Глядь! На пороге сидит его старуха, а перед нею разбитое корыто.
- Вот так и живём! – приветствовал он только что замеченных им полетаевских гостей, рассевшихся на пороге рядом со старухой, - Что загадали, то и получили. Мечты, как говорится, сбываются! И вы, дорогие гости, присоединяйтесь.
Глава 22. Край исполненных мечтаний.
Вот так и вышло, что поселились полетаевцы у старика со старухой в землянке, как в гостинице. И зажили там все вместе припеваючи.
Старик ежедневно отправлялся на Акулий утёс удить рыбу. Старуха пряла свою пряжу.
Бабка Нюра водолазный костюм с фотоаппаратом на барахолке приобрела и расхаживала в нём по морскому дну – пузыри пускала и подводную флору и фауну изучала и фотографировала.
Матрёна устроилась в местный театр оперы и балета. Примой там стала, фуэте каждый вечер на сцене крутила и аншлаги невиданные собирала.
Серафима открыла на пляже кафе. Беляши пекла, шашлык на углях делала – отдыхающим и всяким командировочным по сходной цене продавала. Как оказалось, это и было её заветной мечтой. Только она до поры до времени никому об этом не говорила.
- Я пеку, люди радуются, - хвасталась бабушка Серафима, - Радуются да ещё деньги за это платят. Я деньги получаю, радуюсь ещё больше и ещё лучше, соответственно, готовлю. Люди покупают, ещё больше денег платят, радуются безмерно. Я с этой кучей денег иду на базар, ещё больше продуктов закупаю, больше готовлю. Люди больше покупают, больше едят, больше радуются и больше денег платят. Я…
- Ты не отвлекайся! – кричала с морского дна бабка Нюра, - Все беляши твои подгорят!
Венька – тот всё время на пляже проводил. Строил из камушков крепости и замки. В море купался. Прыгал на волнах. Нырял. Под водой всяких-разных рыбок рассматривал. На морских коньков любовался. Ракушки собирал.
И так каждый день.
Каждый день.
Каждый день.
Прошла неделя. Другая. Месяц закончился. Следующий за середину перевалил.
А старик всё ходил с утра на Акулий утёс за золотой рыбкой. Старуха всё пряла и пряла свою пряжу. Матрёна фуэте, как динамо-машина, накручивала. Венька купался. Бабка Нюра в скафандре по дну морскому бродила. Серафима выручку считала и беляшей всё больше и больше пекла.
По вечерам старик возвращался с разбитым корытом, отпускал в море рыбку. Старуха сматывала пряжу, тащила корыто домой, усаживалась рядом с ним на крыльце и на закат печально смотрела. И мокрый, весь в мурашках, Венька смотрел. И Матрёна смотрела, обложившись подаренными букетами. Нюрка сидела тихо, в обнимку со своим водолазным шлемом. Серафима приходила с подносом беляшей, угощала всех и присаживалась рядом.
- Хорошо-о-о! – протяжно вздыхала бабка Нюра.
- Благолепственно! – вторила Матрёна.
- Мечта, а не жизнь! – самодовольно размышлял старик.
- Не жизнь, - кивала старуха, - а сплошная каторга.
- Ка-а-аторга?! – возмутился старик, - Я тебе каждый день золотую рыбку…
- А я каждый день у разбитого корыта…
- О чём мечта-а-ала…, - ехидно протянул старик.
- И то верно, - заметила бабушка Серафима, - Вот, исполнились все наши мечты и желания. А дальше… дальше-то что?
- А дальше всё! – потёр руки старик, - Финита ля комедия!
- Финики, говоришь? – переспросила бабка Нюра, - Или, может, компот из инжиру?
- Сказочке, говорю, конец!
- Коне-е-е-е-ец?!!! – ахнули все хором.
Бам-м-м-м-м-м!!! – ударило сверху, из набежавших не пойми откуда туч.
Трам-та-ра-рам!!! – рассыпалась, развалилась пирамида из разбитых и расколотых старухиных корыт.
Хрясь!!! – Нюрин шлем пустой тыквой обернулся и раскололся напополам. Матрёнины цветы все превратились в колючий чертополох. Беляши на подносе хвосты отрастили, зашуршали, задвигались и серыми мышами в разные стороны разбежались. Синее море посерело, смялось, скукожилось и стало листом старого потрёпанного картона.
Уи-и-и-и-и-и-и!!! – налетел ураганный ветер.
Всё вокруг утонуло под водопадом ливня и погрузилось в кромешную, беспросветную тьму.
Глава 23. Излётная.
- Вовремя мы! – раздался над самым Венькиным ухом знакомый звонкий голосок, - Ещё чуть-чуть и всё! Не спасли бы!
- Сами виноваты, - пробасил откуда-то издалека другой голос, тоже как будто где-то слышанный, - Размякли! Успокоились! Из мечты истукана сделали!
- Да-а-а…, - вздохнул кто-то третий, - Мечту гвоздём к стене не приколотишь. За ней лететь надо. Стремиться. Всем сердцем парить.
Шлёп! – Веньке на лоб упало что-то мягкое, прохладное, влажное слегка.
Он пощупал лоб, провёл по нему рукой, открыл глаза…
- С возвращением! – приветствовала его ветродуйная бабушка Дуня.
Она рядом с Венькой на облаке сидела, по обыкновению свесив вниз ноги в полосатых чулках. И здесь же, на этом самом облаке, расположилась та самая девчонка, Прося. За ней – Серафима с бабкой Нюрой. Около бабка Матрёна улеглась на животе, рассматривала сверху незнакомую ей местность. Чуть поодаль, на соседней туче, занял позицию у наковальни Гераклид Аполлонович – грозовых дел мастер.
- Вот спасибо! – низко поклонилась спасителям бабушка Серафима, - То-то я чувствую, ноги свинцом наливаться стали. Руки отяжелели. От земли оторваться не могу…
- И я! – запищала бабка Нюра, - И я тоже! По дну в скафандре хожу, а в небо не подымаюсь. И, что самое главное, не хочется! Перестало тянуть в небо с некоторых пор…
- А я всегда говорила! – встряла с нравоучениями бабка Матрёна, - Если мечта несбыточная, человек летает. А как только сбудется, всё! Конец! Правильно тот старик сказал.
- Всё от человека зависит! – отвечал на это Гераклид Аполлонович, - Мечта, она разная бывает… у кого-то сбывается… у кого-то не достигается… кто-то успокоится и на лаврах почивать станет... кто-то дальше летит… тут главное крылья никогда не опускать.
- За мечтой лететь надо, - подтвердила Прося, - Всё время. Вот так!
Она раскинула в стороны руки, шлёпнулась с облака на воздух и Веньку за собой поманила. И Венька шлёпнулся. И с непривычки через себя два раза перекувырнулся – слишком уж отвык за это время от полётов. Но потом всё же выправился, выровнялся и полетел вместе с Просей – легко и свободно, как в сказке.
- У-у-у-у-у-у-ух!!! – звонко кричала Прося.
- Э-э-э-э-э-э-э-эх!!! – в упоении вопил Венька.
- До свиданья, Вениамин Иванович! – махали ему снизу, с облака Серафима, и бабка Нюра, и Матрёна.
- А вы? – обернулся к ним Венька, - Как же вы?
- А мы полетали и хватит. На следующий год опять. А теперь в Полетаево возвращаться надо. Там хозяйство… Добрыня с Самсоном скучают…
- И я буду скучать!
- Мы тебе письма писать станем и весточки присылать! С голубиной почтой! А теперь лети! Лети, Вениамин Иванович! Тебе пора!
И Венька полетел. Всё выше, выше, выше…
Вот уже и Прося окончательно отстала и к своим воротилась. И не видно стало никого на облаке. И все облака растворились далеко внизу. В небе зажглись звёзды. А Венька всё летел и летел. И ветер дул ему в спину, подгонял и свистел в ушах…
Эпилог.
- Что-то ветер разыгрался, - сказала мама, закрывая плотнее окно, - всю ночь дул, дул… так до утра и не успокоился. Все книжки перевернул, карандашницу опрокинул… Просыпайся, Вениамин Иванович! Лето началось!
- Мама?! – удивился Венька, потягиваясь и протирая глаза, - А я, знаешь…
- Знаю-знаю, - перебила его мама, - Вот билеты. Двадцать восьмой поезд. Девятый вагон.
- Верхняя полка? – уточнил на всякий случай Венька.
- Сейчас проверим…, - мама достала из кармана фартука розовые прямоугольники билетов, поднесла поближе к глазам, - У папы верхняя. У нас с тобой нижние.
- Мы что…, - изумился Венька, - Все вместе… в Полетаево…?
- Какое Полетаево? – пожала плечами мама, - Вроде, Морское называется… В общем, на море едем. Как ты хотел.
- На море! – подскочил Венька, сбрасывая с себя одеяло, - Ура! А как же… папе отпуск не дали… тебя ревматизм скрутил… у бабушки Маруси командировка…
- Что с тобой, Вениамин Иванович? – переполошилась мама и на всякий случай пощупала Веньке лоб, - Заболел? Плохо спал? Сны страшные снились?
- Я не спал, мама, - признался Венька, - Я… я летал.
- Это хорошо, - кивнула мама, - Во сне летаешь, значит растёшь.
Во сне! Скажет, тоже… Какой же это сон, когда он вот так, взаправду, над облаками. Сейчас он маме покажет… сейчас-сейчас…
Венька выкарабкался из-под одеяла, раскинул в стороны руки, оттолкнулся пяткой, запутался в простыне, кубарем скатился с кровати, врезался головой в мамин живот.
- Совсем ошалел от счастья, - вздохнула мама и пошла собирать чемодан.
Венька остался сидеть на полу в полном недоумении. Неужели всё-таки приснилось? А как же бабушка Серафима? И Добрыня? И жаба Анисья? И все остальные? Они что – тоже…
- Ква-ква-ква!!! – проквакали далеко за стенкой часы с боем.
- Бам-м-м-м-м-м!!! – прогремела, ударила вдалеке знакомая колотушка.
- Бах!!! – с треском раскрылась и тут же захлопнулась форточка.
Разбойник-ветер засвистел, закружился вихрем, грохнул в стекло.
- Ура!!! – радостно закричал Венька, подбегая к окну и вглядываясь в появившуюся в облаках точку.
Точка приближалась с каждой секундой, росла, росла, пока не превратилась в галочку, из галочки – в птичку.
Подгоняемый ветром, к Веньке летел, распушив хвост и трепеща крыльями добрый вестник - белый, как облако, голубь.