— Тише. Я хочу это услышать.
Кларисса направилась обратно в гостиную и остановилась. Гнев, охвативший её из-за того, что Нолан манипулировал ею, заставляя прийти, по причинам, которые ей еще предстояло понять, испарился. На смену ему пришло тепло. Она пыталась бороться с этим. Попыталась сдержать свое негодование, но не смогла, особенно когда увидела милую сцену, представшую в виде крупного самца, растянувшегося на полу и позволяющего стайке детенышей использовать его в качестве игрушки.
Нежно, но с явным удовольствием, проклятый лев играл с детьми, ероша их шерсть, позволяя грызть себя, играя в шлепки лапой. Он даже позволил им растрепать его обычно аккуратную прическу и безупречный галстук. И тут у этого придурка хватило наглости, несмотря на всю эту привлекательность, поймать её взгляд и одарить самой медленной и сексуальной улыбкой на свете. Как он посмел?
— О-оу, кажется, у Нолана неприятности, — пробормотал кто-то.
Он был чертовски прав. Кларисса зарычала и, развернувшись на цыпочках, направилась к входной двери. Он догнал её на улице.
— Хей, куда ты идешь? Мы ещё не ели. Тебе позвонили с работы?
— Да, вообще-то, позвонили. Моё рациональное «Я» позвонило и посоветовало держаться подальше от этого большого лживого котика.
— О чём я солгал?
Стал бы он это отрицать? Ха. Чёрта с два.
— Ты специально привел меня сюда. — Она ткнула его в грудь.
— Нет, ты сама вызвалась прийти.
— Но, как оказалось, нам не обязательно было оставаться, — обвинила она.
— Не обязательно.
Что? Он даже не собирался пытаться выкрутиться с помощью лжи.
— Ты не упомянул эту часть.
— Ты не спрашивала. Я сказал только, что мне нужно было появиться.
— Это подразумевает, что надо остаться на некоторое время.
— Подразумевает, но я этого не говорил. Ты предположила, следовательно, я не лгал.
— Не смей спорить, иначе я вырву твои волосы.
— Ни за что. Мой кондиционер слишком дорогой для такого. — Она сердито посмотрела на его жалкую попытку пошутить. Он ухмыльнулся. — Может ты бы предпочла, чтобы я распушил перышки?
Она ударила его в живот, не обращая внимания на тихое «Ох», раздавшееся из толпы, наблюдавшей за происходящим в открытом дверном проеме.
— Нам действительно нужно поработать над твоими коммуникативными навыками, — выдохнул он.
— Зачем? По-моему, я только что довольно эффективно выразила своё раздражение.
— Верно. Но ты могла бы просто сказать «Я злюсь».
Она зарычала.
Его губы тронула мальчишеская улыбка, от которой она изо всех сил старалась не растаять.
— Я говорил тебе, как сексуально это звучит, когда ты издаёшь этот звук?
Нет, и она не позволила бы этому отвлечь её.
— Зачем ты уговорил меня прийти?
Он пожал плечами.
— Ты сказала мне, что в детстве у тебя не было семьи. Я подумал, что тебе, возможно, понравится моя.
— С чего бы это мне должно понравиться? Они кошки. Я птица.
— С вашего позволения, львы, которые сразу же приняли тебя.
— Как ты это понял?
— Что ж, ты стоишь здесь и разговариваешь со мной, не так ли? Вместо того, чтобы вариться в кастрюле с морковью и сельдереем?
— У тебя нездоровое чувство юмора, Сильвестр.
— Как будто у тебя не также.
Она не ответила, потому что, честно говоря, ей нравились его выпады. Так же как выпады его матери и кузин. Насколько невменяемой она от этого стала?
— Пойдём в дом. Поедим лазаньи. Наедимся хлеба, а потом набросимся на самый вкусный вишневый пирог на свете.
— Спасибо, Нолли! — крикнула тетя Ширли.
— Нолли? — Она хихикнула.
— Не смей повторять это, — предупредил он, но в его глазах заиграли веселые искорки.
— Только если ты расскажешь мне, почему твой дядя Альфред ненавидит птицу.
— О, он её не ненавидит, но его лучший друг страус. Из уважения к нему моя тётя не готовит никаких воздушных тварей, кроме индейки на Рождество и День благодарения. Но не волнуйся, она покупает только у сертифицированных продавцов. В её доме при приготовлении блюд никогда не используются разумные птицы.
— Значит ли это, что я должна скрывать от вашей семьи свою любовь к настоящей китайской кухне?
Нолан прикусил губу, услышав, как несколько человек ахнули.
— Ты действительно злая.
— Ты только сейчас понял?
На мгновение ей показалось, что он поцелует её. Выражение его глаз определенно говорило о том, что он это сделает. И, несмотря на их жадную аудиторию, черт возьми, она собиралась позволить ему.
Или сделал бы это, если бы одна из его чертовых кузин не испортила момент своим криком:
— Ужин, влюблённые птички! Последний кто сядет за стол, будет тухлым яйцом.
Ко всеобщему смеху, Нолан заслужил титул, но, казалось, его это не волновало, поскольку он наслаждался обществом женщин и одного стареющего дяди. Что еще более странно, Кларисса чувствовала себя среди них как дома. И он был прав в одном. Его тетя испекла самый вкусный вишневый пирог на свете.
Глава 11
Остаться или уйти. Остаться или уйти.
Лестер обдумывал свой выбор, превращая дом доктора в руины. Его оскорбляло, что, пока он проводил все эти месяцы взаперти, недостойный доктор жил как король. Несправедливо. То, что львы были большими, сильными и быстрыми, с острыми зубами и великолепной шерстью, ещё не означало, что они заслуживали титула «король джунглей».
Все знали, что шимпанзе умнее. Намного умнее. Разве он не доказал это, найдя дом доктора, адрес которого эта глупая медсестра так кстати оставила для него в своей записной книжке? Попасть внутрь оказалось просто. Всё, что ему нужно было сделать, это проследить за парой, выходящей из заведения. Толкнуть даму, достать из её кошелька ключ-карту, и вуаля, всё готово. Проскользнуть в гараж заняло всего несколько мгновений: он забрался на бампер машины, прежде чем скрыться в тени. Избегая камер в лифте, поднялся по лестнице, прижимаясь к стенам и перепрыгивая с этажа на этаж, держась за перила, чтобы его не было видно, пока не добрался до этажа врача.
Некоторое время он ругался и топал ногами по коридору, когда понял, что его карточка-ключ не открывает квартиру доктора. Но именно тогда он обнаружил интересный побочный эффект экспериментов вдохновителя. Он мог передвигать предметы. Силой мысли!
Просто еще один признак его величия. Все, что ему потребовалось это на мгновение уставиться на замок, чувствуя, как в нем закипает гнев, прежде чем с громким щелчком, как он себе представлял, повернулся тумблер, открывая ему доступ.
Оказавшись внутри, он намеревался дождаться доктора. Застать золотоволосого кота врасплох. Лев он или нет, но один хороший удар бруском металла вырубил бы его. Но, осмотрев покои доктора, он обнаружил еще один запах. Неизвестный провел ночь на диване. Скорее всего, охранник. Это привело Лестера в ярость.
С одной жертвой он мог справиться, но с двумя? Это было нечестно. Ему нужна была месть. Нужна была кровь. Понадобился попкорн, который, к счастью, у доктора был в виде пакетиков для микроволновой печи, хранящихся в шкафу. Хруст. Хруст. Хруст.
Как только он успокоился — после трех упаковок попкорна — понял, что оставаться и сражаться по крайней мере с двумя хищниками, даже если один из них птица, может быть не в его интересах, независимо от того, есть у него новая суперсила или нет.
К счастью, он придумал новый план. Просто нужно было терпение, чтобы воплотить это в жизнь. Терпение и побольше попкорна, чтобы продержаться. Много попкорна, и он точно знал, где его можно достать.
Глава 12
Догадки множились среди членов семьи. Но никто из них так и не спросил прямо, зачем он взял с собой Клариссу, но этот вопрос был в их глазах. И что бы я ответил, если бы они спросили?
Он мог бы придерживаться легенды о том, что Кларисса служит защитой от каких-то сумасшедших оборотней, но настоящая правда? Всё гораздо сложнее. Как он мог объяснить, что она его очаровала? Не в научном или медицинском смысле, а в стиле «когда мужчина встречает женщину», женщину, и сразу же ощущается связь. Как он мог признаться, что в отличие от всех этих кошечек и других женщин, которые бросались на него, Кларисса была единственной, кто не выходила у него из головы? Не покидала мыслей? Той, о ком он мечтал, когда закрывал глаза. Той, которую он искал, когда открывал их. Каким испуганным он себя почувствовал, когда увидел, что она стоит лицом к лицу со смертью. Та, которая пробудила в нем инстинкт защитника. Как он мог признать, какой восхитительной она была на вид и на вкус, когда позволила себе расслабиться и предаться страсти? Позволила себе расслабиться со мной, что, бьюсь об заклад, она делает нечасто. Это само по себе внушало ему благоговейный трепет. Заставляло чувствовать себя особенным. Заставляло чувствовать себя… нужным. Нужным не только из-за своего положения, денег, великолепной прически или способности производить львов.
Как мне сказать своей семье, своей маме, своему прайду, что я, кажется, влюбился в сокола? Они бы наверняка кастрировали его. Прочитали бы ему лекцию о скрещивании. Заперли бы его в комнате и пригрозили эпиляцией. Сделали бы они это?
Похоже, он был не единственным, кого покорила его крутая подружка. Несмотря на подколы и коварные угрозы, Кларисса отдавала всё, что могла, и в ответ его семья, казалось, приняла её. По крайней мере, на первый взгляд. Какой была бы их реакция, если бы они решили, что его отношения с Клариссой выходят за рамки отношений коллеги или любовницы, еще предстоит выяснить. Но на данный момент они, казалось, были готовы принять её в свою компанию.
Однако всё это может измениться в одно мгновение. Если бы его мать хоть на минуту подумала, что Нолан остановится на соколе, а не на обычной кошке, без сомнения всё пошло бы наперекосяк.
Пока ему просто придется скрывать то, что растет между ними. И не только от своей матери. Он подозревал, что если Кларисса заподозрит, что его чувства к ней выходят за рамки флирта или работы, то обратится в бегство. Она ясно дала понять, что думает о нём. Желание — это одно. Ожидание, что она добровольно вступит с ним в отношения? Это совсем другое.