против ЦК, 30 заняли нейтральную позицию. В Москве тоже большинство одобрило линию ЦК: 204 за ЦК, 78 против ЦК, 24 заняли нейтральную позицию[169]. Таким образом, Сталин был готов отражать атаки Троцкого и его сторонников на партийной конференции, призванной положить конец этой затянувшей и поднадоевшей ЦК дискуссии.
Письмо членов Политбюро ЦК ВКР(б) («Письмо девятки») в ответ на статью Л. Д. Троцкого «Новый курс. Группировки и фракционные образования»
31 декабря 1923
[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 28. Л. 1–21]
И, несмотря на то что что доклад о партийном строительстве на конференции делал Сталин, Каменеву на ней отводилась особая роль. Он был избран ее председателем и должен был задать «нужный тон» всему обсуждению. Каменев подошел к этому ответственно, заранее спланировал речь и продумал ответы, предугадывая возможные провокационные вопросы.
16 января 1924 года Лев Борисович, открывая конференцию, заявил, что партия сверху донизу обсудила внутрипартийную жизнь и пришло время подвести итоги. По его мнению, было много споров, которые породили «несбыточные надежды и мечтания среди классовых врагов партии», однако партия оказалась сильнее:
– Мы абсолютно уверены, что конференция покажет, что партия в громаднейшем своем большинстве сплочена вокруг одной определенной политической линии, которая служила для нас руководством в продолжение 6 лет напряженного строительства коммунизма и напряженной борьбы со всеми нашими классовыми врагами. Конференция покажет, что партия наша была, есть и будет едина. Конференция покажет, что наши враги, рассчитывающие на расшатывание партии или на подрыв ее авторитета, еще раз ошибутся, как неоднократно ошибались они в течение шести лет[170].
Именно в таком русле и прошло все обсуждение. Каменев, кроме того, выступил в прениях по докладу Рыкова о задачах экономической политики, отбиваясь от обвинений сторонников Троцкого – Преображенского и Пятакова.
В итоге конференция закончилась в пользу ЦК. За ее резолюцию «Об итогах дискуссии и о мелкобуржуазном уклоне в партии» проголосовали все участники против трех. Она безусловно нанесла удар по Троцкому. Его признали уклонистом, а вся его деятельность была квалифицирована как «попытка ревизии большевизма» и «прямой отход от ленинизма». Дискуссия признавалась законченной, а все партийные организации призывались перейти к деловой работе: «Единство РКП необходимо охранять, как зеницу ока. Всесоюзная партконференция убеждена, что ЦК партии, вокруг которого, как показал исход дискуссии, вновь и вновь сплотилась вся партия, будет твердо охранять это единство»[171]. Сталин, Зиновьев и Каменев вышли победителями.
А 21 января 1924 года в разгар XI Всероссийского съезда Советов пришла печальная весть. Умер Владимир Ильич Ленин. Николай Бухарин, будучи в то время в санатории в Горках, первым узнал о его кончине. Но Каменев о том, что Ленина больше нет, узнал не от него. Сестра Ленина Мария Ильинична Ульянова, понимая, что надо оповестить всех о случившемся, позвонила Григорию Зиновьеву. А тот уже сообщил Льву Борисовичу.
Для него это стало большим ударом. Несмотря на все разногласия, для Каменева Ленин был не просто соратником, не просто единомышленником, он был его кумиром с тех самых пор, как Каменев впервые услышал его. Ленин был неотделим от партии, а партия от него. Лев Борисович, впрочем, как и все в партии, до последнего надеялся, что Ленин все же поправится. И врачи обнадеживали, и он сам видел, как оправился Ленин после первого инсульта: с каким рвением он заново учился ходить, говорить и писать обеими руками, с какой жадностью расспрашивал Льва Борисовича о партийных и государственных делах при их недолгих встречах в Горках, как хватало у Ленина сил интриговать и до последнего участвовать в развитии Советского государства. Но чуда не случилось, атеросклероз сгубил Ленина.
Получив печальную весть, Каменев искренне плакал. И 21 января, и на следующий день 22 января, когда председатель ВЦИК Михаил Калинин с трибуны съезда сообщил, что Ленина больше нет. А 24 января вышел траурный номер газеты «Правда». На первой полосе были размещены правительственное сообщение о смерти Ленина, его портрет и статья Каменева «Великий мятежник». «Ленин создан был для того, – писал Каменев, – чтобы в самую катастрофическую, самую мятежную, самую революционную эпоху мировой истории стать во главе миллионов и вести их в бой».
Каменев 23 января на своих руках выносил гроб с телом Ленина из Горок и сопровождал его до Колонного зала Дома союзов, а 27 января в день похорон – до Мавзолея. Вся дальнейшая жизнь Каменева неразрывно будет связана с Лениным – с его идеями и литературным наследством. Лев Борисович будет редактором первого издания собрания сочинений Ленина, а отстаивание принципов ленинизма станет для него главным в жизни.
И. В. Сталин, Л. Б. Каменев, М. П. Томский, Я. Э. Рудзутак, В. М. Молотов, М. И. Калинин и Н. И. Бухарин несут гроб с телом Ленина от траурного поезда по платформе Павелецкого вокзала
23 января 1924
[РГАСПИ. Ф. 394. Оп. 1. Д. 111]
М. И. Калинин, А. И. Рыков, Л. Б. Каменев, М. П. Томский, И. В. Сталин, Н. И. Бухарин и Г. Е. Евдокимов на Красной площади. Траурный митинг в день похорон Ленина
27 января 1924
[РГАСПИ. Ф. 394. Оп. 1. Д. 457]
Протокол № 9 экстренного заседания Пленума ЦК РКП(б) с перечнем первых мероприятий по организации похорон В. И. Ленина.
22 января 1924
Подлинник. Машинописный текст [РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 110. Л. 1, 2]
Статья Л. Б. Каменева «Великий мятежник», посвященная В. И. Ленину и опубликованная в газете «Правда»
22 января 1924
[РГАСПИ. Ф. 16. Оп. 1. Д. 379. Л. 4–12]
Постановление Пленума ЦК РКП(б) о назначении Л. Б. Каменева председателем Совета труда и обороны
31 января 1924
[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 112. Л. 8–9]
Глава 8«Завещание Ленина» и раскол «тройки»Май 1924 – январь 1925
Приближалось время созыва XIII съезда партии, на котором нужно было зачитать последние документы Ленина, в том числе и «Письмо к съезду».
18 мая 1924 года Надежда Крупская передала «Письмо к съезду» Комиссии по приему бумаг В. И. Ленина. В ее состав входили Сталин, Зиновьев, Каменев, сестра Ленина М. И. Ульянова, Бухарин, Смирнов и сама Крупская[172]. Надежда Константиновна была уверена, что до этого дня никто не знал о содержании письма. Но Сталин и Каменев уже подготовились к моменту обнародования воли вождя и продумали, как это сделать безболезненно для себя.
Задача эта легла на плечи Льва Борисовича. Именно ему доверили зачитать «Письмо к съезду» на пленуме 21 мая 1924 года. Чтобы заранее не привлекать лишнего внимания, в повестку дня этот вопрос включили как «Доклад Комиссии пленума о приеме бумаг В. И. Ленина». Каменев понимал, какая на нем лежит ответственность: нужно зачитать письмо именно так, чтобы сгладить остроту слов Ленина. Пленум должен был принять заранее выработанное «тройкой» решение – зачитывать «Завещание Ленина» по делегациям. Зная содержание письма, Каменев, не торопясь, интонируя в нужных местах, начал его зачитывать, не забыв упомянуть, что написано оно 1,5 года назад:
– Я советовал бы очень предпринять на этом съезде ряд перемен в нашем политическом строе. Мне хочется поделиться с вами теми соображениями, которые я считаю наиболее важными. В первую голову я ставлю увеличение числа членов ЦК до нескольких десятков или даже до сотни.
Дальше в письме подробно объяснялись причины такого решения. Ленина очень тревожил возможный раскол в партии, и ответственность за это он возлагал на Троцкого и Сталина.
– Товарищ Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, – продолжал зачитывать письмо Каменев, – и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. С другой стороны, товарищ Троцкий, как доказала уже его борьба против ЦК в связи с вопросом о НКПС, отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела. Эти два качества двух выдающихся вождей современного ЦК способны ненароком привести к расколу, и если наша партия не примет мер к тому, чтобы этому помешать, то раскол может наступить неожиданно.
В письме был упомянут отказ Каменева и Зиновьева от вооруженного восстания в 1917 году, Ленин называл «этот эпизод» не случайным…
А дальше Лев Борисович перешел к зачитыванию ленинских характеристик некоторых членов ЦК: Бухарин – любимец партии, теоретические воззрения которого «очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским»; Пятаков – человек выдающейся воли, но слишком увлекающийся «администраторской стороной дела», поэтому на него нельзя положиться в серьезном политическом вопросе. Но больше всех досталось Сталину:
– Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности[173].
Каменев закончил чтение письма и по реакции участников пленума понял, что он справился с поставленной задачей. Письмо Ленина не произвело шокирующего эффекта. Прошло 1,5 года, но никакие страхи Ленина не оправдались. Несмотря на споры и даже открытую дискуссию с Троцким в 1923 году, партия едина, никакого раскола не произошло. Да и сам Ленин в письме указал, что его замечания «делаются лишь для настоящего времени», то есть на конец 1922 года, на чем Каменев акцентировал внимание.