйки домов, где она мыла полы, я донашивала одежду за чужими детьми[7].
– Зато сейчас ты на вершине, а я у плинтуса, – хныкала Рита. – Муж попался плохой, пьющий… Эх, говорить неохота! Везет тебе, Тараканова. Наверное, денег не считаешь?
Я решила прервать тягостную беседу:
– Извини, голова заболела, пойду прилягу.
Маргарита вплотную приблизилась ко мне.
– Твои книги в последнее время сильно подорожали. Наживаешься на бедняках!
– Ешь поменьше и сэкономишь на приобретение романа, – не выдержала я. – Двойная польза получится, похудеешь и получишь пищу для души.
– Злая ты, Тараканова, – неодобрительно фыркнула Некрасова, – но я готова доброе дело тебе сделать! Заплатишь небольшую сумму – и получай.
– Что? – спросила я.
Рита вздернула подбородок:
– Добрый совет!
Я улыбнулась:
– Какой?
Некрасова торжественно обвела рукой палубу:
– Здесь вход в ад! Добро пожаловать в преисподнюю, маршрут беспересадочный, но я могу тебя защитить! Хочешь, продам амулет?
Глава 10
Я начала мелкими шажочками отступать к коридору. Если с вами в одном классе училась веселая девочка, то это вовсе не значит, что она осталась такой же шутницей после того, как выросла. Некрасова смахивает на сумасшедшую. Вдруг ее полнота вызвана не обжорством, а таблетками, которыми потчуют обитателей психиатрических лечебниц?
– Слышала, в вашей компании две девки совсем плохие? – предпочла сменить тему Некрасова.
Испытывая сильнейшее желание очутиться около Юры, я, продолжая пятиться, кивнула.
– Они хотели отдохнуть, но кончилось это плохо. Лиза поела на Речном вокзале в Москве шаурму и отравилась, ее на «Скорой» в Вакулово отправили. А Ира, похоже, сильно простыла. Придется ее тоже в больнице оставлять.
Маргарита похлопала ладонью по шезлонгу.
– Садись! Врать ты никогда не умела, кончик носа у тебя белеет!
Я автоматически потрогала часть лица, упомянутую Некрасовой, и услышала ее довольный смех.
– Поймалась! Так они померли?
Я постаралась придать голосу возмущение:
– Конечно, нет. С чего бы девочкам с жизнью расставаться! Одной промоют желудок, второй проколют антибиотики.
– Знаешь, Тараканова, я мечтаю о хорошем доме, – закатила глаза Рита. – Большой коттедж мне не нужен, пусть будет одноэтажный, по лестнице ходить ноги болят. Три спальни, столько же санузлов, гостиная, столовая с кухней, кладовка и терраса! Мне во сне часто видится, как я сижу в кресле под полотняным тентом, рядом две кошки, в саду флоксы, тюльпаны. Я кисок обожаю и с растениями обращаюсь хорошо. Двадцать соток мне за глаза хватит!