И вот Артемьев стоит в уловленном месте встречи, время от времени проверяя наличие в кармане коробочки с маленьким, но очень искусно выполненным колечком с черным камушком, служащим брюшком маленькому золотому паучку. Он, как почти всякий мужчина, вообще не находил никакого смысла в подарке своей избраннице веника из сорванных растений. Есть их нельзя, в руках все время свидания будут мешаться, да еще и увянут едва ли не на следующий же день. Колечко подороже, конечно, выходит, но зато куда практичнее, и памятью на всю жизнь служить сможет. А для него это колечко и не дорого обошлось совсем. Среди польских трофеев такого добра навалом ему дружинники натащили.
Елена, как почти всякая благовоспитанная девушка, опоздала, конечно, но на свидание все-таки пришла.
— Ой! Это мне! — Воскликнула она, приоткрыв протянутую ей коробочку, но тут же построжела: — Нет. Я не могу принять такой дорогой подарок, Максим. Мы для этого еще слишком мало знакомы. — И снова положенные па кавалера, уверяющего, что подарок — так, безделица, и ничуть ее не обяжет. Приняла. Ну, еще бы, она же, как надела на пальчик это колечко для примерки, так и косила взглядом на него все время препирательств. Явно понравился подарок.
— А куда мы сегодня пойдем? — Задала прелестница вопрос парню, твердо убежденная, что развлекать ее — святая обязанность мужчины, на свидание с которым она соизволила прийти.
— Лена, ты когда-нибудь стреляла из монтекристо? — Задал вопрос Артемьев продумавший программу сегодняшнего свидания до мельчайших подробностей.
— Никогда. — Ответила удивленная девица, ожидавшая, что ее схода поведут в какой-нибудь ресторан.
— Тогда пошли. Вон тир, через дорогу от нас виднеется.
Вот, вроде, абсолютно детская забава, стрельба из почти игрушечного оружия, в котором вместо нормальных патронов едва ли не пистоны с капелюсечкой пороха используются, а сколько восторга способна вызвать! А потом вволю настрелявшуюся и гордую своими попаданиями и выигранным призом даму Максим, по завету Столетова, повел в синема, и они смогли воочию убедиться в мощи российского оружия. Максим даже пожалел про себя, что не он все эти бесчисленные орудия затрофеил. Его бы бойцам они очень могли пригодиться. Все-таки обстановка в Бескрайнем мире вокруг их поселения складывалась все более и более серьезная.
А после душного зала кинотеатра с его неудобными скрипучими стульями была прогулка по Невскому. Причем, не просто прогулка, а дегустационное турне, во время которого они заходили во все сподряд кондитерские, повстречавшиеся на их пути, и снимали пробы с самых коронных лакомств, подававшихся в данных заведениях. Причем, самым волнующим было, разумеется, не само лакомство, а поедание всякий раз одной порции на двоих. Это своей даме тоже Максим предложил, чтобы сохранить объем их желудков для поглощения максимального числа порций этих лакомых диковин.
— Уф! Кажется, в меня больше ничего уже не влезет. — Сдалась Лена на седьмом или восьмом заведении. — Лично мне больше всего те профитроли, облитые шоколадом, понравились, а тебе, Максим?
— Тоже они. Ну, и еще Наполеон мастера Гоше. Не приторный совсем, а оторваться совершенно невозможно.
А потом они просто гуляли по городу, глазели на здания и проходящих людей и болтали обо всем на свете.
— Максим, а ты слыхал, что Инессу ранили террористы, когда она была вчера на митинге на дворцовой набережной? — Внезапно спросила Орлова, когда они уселись отдохнуть на лавочке, стоящей в числе еще нескольких прочих в своеобразном патио, оборудованном одним их хозяев здешних особняков для нужд усталых горожан возле самого своего дома. Очень милое и уединенное местечко, несмотря на то, что чуть ли не в десятке шагов отсюда кипит жизнь огромного города.
— Инессу? — Вот нисколько наш герой не играл в забывчивость, просто он совсем не сразу сообразил, что речь идет про ту взбалмошную девицу, призывавшую уничтожить миллионы народа ради народного же счастья.
— Ты с ней сидел рядом на недавнем вечере, устроенном нашими группами в особняке Ефима Трубецкого. — Произнося все это, Орлова очень пытливо вглядывалась в своего спутника, пытаясь определить, насколько он обеспокоится происшествием с другой дамой.
Блин! Та дама в красной шляпке, выходит, была Инесса? Ну, раз Елена сказала, что именно она ранена, больше то, кроме той террористки, на митинге, вроде, никто не пострадал. Не узнал ее совсем. Хотя да, он же практически все время ее фигуру только со спины созерцал. Впрочем, тьфу на нее! Не жалко нисколько. Тут уж в точности, как в библии: «какой мерой мерите, такою же отмерится вам». Вот вроде, не так уж он и учил это священное писание в гимназии, а цитаты регулярно в голову к месту и не к месту приходят.
— Знаешь, Лена, пока ты не напомнила мне про эту оглашенную, так я даже и не вспоминал про нее нисколько. И что, сильно ее поранили?
— Жива будет. Только на титьке шрам на долгую память останется, корсет пулю остановил. Может, в следующий раз не будет лезть, куда ни попадя.
— Родственница она тебе, что ли? — Почти наугад задал вопрос, ориентируясь на выказанные спутницей сильные эмоции, предположил наш студент.
— Сестра… двоюродная. Почти все детство вместе с ней провели. Вечно ее в политику тянет…. — И после паузы: — а чего это мы о ней разговариваем? Тебе, Артемьев, никто не говорил, что на свидании с одной девушкой разговаривать о другой — очень дурной тон?
— Виноват. Исправлюсь. А о мужчинах можно? К примеру, тебе какие больше нравятся, такие, как я, умные, или такие, как я, красивые? — И максимально глупую физиономию состроил, чем вызвал заливистый смех девушки.
Со свидания Максим возвращался поздно вечером, усталый, но довольный, Лена на прощание закинула руки ему на шею и поцеловала. А еще они с ней условились о следующем свидании. Как же не быть довольным при таких вот раскладах с весьма приятными перспективами? Потому даже не перенесся попросту к себе на квартиру, а решил еще малость прогуляться, посмаковать сегодняшнюю встречу. Хм, продуктовая лавка. Обязательно надо зайти, прикупить продуктов на утро. О! Молоко в полуштофовых бутылках! Надо взять! Молодец тот, кто эту сменную стеклянную посуду для молока придумал, удобно очень. Хотя так-то, конечно, за счет стоимости тары молоко дороже выходит, но потом эту самую бутылку за тот же гривенник можно будет сдать обратно в лавку. Занятый выбором продуктов Максим на время выбросил мысли о женском поле из своей головы.
Наступление на фронте докатилось до города Лемберг и встало. И дело было даже не в австрийских подкреплениях и подготовленных позициях, которые, как писали с фронта корреспонденты, были довольно слабы, а в том, что у русских войск начали заканчиваться боеприпасы, и значительно сократился подвоз подкреплений. Точнее, патроны то еще были, а вот в снарядах начался настоящий голод. Ну, в самом деле, даже слабую оборонительную позицию пытаться прорвать без предварительной артиллерийской подготовки означало почти наверняка умыться кровью. А снарядов в ближайшем будущем почти не ожидалось. Их и на складах то по всей стране оказалось не слишком много, но дополнительно встала проблема с их доставкой. Основной железнодорожный узел в тамошнем краю, Варшава, так и удерживался восставшими поляками, а обходные пути не справлялись с возросшим грузопотоком, да еще повстанцы и там периодически устраивали диверсии. Еще и на простом блокировании Варшавы было занято аж два полноценных корпуса, которых именно сейчас и не хватало для развития дальнейшего наступления.
— Максим, ты бы помог фронту. — Попросил друга Алексей после прочтения очередной статьи в газете, в которой журналисты сделали основной упор на этом самом нарыве в тылу русской армии. Он довольно хорошо представлял возможности Артемьева по части возможности доставки бойцов в восставший город, знал, о чем просить.
— И как ты себе это представляешь? — Поинтересовался Артемьев у товарища явно затребовавшего от него невозможного. — Их там несколько десятков тысяч, а у меня в отряде и двух сотен бойцов не насчитывается. — Точнее, после начала приема крестьянских добровольцев на службу, двести человек, уже, возможно, и насчитывалось, но что там были за бойцы?
— Так все просто очень, — заторопился Столетов с выкладкой своего плана, поняв, что друг в принципе не против, и нужен только вменяемый план действий. — Восставшие же в Варшаве, в своей массе, простые горожане. Не думаю, что их слишком много останется на позициях, если по ночам у них за спинами их собственные дома гореть начнут.
— Хм. Можно попробовать. Кинуть бутылку с горючей жидкостью куда-нибудь в окно и обратно перенестись, много ума на это точно не понадобится. А под шумок можно и еще чего-нибудь ценное затрофеить. — Принялся вслух рассуждать наш герой, которого, конечно, помощь русской армии интересовала, но не так, чтобы очень, а вот поднять дух собственной дружины добычей дополнительных трофеев показалось очень даже привлекательным делом.
С этой идеей, подсказанной ему Столетовым, Максим перенесся к себе в Замок. Призрак, заранее им предупрежденный, к этому моменту уже всех командиров его дружины на совещание собрал. Обрисовка сложившегося на фронте положения, как и обоснование, что варшавяне — одна из основных причин остановки наступления, много времени не заняло. Мог бы и не упоминать про фронт. Как там, у Крылова в басне про встречу волка и ягненка? «Уж виноват ты в том, что хочется мне кушать!», а «кушать» сорвиголовам из дружины Максима хотелось. Очень. Прошлые богатые трофеи от первого ограбления Варшавы у них только аппетит распалили.
— Предлагаю вместо того, чтобы тупо атаковать всех сподряд, предварительно выявить места проживания членов отдельных фракций, наверняка существующих среди повстанцев, и работать по ним исключительно выборочно и прицельно. Тем самым мы породим недоверие у польских повстанцев друг к другу. — На правах «младшего» одним из первых высказался майор Толоконников, недавно получивший в дружине Артемьева звание десятника.