– Что с ней? – спросил он у Деирдре.
– Она не в себе.
– Что это значит?
– Я не знаю, как иначе это сказать. – Девушка пожала плечами. – Схватки причиняют ужасную боль. Мужчине тяжело это объяснить. Просто представьте, что вам разрезают тело изнутри. Вот что чувствуют роженицы, по крайней мере, так говорила моя мать. Если схватки слишком сильные, тело еще может это вытерпеть, но рассудок нет. Мужчины от такой боли просто упали бы в обморок. Но природа позаботилась о том, чтобы женщина не потеряла сознание во время родов. Она должна держаться до самого конца. Все ее тело состоит из сплошной боли. А разум… – Дерде махнула рукой. – Она его ненадолго лишилась.
– Она и Джонни так рожала?
Деирдре покачала головой и опустила глаза, хватаясь за стены каюты, чтобы удержаться во время боковой качки корабля. Девушка сделала знак Дункану отойти вместе с ней в сторону. Он нерешительно последовал за ирландкой.
– Ребенок лежит неправильно, – прошептала она.
– Что значит «неправильно»?
Дункан тщетно боролся с паникой, еще немного – и он поддался бы ей. Капитан почувствовал, что его голос стал пронзительным, и безуспешно пытался успокоиться.
– Объясни мне. Объясни мне все!
– Я смогла нащупать ребенка. Голова у него должна быть внизу, а он лежит поперек. Поэтому роды проходят неправильно. Миледи испытывает сильнейшие боли, но дальше дело не продвигается, потому что ребенок не может выйти. Тогда, с Джонни, все было быстро, когда схватки достигли такой силы, как сейчас. Миледи нужно было только тужиться, чтобы малыш вышел.
Узкое веснушчатое лицо Деирдре побледнело, а взгляд стал встревоженным.
Дункан окаменел. У него внутри похолодело.
– Ты хочешь сказать… Нет, ты же не думаешь, что?..
Девушка молча кивнула и опустила взгляд. Дункану захотелось закричать и таким образом избавиться от страха и ярости. Он сжал кулаки и глубоко вздохнул, чтобы взять себя в руки. С кровати донесся протяжный стон, который мгновение спустя превратился в жалобный вопль.
Дункан тут же бросился к жене, обнял ее, беспомощно почувствовал напряжение ее тела и с ужасом увидел, как вздулись, словно канаты, вены у нее на шее, и услышал страшный крик. Он, оцепенев, сидел рядом с ней, пока схватки не утихли и Элизабет вновь устало не опустилась на подушки. Когда Дункан услышал, как Деирдре тихо бормочет под нос «Ave Maria», его больше ничто не могло удержать. Мужчина вскочил и забегал по каюте взад и вперед. Должен же быть какой-то выход! И вдруг Дункан замер. «Олег! Нужно спросить у киргиза. Он не только хорошо сражается, но и владеет искусством врачевания, вылечил много тяжелых ран».
Дункан видел, как он исцелил людей с заражением крови, желтой лихорадкой и кровавым поносом. Если кто-то и мог сейчас помочь Элизабет, то только киргиз! Он должен помочь, не важно как!
На нижней палубе, где бóльшая часть команды отдыхала после вахты, пытаясь вздремнуть, Дункан отыскал матроса-великана. Когда капитан разбудил его и велел следовать за ним, киргиз и глазом не моргнув отправился в каюту. По пути Дункан кратко описал ситуацию.
Деирдре отпрянула, когда Олег без долгих церемоний склонился над кроватью в алькове и громадными ручищами ощупал живот Элизабет. Вдруг корабль оказался между волнами и накренился на левый борт, отчего Деирдре оступилась и едва не упала. Но Олег молниеносно протянул руку и, крепко схватив молодую ирландку, уберег ее от падения. Этот эпизод в очередной раз доказывал удивительную координацию его движений. Дункан и раньше это замечал. Громадный мужчина сделал Деирдре какие-то знаки, после чего она кивнула и бросилась к двери.
– Ты куда? – спросил Дункан.
– Ему нужен Джерри, который будет говорить за него.
– Но ты ведь и сама его понимаешь.
– Я не могу все время смотреть на Олега, когда забочусь о миледи.
Девушка поспешила наружу и вскоре вернулась с Джерри, который выглядел заспанным и растрепанным. Увидев Элизабет, он в испуге и почтении приложил руку ко лбу. Роженица вскрикнула от боли. Джерри в ужасе переводил взгляд с Олега на кровать, но потом все же взял себя в руки и стал внимательно наблюдать за движениями гиганта.
– Ему нужен тонкий канат, но он должен быть очень чистым. И эта горничная должна делать все, что он говорит. Хм, все, что я говорю. Сам Олег этого сделать не сможет, потому что у него слишком большие руки.
– Канат! – воскликнул Дункан. – Я принесу!
Он хотел выбежать, еще не подозревая, где в этот момент сможет найти тонкий и одновременно чистый канат, но Деирдре остановила его:
– Подождите.
Девушка вскочила и, подбежав к комоду, достала одну из ночных сорочек Элизабет, кружевной вырез которой был стянут шнурком. Деирдре вытащила шнурок и, вопросительно глядя на киргиза, подняла вверх. Олег быстро осмотрел шнурок и кивнул. Он взял Элизабет на руки и отнес ее к столу. По одному его требовательному хрипу Джерри в один миг смел на пол вещи, о которых совершенно забыли в лихорадочной спешке побега: деревянный поднос с хлебными крошками, книгу, швейные принадлежности, игрушечный кораблик Джонни…
Олег опустил Элизабет на стол, и по мановению его руки Джерри бросился к кровати и принес две подушки. Одну Олег подложил женщине под голову, другую – под таз. Джерри застенчиво отвернулся, когда Олег задрал ночную рубашку Элизабет до бедер. Однако киргиз дал приятелю подзатыльник и начал быстро жестикулировать. Джерри вытаращил глаза и несколько раз сглотнул.
– Ты же это не серьезно?
Олег лишь сурово взглянул на него в ответ и умело завязал петлю на конце шнурка, после чего Джерри еще раз сглотнул и повернулся к Деирдре:
– Вам следует проверить, достаточно ли… хм… открыто женское отверстие. А потом вы должны залезть туда рукой. По его команде. Очень медленно и осторожно. Вы должны затянуть петлю на ноге ребенка.
– О господи! – прошептал Дункан.
Олег продолжал «говорить» руками – и на этот раз его поняли все.
– Иначе она умрет, – продолжал Джерри. – Это единственный шанс. Ребенок не сможет родиться, если вы не накинете петлю.
– Я не знаю, смогу ли это сделать! – в отчаянии воскликнула Деирдре. – Однажды я видела такое. Это делала повивальная бабка, она достала ребенка. Но роженица потом умерла, ребенок тоже. И если миледи… Нет, я не могу! А вдруг не получится? Не хочу брать грех на душу!
– Ты должна попробовать! – закричал на нее Дункан, словно сойдя с ума. – Элизабет умрет, если ты хотя бы не попытаешься это сделать. Тогда ты точно будешь виновата!
Деирдре испуганно всхлипнула и закрыла лицо ладонями.
Олег сделал несколько жестов, и Джерри перевел:
– Вам нужно только закрепить петлю. Все остальное закончит Олег.
Элизабет застонала во время очередных схваток, и Дункан измученно закричал ей в унисон, словно сам ощущал невероятную боль.
– Имей сострадание! – заорал он на Деирдре.
Снаружи выл штормовой ветер, качка нарастала, и корабль швыряло все сильнее. Дункан крепко держал Элизабет, иначе та скатилась бы со стола. Олег подошел к Деирдре и положил руку ей на плечо. Широко раскрытыми глазами она смотрела на великана. Он взглянул в глаза девушки, и казалось, в какой-то миг часть его решимости перешла к ней.
Деирдре, дрожа, вздохнула и взялась за петлю на конце шнурка. Держа девушку за руку, Олег показал ей, как накладывать петлю, а потом дал знак Джерри. Шотландец внимательно посмотрел на киргиза, а потом объяснил, что нужно делать:
– Хозяин Дункан, вы должны держать миледи. Я вам помогу. Я возьмусь за одну ее ногу, а вы за другую. Миледи должна лежать спокойно. Олег подержит ее плечи и руки. – Шотландец обернулся к Деирдре. – А ты после очередной схватки должна засунуть руку внутрь, набросить петлю и закончить, пока не началась следующая схватка.
Дункан без колебаний приступил к выполнению распоряжений. Вместе с молодым шотландцем они вцепились в ноги Элизабет, а та извивалась и кричала от очередного приступа схваток, которые начинались уже через короткие интервалы.
Олег держал туловище Элизабет, мешая ей шевелиться. Деирдре стояла перед широко раздвинутыми бедрами роженицы и ждала приказа киргиза. Девушка провела кончиками пальцев по натянутой коже живота, почувствовала очертания ребенка и попыталась определить место, куда ей сразу же нужно будет направить руку. Одновременно она старалась покрепче стать двумя ногами, чтобы сопротивляться качке.
Потом схватки пошли на спад и Олег дал знак. Когда Деирдре глубоко вздохнула и приступила к тому, что обговаривалось ранее, Дункан закрыл глаза. Он, кроивший черепа и рубивший конечности, не мог наблюдать за тем, что происходит с его женой. Дункан держал ее за ногу и слышал жалобные стоны, но смотреть на нее был не в силах. Когда он открыл глаза, Деирдре вынула руку из промежности Элизабет. Конец шнура и пальцы служанки были в крови. На столе растекалась лужа и капала за край.
– Околоплодные воды… – пролепетала Деирдре. – Они отошли. Но я набросила петлю на ногу.
Снова начались схватки, как и ожидалось. И тут в дело вступил Олег. Он действовал решительно. Левой рукой киргиз потянул за шнур, осторожно и в то же время настойчиво, а правой поверх живота толкал и сдвигал ребенка, пока тот не лег как надо.
Потом все пошло быстрее. Во время следующих схваток показалась ножка, затем выскользнуло крошечное тельце с подогнутой другой ножкой, которая сразу же распрямилась. После этого появилась пульсирующая пуповина.
– Это девочка! – крикнул Джерри и, растерявшись, добавил: – Но ее голова осталась внутри! Почему вы не вытащили ее целиком?
– Этого нельзя делать, – ответила Деирдре. – Все произойдет само собой. Еще один приступ схваток – и ребенок появится полностью.
Дункан не мог ни думать, ни говорить. Его охватило оцепенение. Он ошарашенно наблюдал за тем, как во время последних схваток, которые последовали почти сразу, Элизабет выдавила из себя ребенка. И спустя мгновение девочка издала пронзительный и рассерженный крик. Деирдре взяла ее со стола, обернула платком и дала Олегу. Этот сверток почти исчез в его громадных руках. Лицо Деирдре было серьезным и сосред