Постановление Пленума ЦК РКП(б) об оглашении «Письма к съезду» по делегациям
21 мая 1924
[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 129. Л. 7]
Пленум вынес решение исполнить волю В. И. Ленина и огласить зачитанные документы на съезде, но только по делегациям и только членами комиссии по приему бумаг Ильича[174].
Фрагмент письма В. И. Ленина к съезду с характеристикой И. В. Сталина. Текст был записан стенографисткой М. А. Володичевой под диктовку В. И. Ленина
4 января 1923
Подлинник. Машинописный текст
[РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 24048. Л. 3]
Сталин переживал, как это «Завещание» воспримут остальные члены партии. Но беспокоился он зря. Благодаря стараниям Каменева и Зиновьева, которые зачитывали «Завещание» по делегациям, все прошло гладко и спокойно. А последующие резолюции, приходившие от делегаций, и вовсе закрыли эту проблему. Все сошлись в одном мнении – «опасения В. И. Ленина о том, что генеральный секретарь партии товарищ Сталин по своему характеру может неправильно использовать свою власть, не подтвердились. Необходимо обеспечить и на дальнейшее время работу товарища Сталина в качестве генерального секретаря партии» [175].
План сработал. И безусловно во многом благодаря Каменеву – его ораторскому умению и грамотным комментариям. Казалось бы, блок Сталин – Каменев – Зиновьев только укрепился. Но это только казалось. Сталин не любил быть кому-то обязан. Каменев это знал, но все же не ожидал удара в спину.
17 июня 1924 года Сталин с докладом выступал на курсах секретарей уездных комитетов, причем с достаточно обычной темой – об итогах XIII съезда РКП(б). Говоря об оппозиции и о ленинском призыве в партию, Сталин поднял вопрос об «улучшении качественного состава партии». Один из опасных недостатков, по его мнению, состоял в «понижении теоретического уровня» членов партии. И в качестве примера он привел ни много ни мало фрагмент статьи Каменева:
– Недавно читал в газете доклад одного из товарищей о XIII съезде (кажется, товарища Каменева), где черным по белому сказано, что очередным лозунгом нашей партии является будто бы превращение «России нэпмановской» в Россию социалистическую. Причем, что еще хуже, этот странный лозунг приписывается не кому иному, как самому Ленину. Ни больше ни меньше! Между тем известно, что ничего такого не говорил и не мог сказать Ленин, ибо России «нэпмановской», как известно, нет в природе. Правда, Ленин говорил о России «нэповской». Но одно дело «нэповская» Россия, то есть Советская Россия, практикующая новую экономическую политику, и совершенно другое дело Россия «нэпмановская», то есть такая Россия, во главе которой стоят нэпманы. Понимает ли эту принципиальную разницу товарищ Каменев? Конечно, понимает. Почему же он выпалил тогда этот странный лозунг? По обычной беззаботности насчет вопросов теории, насчет точных теоретических определений. А между тем, весьма вероятно, что этот странный лозунг может породить в партии кучу недоразумений, если ошибка не будет исправлена[176].
Лев Борисович Каменев
1923
[РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 1. Д. 8. Л. 21]
Возможно, все бы прошло незаметно, но доклад опубликовала газета «Правда» без каких-либо изменений и без согласования с Политбюро. Безусловно, это был обдуманный шаг Сталина, он знал, что Каменев это так просто не оставит и обязательно включится в полемику, а тем самым развяжет Сталину руки для дальнейших действий.
Каменев, находящийся в то время в Пятигорске на отдыхе и лечении, очень близко к сердцу принял слова Сталина. Он был поражен его публичным укором – унижением из-за какой-то несчастной опечатки. Ведь фактически только благодаря ему и Зиновьеву Сталин остался на посту генерального секретаря. Да и вообще, как он мог обвинить его в «беззаботности в вопросах теории», когда сам всю жизнь советовался с Каменевым по поводу этих вопросов и просил помощи в написании статей? Даже самому рядовому читателю понятно, что случилась всего-навсего опечатка стенографистки и не более. Каменев просто не мог сказать подобного – он готовил все работы Ленина к изданию и знал их практически наизусть.
23 июня он написал письмо Сталину и Зиновьеву, в котором высказал свое недоумение по поводу выпада Сталина, назвав его «придиркой». «Если это не заранее обдуманный тактический ход, – писал Каменев, – и если полемика признается нежелательной, я предлагаю от имени Сосо напечатать следующее: слово нэпмановский вместо нэповский в цитате из Ленина является результатом ошибки стенографа и никаким доказательством пренебрежения к теории служить не может»[177].
Он ждал объяснений Сталина и просил Зиновьева проследить «за ликвидацией этого инцидента». Он готов был срочно выехать из Пятигорска, чтобы разобраться и решить дело через Политбюро, а также поднять вопрос о нетоварищеском поведении Сталина[178]. Сталин же не собирался ничего более объяснять публично, а Льву Борисовичу ответил, что никакой полемики нет, тем более нет придирки: «200.000 экземпляров “Правды” разошлись по России, партия читает неправильную формулировку, не исправленную ни тобой, ни Правдой, недоразумения и неразбериха неизбежны. Гораздо лучше было исправить ошибку кому-либо из нас, чем какому-нибудь оппозиционеру»[179]. При этом Сталин добавил, что если речь идет об ошибке стенографа, то исправлять ее должен Каменев, а не он.
Зиновьев, желая помочь решить спор, предложил Каменеву разместить в газете безличную заметку о допущенной досадной ошибке стенографиста. Но Льва Борисовича слишком задело поведение Сталина. Поэтому 1 июля 1924 года Каменев сам написал в редакцию «Правды» письмо с выпадом в сторону Сталина: «Цитаты из Ильича должны воспроизводиться с буквальной точностью, только совершенно напрасно из ошибки корректора или стенографа тов. Сталин попытался сделать доказательства пренебрежения к теории нашей партии. Газеты, напечатавшие доклад тов. Сталина, прошу перепечатать эти строки»[180].
Письмо Л. Б. Каменева, адресованное И. В. Сталину и Г. Е. Зиновьеву, об опечатке в его статье и публичной критике Сталина
23 июня 1924
[РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 2. Д. 67. Л. 6]
Письмо Л. Б. Каменева в редакцию газеты «Правда» об опечатке в его статье
1 июля 1924
[РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 2. Д. 67. Л. 9–10]
И только на пленуме в августе 1924 года Каменеву стало понятно, что Сталин намеренно раздул конфликт. Тот написал заявление в ЦК с просьбой об отставке: «Полуторагодовая совместная работа в Политбюро с тт. Зиновьевым и Каменевым после ухода, а потом и смерти Ленина сделала для меня совершенно ясной невозможность честной и искренней совместной политической работы с этими товарищами в рамках одной узкой коллегии. Ввиду этого прошу считать меня выбывшим из состава Пол[итического] бюро ЦК»[181]. При этом он просил предоставить ему отпуск, а после отправить хоть в Туруханский край, хоть в Якутию на «невидную» работу.
Для Каменева это стало большой неожиданностью. Между ними никогда не возникало особых разногласий, а тут Сталин заявляет, что работать с ними не может. Естественно, Сталина ни в какой Туруханск не собирались отпускать, да и членам ЦК его заявление не показали. Все решилось в кулуарах пленума среди «друзей». Именно тогда было принято решение преобразовать «тройку» в «семерку» из наиболее влиятельных членов ЦК, противостоящих Троцкому. В ее состав вошли Бухарин, Зиновьев, Каменев, Рыков, Сталин, Томский и Куйбышев. Таким образом, Каменев оказался отодвинут, а Сталин получил свободу для дальнейших политических маневров[182]. И это очень скоро проявилось.
В октябре 1924 года в свет вышла статья Троцкого «Уроки Октября», которая должна была стать введением к очередному тому его сочинений. В ней, по мнению «семерки», он открыто превозносил свою роль в подготовке и проведении Октябрьской революции, критиковал просчеты Ленина и неумело организованное восстание в Москве. Не забыл он упомянуть и о позиции Каменева и Зиновьева по отношению к вооруженному восстанию и к созыву Учредительного собрания после него.
Такого от Троцкого не ожидали. Всем стало ясно – Троцкий так и не смог поставить точку в дискуссии. А сейчас и вовсе посягнул на святое – на идейное содержание большевизма, на самого Ленина. Со всех сторон посыпались предложения о необходимости принятия срочных мер для защиты ленинизма и истории самой пролетарской революции.
Николай Иванович Бухарин
1920-е
[РГАСПИ. Ф. 56. Оп. 2. Д. 58. Л. 98]
Г. Е. Зиновьев и Л. Б. Каменев
1924
[РГАСПИ. Ф. 667. Оп. 1. Д. 41. Л. 21]
Алексей Иванович Рыков
1920-е
[РГАСПИ. Ф. 56. Оп. 2. Д. 58. Л. 97]
Каменев рассматривал эту статью не иначе как «сознательное извращение истории партии, направленное к достижению фракционных целей»[183]. Чтобы изобличить ложь Троцкого, Лев Борисович, будучи к тому времени директором Института Ленина, предложил немедленно издать все статьи и документы Ленина за февраль – октябрь 1917 года и заодно напомнить партии, как все было на самом деле.
Не дождавшись никаких решений ЦК, Каменев по своей инициативе написал доклад «Ленинизм или троцкизм», с которым выступил на собрании актива Московского комитета партии, а после – на собрании фракции ВЦСПС и на совещании военных работников.