Вот давно бы так. У тебя же отличный вид. Просто хоть куда парень!
Ким. Без десяти, а ее еще нет.
Нина. Без десяти, потому и нет.
Ким. Это она нарочно тянет, марку выдерживает… Если нажимать будет или как-нибудь в обход, думаю, поможешь?
Нина. Ты не будь резким.
Ким. Увидишь. У меня, знаешь, даже хорошее настроение. Как перед соревнованием. Когда у меня перед соревнованием бывало хорошее настроение, я всегда выигрывал. А твой где?
Нина. В делах и бегах.
Ким. Это хорошо. А то начал бы философствовать, путать. Он гад. Что ты около него усилия делаешь? Не тот предмет.
Нина. Я бы его разгипнотизировала.
Ким. Ему, поди, и не хочется.
Нина. Разве человек под гипнозом знает, чего ему хочется, чего нет. Впрочем, женится – сам переменит режим.
Ким. А он никогда не женится.
Нина. Уже невесту имеет – слыхал вчера?
Ким. Врет, наверно. Это он от тебя на всякий случай забаррикадировался, сочинил. Такие всю жизнь по скорожралкам будут бегать – во всех смыслах… (Зовет.) Папа!
Жарков(входя). Что?
Ким. Она сейчас придет… Если начнет насчет Альберта…
Жарков. Соображу.
Ким(осмотрев комнату, стол). По-моему, все отлично, а? (Ушел.)
Жарков(Нине). Ты за ним – в оба! Как бы выходку не выкинул.
Нина. Убрать со стола ножи и вилки, что ли?
Жарков. Я серьезно. (Ушел.)
Звонок. Ким быстро идет открывать дверь. Возвращается с Левой. Ким уходит к себе.
Лева. Представь, гостиницу получил. «Урал». Уже за номер заплатил. Мой.
Нина. Бедный диван, не произвел впечатления.
Лева. Диван отличный. Злоупотреблять не хочу.
Нина. Думаешь, я бы и этой ночью пришла?
Лева(собирая вещи). Конечно не думаю. Ты гордая.
Нина(продолжая сервировать стол). А может быть, и пришла, вот взяла бы и пришла. Ты вчера среднестатистической нас ошарашивал. Мне ведь, знаешь, даже убедительным показалось. Черт, думаю, нас знает, может быть, мы все действительно на какой-то прабабушкиной кислой закваске. А ночью сообразила: нет, Лева, ни под каким… Вот если я сейчас опрошу всех людей земного шара, есть ли среди них, ну, допустим, Шекспир, Джордано Бруно или там Толстой? Нет ведь, не отыщется. И что сие значит? Ничего, пустой факт, и только. А если я спрошу этих же самых жителей: «Кто из вас хотел бы быть Архимедом, Толстым или Шекспиром?» – ведь все бы хором загалдели: я, я, я! А это что значит? Уже нечто… Нет, Лева, не в том дело, сколько им подобных на текущий сезон, пусть ни одного. Их и всегда-то было негусто, несколько штук на столетие, а то и один на тысячу лет. Но это именно они приоткрыли куда-то дверку, заглянули в нее и по секрету сказали людям, что они люди. Мы потянулись за ними, встали с четверенек на два копыта и вот стоим здесь, в Москве, на площади Восстания. А твои среднестатистические вроде бы всех обратно – на четвереньки. Не желаю.
Из своей комнаты высовывается Ким.
Ким. Не звонок?
Нина. По-моему, нет.
Ким. Мне послышалось. (Исчез.)
Лева. Бедняга. Как он ее боится.
Нина. Да, боится и ждет.
Лева. Я знаю.
Нина. Нет, он ее все годы ждет. Вдруг с ней случится какое-нибудь несчастье и она вернется обратно сюда.
Лева. Надо же!
Нина. К чему бы это, верно?
Лева. Нельзя, нельзя так, Нина. Надо уметь освобождаться.
Нина. От чего?
Лева. Хотя бы от страдания.
Нина. Во имя чего?
Звонок в дверь. Во всех комнатах замерли.
Ким(сыну). Открой!
Альберт бежит к двери. Все ждут.
Голос Альберт. Проходи, проходи!
Входит Алла Васильевна. Она еле держится на ногах, но не показывает вида. Вошел Жарков.
Нина. Ровно двенадцать. Как дипломат.
Алла. Привычка.
Лева. Простите, это вы сейчас прогуливались внизу около дома?
Алла. Я? Вряд ли. Я только что подъехала. (Овладев собой, подходит к Нине.)
Нина. Здравствуй, Алла.
Алла. Здравствуй, Нинок. (Подходит к Груздеву.) Алла Жаркова.
Лева. Лева Груздев. Узнаете?
Алла(очевидно, и не замечая его, машинально). А-а-а… Здравствуйте, Андрей Трофимович.
Жарков. Здравствуй. Давненько тут не была.
Алла. Семь лет четыре месяца и два дня. (Идет к Киму, но тот сам быстро подходит к ней.) Здравствуй, Ким.
Ким(целуя Алле руку). Здравствуйте.
Алла. Не надо! Мы же с тобой с первого класса. Скажи – здравствуй.
Ким(посмотрев на Альберта). Здравствуй.
Нина. Ты разве все еще Жаркова?
Алла. Да, я не меняла фамилии.
Жарков. Мой друг, Егорьев Константин Федорович.
Алла. Очень приятно.
Ритуал окончен. Наступила пауза.
Нина. Ну, что стоим, как в церкви, айда за стол. У вас там по-заграничному как раз в это время ленч?
Алла. Мне все хочется по-русски – чай из самовара.
Нина. Самовары теперь в Москве только в ресторанах для иностранцев, и то электрические.
Все рассаживаются за столом.
Алла. Моя чашка…
Жарков. Твоя.
Нина. Халупу не ремонтировали с твоего отъезда.
Жарков. Скоро наведем глянец.
Пауза.
Лева. Как там у вас в Бразилии?
Алла. Как везде на свете – бурлит.
Лева. Скажите, вот вы много ездите по свету, какое к нам в мире отношение?
Алла. Очень разное. Одни любят, другие нет, третьи боятся, четвертым безразлично, потому что заняты своими повседневными делами. Многие смотрят с надеждой. Люди на земле живут трудно. Где бедность, где неуверенность, будешь ли сыт завтра, если сыт сегодня, боязнь атомной войны, различные внутринациональные проблемы, а больше всего страдают от всевозможной несправедливости. Многие надеются, что мы до конца построим общество, где человек никогда не будет причинять страдания другому человеку.
Ким. Если бы не всадники, куда бы быстрей шло дело.
Лева. Слушайте, все-таки что за таинственные всадники обитают в этом доме, может быть, посвятите?
Нина. Я тебе говорила – выдумки Кима. Всадниками он называет тех, кто, взобравшись на свою лошадку, лупит во весь свой собственный карьер.
Ким. И не видит, куда его лошадь ставит копыта. Куда и на кого.
Лева. Но я, слава богу, никого не топчу.
Нина. Конечно, ты ходишь там аккуратно по усыпанным гравием дорожкам.
Ким. И в чем беда? В молодости мы все норовим взобраться на лошадь. А потом уже забываем – откуда ты, зачем старался… Скакать начинаем!
Алла. Бывает и так, Ким. Но что сделаешь! Если бы можно было заглянуть в книгу судеб и узнать, стоит ли идти на риск…
Ким. Не стоит.
Лева. Простите, Ким, но вы, кажется, хотели стать чемпионом мира?
Ким(глядя на Аллу). Многим не понравилось, что из этого вышло.
Алла. Значит, ты уже никому не рекомендуешь делать попыток?
Ким. Из своих друзей – нет.
Алла. Альберт писал, ты работаешь тренером.
Ким. Да.
Алла. Как же ты учишь своих воспитанников? Не рвитесь слишком далеко вперед, не помышляйте? Или у тебя неперспективные ребята?
Ким. Это моя работа.
Алла. Ты не хотел бы одного из своих учеников видеть чемпионом мира?
Альберт. Конечно хотел бы, да, папа?
Ким. Надежд негусто.
Альберт. Ты же сегодня говорил – у тебя парень стометровку за десять и пять прошел.
Алла. Видишь!.. Один раз я в океане заплыла далеко и вдруг потеряла из виду берег. Сама не пойму, как сбилась. В какой он стороне, понятия не имею. Плыву, а куда – не знаю. Сделалось так безысходно и жутко. Силы начали исчезать. Думаю – утону от страха. И действительно начала тонуть. И вдруг увидела край. Успокоилась, поплыла уверенней. И представьте себе – ошиблась. Это был не берег, а рыболовецкие суденышки в океане. Меня подобрали.
Альберт. Ты хорошо плаваешь?
Алла. Для сорокалетней женщины сносно. Держу форму. А то и так смеются: русские бабы самые толстые.
Нина. Интересно там живешь?
Алла. Насыщенно.
Ким. Легко?
Алла. Нет, Ким, не легко, я изрядно устала. Помнишь, ты учил: самый лучший отдых – расслабить все мускулы хотя бы на пять минут. Я этого сделать не могу ни на секунду. Все годы.
Нина. Почему?
Алла. Нас там маленькая колония, и каждый шаг на виду – и свой и ваш. Чуть что – и все глаза на нас: на меня, на Георгия, на шофера, на повара – на всех.
Лева. Вы, вероятно, сильная женщина.
Алла. Наверное, оттого, что много дралась в детстве. Нас было в семье пятеро: четверо мальчишек и одна я. Приходилось лупить на все четыре стороны. Да, я люблю перелеты через океан, рев стадиона. В Южной Америке футбол – это почти коррида. Вокруг стадиона рев, высокие сетки от разъяренных зрителей, иногда пальба из пистолетов.
Альберт. Надо же!
Ким. Бываешь на футболе?
Алла. Ты же приучил. Да и надо где-то выбрасывать из себя отрицательные заряды. Посидишь, посвистишь…
Альберт. Ты свистишь?
Алла. Бывает. (Пауза.) Ким, я хотела бы поговорить с тобой.
Ким. Да-да, пойдем ко мне. (Встал.)
Алла. Вы нас извините. (Тоже встала.)
Ким. Идем.
Они проходят в комнату Кима, и действие переходит туда. Алла осматривает комнату.