Хозяйка механического кота
«Никогда не знать поражения: означает никогда не вступать в борьбу».
Эпизод 1: Богиня
Когда Акико Мотидзуки было девять лет, она попросила своего удивительного автоматона рассказать ей на ночь историю. Не о ком-нибудь, о самой Богине. Стихоплёт Лев не мог отказать. Он замурлыкал желанную девочкой песнь:
«Её руки корнями вонзались
Из оврага в размокшую почву,
Дождевыми червями прокрались
Мимо мхом облюбованных кочек.
Её звали прекрасной дриадой,
Лесной девой и козочкой чёрной,
А порой и голубкой пернатой,
С высока наблюдавшей упорно.
Люди чтили её, как Богиню,
Как защитницу, свет и надежду.
Ту, что нас никогда не покинет,
Сбережёт, сохранит, как и прежде.
Под вуалью, дарованной нами,
Нечто большее скрылось из вида,
За стеной, возведённой руками
Пилигримов с природы эгидой».
– Изящно, но слишком туманно, – так Акико прокомментировала стихотворение Льва в детстве.
– Это то, что я запомнил из книжки.
– А как ты сам считаешь, есть ли она?
– Богиня? Не знаю. Мой отец учил меня, что нужно верить. Слепо, доказательств не может быть. Стоит решить и принимать или нет веру априори.
Днём позже, а может и спустя несколько, девочка обратилась к отцу-астроному с просьбой рассказать ей то, что он сам знает о Богине:
«Знаю я, милая, немного. Наука не позволяет мне уделять достаточно времени религии. Могу пересказать притчу.
Лесная дева странствовала по многочисленным лесам. Каждый шаг её заставлял почву встрепенуться. Рождались под её стопами молодые побеги, робкие черви, улитки и прочие твари. Из дыхания её рождались птицы, а начертит она руками в воздухе грани, и примут они облик животного.
Лесная дева находила овраги, пускала из них длинные пальцы в почву, и прорастали они корнями деревьев.
Находились путешественники, что клялись, будто видели прекрасную дриаду, так походившую на неё, восхваляли и писали баллады. Были и те, кто прибегал из лесов в ужасе, заявляя, что видел ужасное чудовище или ещё хуже – нечто, чёрное, неведомое, порождающее ужасных созданий.
Первых было гораздо больше. Они назвали себя первыми пилигримами Богини и под эгидой природы несли свои проповеди по городам, распространяя нашу религию по стране».
Всё это слушала не только Акико, но и друг отца, профессор Артизан Акио:
«Ну что за вольнодумный «пересказ», Иошито? Больше похоже не на слова ученого, а на какую-то сказочку от фанатиков. Вот, малышка, послушай мою версию.
В стародавние времена, когда поля конопляные и маковые простилались на том месте, где сейчас стоит Эбонхэбэн, а вместо современного города туманов была лишь пара фермерских хуторков, люди много курили.
Бывало, надышаться, нанюхаются, наедятся всякой заразы и в лес гулять. А там, каких только приходов у народа не было. И девы лесные с ветки на ветку прыгали, и крылатые голубки с женскими головами летали, и козы чёрные копытами землю изрывали.
Вот эти самые невменяемые наркоманы и начали свои проповеди толкать. Народ был дремучий, в сказки верил. К тому же было так удобно поверить в Богиню, изображаемую не только стороной прекрасной защитницы, но и суровой карательницы, способной на лютую жестокость к неверным.
Вера эта прижилась и укоренилась, ведь так сладко верить в жизнь после смерти, в то, что за твои благие дела найдётся вознаграждение, а всё зло мирское будет наказано».
Акико выросла. Теперь у неё было и своё представление о Богине, и о всём мире. Выросла, хотя и сопротивлялась изо всех сил.
Лев продолжал рассказывать ей дивные истории, читал стихи и пел песни. Акико всегда знала, что он считает себя мальчиком, боялась разрушить эту веру. Теперь девушка мечтала, чтобы мальчик взрослел вместе с ней, но этого не происходило. Скорее всего, его папа, Сато, так запрограммировал автоматона.
Акико молилась той самой Богине, уповала на чудо. Не может же она быть столь глупа, чтобы любить механического кота, чтобы не желать никого, кроме него, не желать ничего, кроме того, чтобы Лев и в самом деле оказался человеком.
Устраиваясь в кровати, Акико услышала крадущегося Льва, тихо клацающего своими металлическими коготками по паркету:
– Не уснула ещё?
– Мне не уснуть без твоих историй.
– У меня их уже десятки тысяч. Я изучаю что-то новое каждый день. Больше, чем могу поведать тебе.
– Как-то в детстве я просила тебя рассказать о Богине. Ты узнал что-нибудь новое?
– Боюсь, что нет. Твоего отца не интересуют религиозные трактаты.
– Лев. Сколько тебе лет? – автоматон замолчал надолго. Акико испугалась, подумав, что она в миллиметре от того, чтобы разрушить сладкую иллюзию чуда, в которой живет. – Не отвечай. Я знаю сколько.
– Не думаю, ведь мне и самому неизвестно.
– Расскажи что-то, что сам сочтёшь нужным.
– Хорошо. Я расскажу о царстве сиреневой вьюги.
Хрусталь, алмаз и изумруды
Стоят хребтом вокруг оплота,
И дуют ветры ниоткуда
К стенам, покрытым позолотой.
Бывают там порой и вьюги,
Каких мы, люди, не видали,
Узоры вписывают в круге
Одной сиреневой вуали.
Там дол, где фениксы летают,
И небо цвета аметиста,
Слезами счастья камни тают,
Средь рек сияющих и чистых.
Оплот стоит пустой и хмурый,
Какими не бывают замки.
Его крылатые скульптуры,
Всё грезят обрести хозяйку.
Эпизод 2: Вот как всё было
Акико проснулась, ей казалось, что она заснула совсем недавно. Лев ушёл вниз. Последнее время он ночевал в библиотеке отца. За окном на балконе раздавался какой-то шум. Шёпот, перемежающийся с царапанием и топотом босых ног.
Холодок, пробежавший по спине от легкого испуга, не остановил дочь астронома, она встала с постели и направилась к двери, ведущей на балкон. Акико резко отворила дверь, но за ней никого не было, лишь порыв ветра проник в комнату. Девушка уже закрывала дверь, когда появилась голубка, стремительно ворвавшаяся в её спальню. От неожиданности дочь астронома упала на пол.
– Так это ты скреблась на балконе?
– Ург, ург.
Акико испытала облегчение, что это не грабители или хулиганы, но птица всё же взволновала её. Это недобрый знак.
– Здесь тебе не место, – обратилась девушка к птице.
– Как и тебе.
Акико отступила не разворачиваясь, показалось, будто голубка вещает ей это телепатически.
– Птичка?
– Пусть будет птичка. За тобой скоро придут злые люди. Но ты не можешь попасть к ним в руки, ты слишком важна для этого города.
– Я не понимаю.
– Ты и Лев – единственная надежда Эбонхэбэна и его людей на будущее. У твоего удивительного друга свой непростой путь, у тебя собственный, но вы встретитесь в назначенный день и час и встанете на защиту баланса.
– Я схожу с ума, разговариваю с птицей…
– Меня звали прекрасной дриадой, лесной девой и козочкой чёрной, а порой и голубкой пернатой, с высока наблюдавшей упорно.
– О, Богиня!
– Ты знаешь, кто я, как и знаешь место, где я смогу тебя спрятать.
– Царство сиреневой вьюги.
Голубка вспорхнула с места, оставляя за сияющими крыльями шлейф пурпурных искр. Она пролетела сквозь балконную дверь, заставив её задрожать и обратиться в портал.
Акико Мотидзуки, ведомая ощущением предназначения, уверенными шагами вошла в волшебную дверь.
Девушка очутилась в комнате, похожей на родную. Богатая спальня, только более яркая что ли. Осмотревшись, Акико долго не могла понять, в чём подвох. Краски одновременно более насыщенные и странным образом эфемерные. Здесь царили грёзы.
– Время пролетит незаметно, – хозяйка механического кота услышала голос Богини. А потом девушка поплыла.
Тепло, комфорт, позитивные мысли и странные неразборчивые физические ощущения доминировали над привычным реализмом. Среди мимолетных видений и лиц, проплывающих в изумрудных видениях, Акико узнала Кенджи. Он почти не изменился, повзрослев. Девушке показалось, что она увидела его в поезде, потом он снова промелькнул, на это раз в уборной.
– Ещё увидимся, – что-то заставило произнести эту фразу. Акико подмигнула старому знакомому, и он исчез.
Ощущение времени слишком притупилось, поэтому девушка не поняла, когда она успела оказаться на улице Эбонхэбэна. Мотидзуки была одета, обута и сделала несколько шагов, прежде чем остановиться и постараться прийти в себя.
Голову наполнили чёрные мысли. На крыльях голубки они пронеслись сквозь эфир.
«Отец мёртв, профессор Артизан мёртв. Лев – человек… Лев – человек!» – Акико упала на мостовую, не справившись с головокружением, её стошнило.
Сейчас ночь, когда к ней в комнату ворвалась птица, казалась столь же далекой, сколь и сны в царстве сиреневой вьюги. Мотидзуки ощущала огромное количество спонтанных импульсов, которые прописывали в её памяти фрагменты прошлого, упущенного за время её отсутствия. Акико сама не могла описать и понять как, но она очень быстро осознавала всё и сразу. За короткие мгновения усваивался невероятный объём информации.
Уже стемнело. Акико вышла на широкую улицу, её напугал резко затормозивший паромобиль. Внезапно начался ливень. Внутри паромобиля раздались приглушенные звуки выстрелов. Из машины показался Кенджи, он присел, выйдя, и крикнул что-то. Из противоположной дверцы аналогично старому знакомому вышел и присел ещё один молодой человек, тоже с пистолетом. Над головой что-то пронеслось, впереди вспыхнуло пламя. Незнакомец пылал. Кенджи подбежал к Акико и повалил её на мостовую, прикрывая собой.
– Что ты делаешь?
– Защищаю, – в этот момент что-то тяжелое обрушилось на паромобиль.
Мотидзуки подняла голову. Это был механический… дракон?!
– Акико! – проговорил автоматон. Девушка узнала голос. Это был Лев.
Кенджи встал на ноги, помогая подняться старой знакомой. На его лице застыла смешанная гримаса испуга и любопытства.
– Это Лев. Я ведь права, друг?
– Я бы мог промурлыкать в ответ, но теперь я не кот.
– Офигеть, – почти шёпотом произнёс Кенджи.
– Все мои друзья второго детства в сборе. Значит и в самом деле пришло время навести порядок в этом убогом городишке.
Кенджи вышел вперед:
– Думаешь, что у нас это получится?
– Перед тобой механический, ё-моё, дракон! Как ты думаешь? Запрыгивайте на борт, прокачу с ветерком, развеивающим сомнения.
– Что мы будем делать? – Акико чувствовала, что пришло время для решительных действий, но инструкций от Богини у неё не было.
– Готовиться к бою.
Эпизод 3: Центр паутины
Тройка давних знакомых, разных, но в то же время связанных невидимыми нитями судьбы пролетела над городом туманов. Эбонхэбэн после дождя тонул в лучах восходящего солнца и смоге, столь привычно текущем по улицам.
Кенджи в преддверии боя, о котором заявил Лев, не мог оставить сирот вместе с Наной в убогом подвале. Прежде чем отправиться в дом к астроному Мотидзуки, механический дракон с сознанием человека, доставил Акико и Кенджи к теплотрассе, где девушка и молодой человек уговорили беспризорников укрыться в жилище с астролябией.
Приземлившись у входа в дом астронома, Лев распугал своим рёвом и хлопаньем крыльев всех живых созданий в округе:
– Пусть прячутся в домах. Я чувствую, что времени у нас немного.
– Что ты будешь делать, ты сможешь протиснуться в дверные проёмы? – Кенджи оценивал габариты Льва.
– Намаслите меня, если что, – оказалось, что автоматон и подмигивать может. – Я прожил здесь много лет. Потолки у Иошито высокие, двери широкие, а я гибкий. Пролезу как-нибудь.
К удивлению Акико, Лев и в самом деле весьма ловко смог не только войти в дом, но и даже подняться на второй этаж в кабинет её отца. Сироты расположились внизу.
У троицы было слишком много историй, которыми следует поделиться, и слишком мало времени на то, чтобы это сделать. В разгар вспыхнувшего обмена рассказами о прошлых событиях явилась богиня. На этот раз Акико увидела не голубку, а прекрасную лесную деву.
– Скоро на этих улицах будет жарко.
– Что мы должны сделать, чтобы остановить это? – Лев без прелюдий перешёл к сути.
– Для начала нужно устранить мэра Тэссю Ямаока. Ведьмы, которые явятся в Эбонхэбэн, идут именно за его головой. Чем скорее защитницы природы получат желаемое, тем меньше разрушений и смертей познает город туманов.
– Разве они остановятся на этом? – Кенджи недоверчиво посмотрел на призрачную Богиню. – Даже я в курсе, что они хотят противостоять прогрессу. Не удивлюсь, если фабрики и заводы, а также всё, что создано на основе паровых технологий, они попытаются уничтожить.
– Поэтому я и сказала, что устранение мэра это только первый шаг. Ведьмы идут из Атертона, ими руководит кто-то, кто удивительным образом неподвластен моему взору.
– Такое возможно?
– К сожалению. Но, я уверена, что когда мэр Эбонхэбэна падёт и путь к истинным целям вторженцев станет свободным, их лидер раскроется. Тогда нужно будет действовать по обстановке: либо устранить и его, либо заключить мир.
– Сомневаюсь, что второй вариант возможен, – с досадой констатировал Кенджи.
– Я что-то не совсем поняла, мы будем убивать людей направо и налево, прикрываясь высокими целями? Кстати, какими? Технократы и защитники природы решают отстоять свои идеалы в открытом противостоянии, мы – боремся и с одними и с другими. Чего же мы достигнем? – Акико негодовала.
– Никакого противостояния быть не должно. Природа, магия и прогресс неотделимы. Эбонхэбэн и Атертон заражены неприязнью к самим себе. Активисты радикальных движений должны быть приструнены. Это вернёт порядок в эти земли. Иначе, в своей борьбе ни маги, ни учёные не остановятся, пока не сотрут друг друга в пыль.
– Это слишком, даже для меня, – Кенджи показался Акико слишком уставшим для всего этого дерьма.
– Песок времени на исходе, – лесная дева исчезла.
Мотидзуки услышала шум внизу, кто-то из сирот вскрикнул. Кенджи встрепенулся, по лестнице пронёсся топот каблуков, в кабинет ворвались трое: две женщины и мужчина, полицейские. Одна из дам выступила вперед и, угрожая пистолетом, обратилась к беспризорнику:
– Я – детектив Сумико Ямамото. Кенджи, Вы задержаны в связи с подозрением на убийство троих сотрудников охраны мэра Тэссю Ямаока, – двое других полицейских держали на мушке Акико, складывалось ощущение, что на Льва они не обратили внимания.
– Я помню Вас, билетик продал на поезд не так давно, – ответил на обвинения Кенджи и опустил поднятые до этого руки.
– А я вот не знаком с этими господами, – проревел Лев. Троица полицейских шарахнулась от грозного дракона. – Кенджи не убивал троих человек мэра. Одного я спалил своим дыханием.
Сумико Ямамото заметно задрожала:
– Что это?!
– Да ты хамка, детектив, какое я тебе «что»? – Лев расправил крылья, опрокинув на бок письменный стол и пару стульев. Сопровождавшие Сумико молодые мужчина и женщина в ужасе попятились назад и, споткнувшись, упали на пол. Ямамото устояла на ногах. – Я – Лев Бессердечный, из знатного рода Хато-Ресу. Я дракон, я защитник Акико Мотидзуки!
– Акико? – детектив обратила пристальный взгляд на дочь астронома. – Неужели это Вы?
Девушка кивнула.
– Я искала Вас.
– Ну, теперь нашла, рада? – съязвил Кенджи.
– Детектив, послушайте, мы не враги ни Вам, ни мирным жителям Эбонхэбэна. Истинная угроза вот-вот ворвётся в этот город, и, возможно, мы – единственные, кто может помешать ужасу прокатиться по городу туманов, – Акико пыталась заполучить новых союзников.
– О чём Вы, госпожа Мотидзуки?
Дочь астронома постаралась вкратце донести до детектива информацию, в которую с трудом поверит даже фанатик, но судя по выражению лица госпожи Ямамото, Акико удалось достучаться до полицейской:
– Кайоши, Эйуми, – обратилась Сумико к двум другим стражам правопорядка, – я отменяю задание.
– Но как же приказ главы Кио Хасомото?
– Если хотите, можете…
– Можете узнать, насколько горячо моё дыхание, – Лев вмешался, заменив невысказанный довод Сумико своим. Кайоши и Эйуми оказались благоразумны.
С улицы донеслось несколько звуков от взрывов и крики горожан.
– Что это? – встрепенулись напуганные полицейские.
– Угроза, о которой я говорила.
Эпизод 4: Зелёные и чёрные
Акико, Кенджи, Сумико, Кайоши, Эйуми и Нана вышли на крыльцо дома Мотидзуки. Лев, выбрался через один из балконов, слегка повредив полотна дверного проёма. Он кружил над округой.
На одной стороне улицы находились низкорослые, одетые в бесформенные балахоны люди в черных противогазах. Вооруженные склянками с горючими смесями и дубинками, походившие на хрупких подростков, нарушители спокойствия шли по мостовой, сея хаос. Те, кто находился по краям от колонны вторженцев, бросали самодельные бомбочки в окна домов и витрины магазинов.
С противоположной стороны появились высокие крепкие стражи правопорядка. Со щитами и дубинками они могли бы походить на простых усмирителей толпы, если бы не бумажные пакеты с прорезями для глаз, которые надели участники обороны себе на головы.
– Что за маскарад? – удивилась Эйуми.
– Это должно быть ведьмы, – Кайоши указал на людей в противогазах. – Ждут от технократов газовой атаки, вот и нацепили средства защиты.
– А как же тела?
– Может магией защищены, не знаю. Пусть мне лучше кто-нибудь объяснит, почему гвардия в пакетах на головах?
– Возможно, защита от гипноза, – предположила Акико. – Они будут биться, прямо возле отцовского дома?
– Лев не позволит хаосу разгуляться, – Кенджи подбадривающе похлопал Акико по плечу. – Я останусь защищать сирот. – Мотидзуки кивнула ему в ответ. – Нана, пойдем внутрь. Нужно баррикадироваться.
Кенджи ушёл.
Два лагеря: зелёные в чёрных одеждах и чёрные в обмундировании цвета хаки, так противоречиво выглядящие и мыслящие, сближались, готовые уничтожать несогласных.
Крылатая тень вернулась. Лев, обогнувший несколько домов с высокими шпилями, наконец, приземлился. Сделал он это рядом со стражами городского порядка. Несколько залпов его дыхания рядом с колонной гвардейцев, заставили людей ненадолго остановиться. Акико услышала его громогласный рёв. Лев пытался остановить безумие одной из сторон.
Мотидзуки должна была остановить другую. Она ринулась к предполагаемым ведьмам. Сумико, Эйуми и Кайоши поспешили за ней, направляя на низкорослых носителей противогазов свои пистолеты.
– Стойте! – Акико подняла руки вверх. – Я безоружна и просто хочу поговорить.
– Чего не скажешь о твоих друзьях, – женский голос, ведущей за собой колонну раздался из-под противогаза, искаженный, но… человеческий.
Акико развернулась к детективу и её помощникам. Троица опустила пистолеты.
– Я знаю зачем Вы пришли, точнее за кем, – Мотидзуки развернулась к ведьмам. – Вам нужен наш мэр, погрязший в коррупции и преступлениях против природы, прогресса и граждан Эбонхэбэна и всего острова.
Акико уловила звон, десятки колокольчиков наполнили трелями воздух, затмив треск горящих поленьев и бьющегося стекла.
– Хочешь помочь нам, но зачем?
– Я и мой друг сможем достать мэра. Сделать это так, чтобы пострадало как можно меньше невинных людей.
– А они здесь есть? – Женщина усмехнулась. – Хорошо, но мы не можем слепо доверять чужакам. Вот, – ведьма протянула Акико крупный драгоценный камень.
– Что это? – девушка взяла в руки топаз размером с куриное яйцо.
– Маяк для портала. Когда будете у цели, поднимите вверх. Я приду, чтобы убедиться в завершенности сделки.
– И тогда вы оставите эти улицы.
– Оставим.
– И не тронете горожан.
– Только если они поддержат мир.
Акико вытянула руку.
– Вот как, хочешь так закрепить наш уговор?
– Да, и сними противогаз.
Женщина откликнулась. Под защитным средством скрывалась молодая, но в тоже время, сверкнувшая опытными глазами дама. Договор был скреплён.
– Мы останемся здесь, присоединимся к гвардейцам, – детектив положила руку на плечо Мотидзуки. – Я рада, что, несмотря ни на что, нашла Вас.
Акико отправилась ко Льву.
– Успокоила их?
– На время. Мы должны ликвидировать мэра. Я пообещала.
– Кенджи рассказал о связи с мафией этого ублюдка. Поделом будет.
– Что потом будет с нами? Мы переходим черту невозврата.
– Не бойся, я с тобой.
Акико оседлала механического дракона. Хлопанье искусственных крыльев подняло пыль и разогнало остатки тумана. Дом отца и окрестные строения, деревья, кусты и люди становились всё меньше.
«Неси меня Лев, – Акико крепче обняла стальной корпус. – Если будет нужно, я попрошу тебя унести меня ещё дальше».
Эпизод 5: Попутный ветер
Смотря вниз, Акико боролась со страхом упасть, но вид был настолько волнующим, что интерес перевешивал. Шпили и башни были редкими, но завораживающими.
– Хотел бы я пролететь вместе с тобой над Атертоном, – отозвался Лев. – Тот город куда красивее.
– Как трава за забором. Ты говорил, что твоё паломничество едва не закончилось смертью.
– Оно закончилось тем, что я снова стал ребёнком, да ещё и заточенным внутри груды железа.
– Но ты встретил меня.
– Ты стала моей музой и смыслом жизни, Акико. Не передать, что я испытал, когда Иошито запер меня в подвале в день твоего исчезновения. Я всё это помню. Воспоминания о жизни человеком тоже возвращаются с каждым днём.
– Я мечтала, чтобы ты повзрослел, а ещё, – это было так глупо, но Акико не могла удержаться, чтобы не сказать. Когда если не сейчас? – Я любила тебя.
– Кусок железа? – девушке показалось, что Лев насмехается.
– Нет. Твою душу. Я всегда верила, что с тобой что-то не так, молилась, чтобы оказаться правой. И вот, мои молитвы услышаны.
– А сейчас?
– Что сейчас?
– Ты любишь меня?
Акико ощутила, как её сердце забилось ещё чаще.
– Люблю. Сейчас больше, чем когда-либо.
– Но мы ведь не сможем быть вместе.
– Мы вместе прямо сейчас.
– Ты не захочешь большего, детей?
– Только если это будут удивительные автоматоны, – Акико рассмеялась, по-доброму, она верила, что Лев почувствует.
– Жалко, что Сато погиб. Он бы смастерил нам таких.
– Лев, мне не важно, что у тебя снаружи. Сталь, хром, искусственная кожа или что-то ещё – я люблю тебя, человека, что скрыт внутри таинственного ядра.
Автоматон будто попал в воздушную яму, Акико прижалась ко Льву ещё крепче, и она знала, что никаких ям не было, ветерок дул ровный и тёплый. Девушка не ждала в ответ трёх заветных слов, они были ей не нужны. На вопрос: «любит ли Лев её?» Акико получала ответ каждый раз, когда смотрела за жёлтые лампы глаз механического дракона.
Эпизод 6: Начало неожиданностей
Лев приземлился на крыше особняка мэра Тэссю Ямаока. Акико опустилась на крытую шифером наклонную плоскость.
– Мы будем спускаться по трубе? Не думаю, что ты пролезишь. Даже если тебя намаслить, – Мотидзуки захихикала.
– Последний глоток воздуха даю тебе сделать спокойно, перед битвой.
– Не сильна я в драке.
– Ты будешь меня вдохновлять.
– Но уж нет, я пошутила. Буду биться. Кенджи одолжил мне пистолет, отобранный у одного из гангстеров, что приехали с ним на паромобиле за мной.
Акико мандражировала. Кенджи рассказывал ужасные подробности внешнего вида мэра. Тэссю Ямаока не брезговал любыми технологическими средствами модернизации собственного тела.
– Надышалась?
– Я готова, – Акико оседлала Льва, он взлетел и пикировал через витраж. Яркая вспышка газового пламени, извергнутая механическим драконом, взорвала стеклянные разноцветные этюды. Наездница и её парящий страж ворвались прямо в кабинет мэра.
Тэссю Ямаока со своими глазами, скрытыми сложными бинокулярами, стальными руками, закованным в броню торсом и длинным шипастым хвостом не шелохнулся.
– Акико Мотидзуки и Лев Хато-Ресу, – он словно ждал их.
– Бессердечный, – поправил мэра дракон.
– Явились, чтобы помочь ведьмам?
– Я пламенный клинок самой Богини в этом конфликте.
Мэр тяжело вздохнул:
– Я уверен, что сама ваша Богиня не знает, что противостоит ей.
– Она уверена, что зло откроется, когда Вас не станет, – Акико подняла вверх руку с топазом.
– Нет, это ошибка! – Тэссю Ямаока упал на колени, но было поздно.
Акико обронила раскалившийся камень, он разразился отблесками и вспышками, явившими в комнату фигуру в красном плаще с капюшоном. Мотидзуки ожидала увидеть девушку, которой пожимала руку, но вместо неё в дом мэра ворвалась красная тень. Расплывчатые очертания фигуры, вышедшей из портала, колебались, как раскаленный воздух. Пришедший быстро подошёл к Тэссю Ямаока и свернул тому шею.
– Я помню тебя, – прорычал Лев. – Грязный душитель!
– А я помню тебя, Лев, – пришелец сбросил красный балахон. Под ним крылся нагой лысый мужчина. Всё его тело, даже глаза были покрыты вытатуированными рунами, бледная кожа контрастировала с письменами.
– Магдэ, – прохрипел механический дракон.
Эпизод 7: Древняя магия
Акико помнила рассказ Льва. Магдэ, глава пилигримов Атертона, принимал Бессердечного гостем в своём доме много лет назад, когда представитель рода Хато-Ресу ещё был человеком.
– Рун на твоём теле прибавилось.
– И ты воплотился в нечто иное.
– Ты руководишь ведьмами, вторгшимися в Эбонхэбэн?
– Нет никаких ведьм. Мои пилигримы только мои. Ваша лживая Богиня веками управляет людьми острова, заставляя идти по пути конфликта. Она стравливает прогресс и природу, избирает палачей, которые, будучи уверенными в своей правоте, уничтожают тех, кто смеет бросить вызов доисторическому созданию.
– Я не понимаю, Богиня не та за кого себя выдаёт?
– Браво, госпожа Мотидзуки, напророченная, – Магдэ ухмыльнулся. – Призванная направлять огненный меч чёрной козы лесов. Существо, которое чтят в городе механических чудес – это потомок древних, владевших Землей ещё до появления людей. В скуке от вечности, выделенной ей, ваша Богиня играет и манипулирует людьми, ради забавы. Раздаёт награды тем, кто ей подыгрывает и карает идущих против её воли.
– Этого не может быть!
– Смирись, девочка.
– И что же ты хочешь? Бросить ей вызов?
– Я лишу её оружия, собью спесь и заставлю убраться отсюда.
Магдэ ударил Акико по лицу, обезоружил, подобрал пистолет и выстрелил. Девушка почувствовала жуткую боль в животе, она упала, сжимая руками кровоточащую рану. Сквозь слёзы, застилающие взор, Мотидзуки видела пламя, извергнутое Львом, от болевого шока Акико потеряла сознание.
Лев дышал непрерывным потоком горящего газа в течении минуты. Он был уверен, что от Магдэ останется лишь горстка пепла после такого напора. Однако, в рассеивающемся дыме, татуированный падший пилигрим стоял невредим:
– Эти руны я наносил не для красоты, Лев. На моём теле защита от всего. Магия, столь же древняя, как и твоя Богиня, сделала меня неуязвимым.
– Почему же ты не покончил с мэром сам?
– Хотел убедиться, что меч чёрной козы в действии, прежде чем сломать его.
Магдэ мгновенно приблизился к механическому дракону вплотную, сначала оторвал одно крыла, затем другое. Противник Льва прижал его голову к полу, а потом вырвал из металлического корпуса ядро, в котором была сохранена сама суть Бессердечного.
Эпизод 8: Теневой проход
Акико брела куда-то в кромешной тьме:
«Я умерла? Магдэ выстрелил в меня. Льву удалось его одолеть? Или же безумец сломал оружие Богини?»
Непонятно было ни где низ, ни где верх. Ощущения напоминали Акико время, проведенное в мире сиреневой вьюги.
– Мой меч сломан, – это была Богиня.
– Что же теперь? Мы проиграли?
– Я проиграла. Придётся найти себе новый дом.
– Значит, то, что сказал Магдэ правда?
– Отчасти. Я заигралась людскими судьбами. И не заметила, что давно уже не нужна здесь.
– А как же противостояние природы и технологий? Люди уничтожат друг друга в бессмысленной борьбе.
– Нет, вы не настолько глупы. Эгоистичны, безразличны ко многому, но не к самим себе. Прогресс и природа неразделимы, они примирятся и пойдут нога в ногу, если не прямо сейчас, то чуть позже.
Игра, в которую Акико втянули, подходила к концу. В ней пострадало очень много людей. Погибли смельчаки, и негодяи, и кто знает, сколько тех, кто вообще не знал об этой игре.
– Что со Львом?
– Он погиб, как и ты. Магдэ разрушил творение Сато Хато-Ресу и Хатори Риу.
«Значит, всё-таки смерть. Вот она какая, тёмная и безликая, наполненная сожалениями. Уж лучше бы не было абсолютно ничего за гранью жизни».
– Не думай так. Я проведу тебя в то место, где ты будешь по-настоящему счастлива. Я проиграла, но и ты, и Лев, были верны до конца мне. Вы достойны награды.
Эпизод 9: Хозяйка сиреневой вьюги
Оплот среди алмазных, хрустальных и изумрудных хребтов, где под аметистовым небом кружат фениксы, камни источают слёзы счастья, а крылатые статуи обдуваются лиловыми ветрами, распахнул свои двери перед Акико и Львом.
Любимый госпожи Мотидзуки стоял рядом с ней в своём человеческом обличье, юный, с глазами, которые Акико видела в своих снах.
– У меня есть ещё одна просьба, – Лев обратился к Богине. – Профессор Артизан, друг отца моей музы, он исполнил мою просьбу ценой собственной жизни. Я хочу, чтобы он узнал, что умер не напрасно. Под силу ли тебе, лесная дева, это?
– Профессор Акио узнал, что всё было не впустую.
Акико обрадовала эта весть. Теперь она с абсолютной легкостью, под руку со своей любовью вошла внутрь твердыни.
Госпожа Мотидзуки больше не хозяйка механического кота, она – хозяйка сиреневой вьюги и сердца Льва. Поцеловав своего суженного, Акико ощутила, что их разумы, их души, их сердца – едины и вечны.