Иосиф Виссарионович Сталин
1922
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1650]
Михаил Павлович Томский
1920-е
[РГАСПИ. Ф. 422. Оп. 1. Д. 189. Л. 1]
Каменев хотел предостеречь всех от ложных выводов Троцкого. Признавая его искусным литератором, Лев Борисович настаивал, что на сей раз его «искусное перо служит делу разложения и дискредитирования большевизма». Говоря об «извращениях», допущенных в изложении событий, Каменев не ставил задачу опровергнуть каждое из них. Для него главными были другие вопросы – социально-политический смысл и значение выступления Троцкого и его роль в партии.
Рассказывая о троцкизме и попытках Троцкого повести партию по другому пути, Каменев обвинял его в излишнем геройстве: когда «партия здорова, когда все идет хорошо, Троцкий выполняет спокойно ту работу, которая ему поручается», но, как только партия сталкивается с трудностями, Троцкий пытается показать себя в роли «спасителя и поучителя», при этом показывая не тот путь.
Валериан Владимирович Куйбышев
1920-е
[РГАСПИ. Ф. 421. Оп. 1. Д. 382]
Лев Борисович Каменев
1924
[РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 1. Д. 8. Л. 17]
Лев Борисович понимал, что, критикуя ошибки Троцкого, ему нужно опять и опять возвращаться к своей собственной – нежелании поддерживать вооруженное восстание в Октябре 1917 года. Каменев признавал, что про ошибки он вспоминает неохотно, но в том числе и потому, что они давно исправлены. А вот Троцкий, по его мнению, пытается создать в большевизме «правое крыло с меньшевистским уклоном» [184].
Присоединившись к критике, Зиновьев предложил радикальное решение – за все высказывания Троцкого убрать его с поста председателя Реввоенсовета и исключить из членов Политбюро. Однако Сталин с Бухариным предложили ограничиться снятием с поста председателя РВС. Сталин счел, что «партии выгоднее иметь Троцкого внутри Политбюро». К тому же исключение из Политбюро должно повлечь «дальнейшие меры отсечения от партии, а стало быть и других членов оппозиции, занимающих важные посты. А это для партии создаст только лишние затруднения и осложнения»[185].
Сам Троцкий молчал и только 15 января 1925 года обратился к пленуму. Он признался, что не ожидал подобного эффекта от своей статьи и именно поэтому решил не вступать в спор до последнего, чтобы избежать внутрипартийной полемики. Однако, когда вопрос был выдвинут на пленум, ему пришлось отвечать.
Он категорически возражал против обвинений в проведении линии «троцкизма», пессимистического отношения к судьбе социалистического строительства при замедленном ходе революции на Западе. Больше всего его возмутил тезис Каменева, что он посягает на «особое положение» в партии. В итоге своего обращения он добавил, что «готов выполнять любую работу по поручению ЦК на любом посту и вне всякого поста».
Пленум же это заявление воспринял не как объяснение, а как «собрание дипломатических уверток и возобновление старых споров». Все ждали от Троцкого «честного признания своих ошибок», но он свою статью ошибкой не считал.
Сталин, докладывая «о троцкизме», заявил, что партийные организации предлагают 3 варианта резолюции: исключение Троцкого из партии, снятие с поста председателя Реввоенсовета и вывод из Политбюро, снятие с поста председателя Реввоенсовета, но оставление в Политбюро.
При этом Сталин умолчал, что от разных партийных организаций приходили разные мнения. В том числе и такое, что Троцкий прав, а вот Каменев и Зиновьев «в трудную минуту революции готовы были бежать». И нападки Каменева на Троцкого связаны с тем, что тот задел самолюбие Каменева. Подобных высказываний было много. Тогда не распространялись о том, что есть мнения, поддерживающие Троцкого. А Каменев даже не подозревал, что спустя совсем немного времени его позиция в Октябре 1917 года будет вновь использована против него, но уже не Троцким, а самим Сталиным. А тогда казалось, точка поставлена.
На январском пленуме выступление Троцкого расценили как «предвестник раскола» партии. Несмотря на это, Троцкому вынесли «категорическое предупреждение», что нахождение в рядах партии требует подчинения партийной дисциплине и безоговорочного отказа от какой бы то ни было борьбы против идей ленинизма. В наказание его сняли с поста председателя Реввоенсовета. Все были убеждены – «руководство армией немыслимо без полной поддержки всей партии». А вот в Политбюро и ЦК его пока оставили. При этом приняли решение прекратить дискуссию, но продолжить раскрывать перед членами партии антибольшевистский характер троцкизма[186].
Каменева расстроило это решение. Он настаивал на выведении Троцкого из Политбюро. Он понимал, что Троцкий прекрасно знал, какой эффект произведет его статья «Уроки Октября». Это все было сделано специально для расшатывания партии, и Лев Борисович хотел наказать его за это путем исключения из состава Политбюро. Но он не решился идти против большинства, боясь, что ему вновь припомнят его прошлые прегрешения. Сталин же предстал в качестве рассудительного политика и защитника единства партии.
Глава 9«Платформа четырех»Март 1925 – январь 1926
Начавшийся когда-то конфликт между Сталиным, с одной стороны, Каменевым и Зиновьевым – с другой, начал потихоньку нарастать. Чувствуя усиление влияния Сталина и его стремление отодвинуть их от участия в принятии ключевых решений, Зиновьев и Каменев попытались упрочить свое положение путем включения своих сторонников в состав ЦК ВЛКСМ. Попытка провалилась. К тому же их единомышленников убрали из ленинградского комсомола – сняли с должностей «за фракционно-групповую борьбу», а состав ЦК ВЛКСМ обновили на 50 % сторонниками Сталина.
На этом нападки на Зиновьева и Каменева не прекратились. В апреле 1925 года состоялась XIV партийная конференция. На ней Зиновьев выступал с докладом «О задачах Коминтерна и РКП(б) в связи с расширенным пленумом ИККИ», в котором поднимался вопрос о том, что победа социализма может быть достигнута только в международном масштабе.
Первоначальный проект тезисов, который подготовил Зиновьев, был разбит Сталиным в пух и прах. Каменев и Зиновьев всегда настаивали на невозможности построения социализма в отдельно взятой стране. В этом они опирались на Ленина: «…русский пролетариат не может одними своими силами победоносно завершить социалистическую революцию. Но он может придать русской революции такой размах, который создаст наилучшие условия для нее, который в известном смысле начнет ее».
И. В. Сталин, А. И. Рыков, Л. Б. Каменев и Г. Е. Зиновьев идут по территории Кремля
1925
[РГАСПИ. Ф. 422. Оп. 1. Д. 90. Л. 1]
Сталин придерживался иного мнения – о необходимости построения социализма в СССР, не дожидаясь мировой революции. Специально созданной комиссии было поручено выработать новые тезисы с «компромиссной формулировкой»[187].
В итоге была принята резолюция, которая подтверждала: единственной гарантией окончательной победы социализма является «победоносная социалистическая революция в ряде стран», но «из этого отнюдь не вытекает, что невозможна постройка полного социалистического общества в такой отсталой стране, как Россия». Резолюция призывала «дать максимум осуществимого в одной стране для развития, поддержки, побуждения революции во всех странах»[188]. Зиновьеву ничего не оставалось, как смириться и выступить с «исправленным докладом».
Подобное вмешательство Сталина и резкая критика Зиновьева дали повод слухам о серьезном разладе в партии. Уже в апреле многие говорили, что между «сталинцами» и «зиновьевцами» идут разногласия по всем основным вопросам партийной политики[189].
Л. Б. Каменев среди делегатов английских рабочих. Парад в честь их прибытия у Большого театра
1925
[РГАКФД. 2-1429]
Сталин тогда все отрицал: «Никаких разногласий в Политбюро, кроме вопроса о мерах обуздания товарища Троцкого, не было и нет»[190]. Но разногласия существовали, и не только в вопросе построения социализма, но и по поводу развития новой экономической политики. Каменев и Зиновьев выступили против предложений Николая Бухарина, которые в 1925 году поддерживались Сталиным. Знаменитое обращение Бухарина к крестьянам – «обогащайтесь» – Каменев встретил в штыки. Подобно Сталину, который прицепился однажды к опечатке в его статье, Каменев вцепился в этот лозунг. Он считал его горькой насмешкой над бедняками в деревне, которые еле сводили концы с концами. Стоит сказать, что Сталин сам полагал этот лозунг глупостью. 2 июня 1925 года он направил письмо в газету «Комсомольская правда», опубликовавшую статью Бухарина. Сталин указывал, что «этот лозунг не наш, он неправилен и вызывает целый ряд сомнений и недоразумений… Наш лозунг – социалистическое накопление»[191]. Однако во всем остальном Сталин стоял на стороне Бухарина. Инцидент был исчерпан, но Сталин не простил Каменеву нападок на своих сторонников.
Лев Борисович Каменев
1925
[РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 1. Д. 8. Л. 12]
4 сентября 1925 года Лев Борисович выступал с докладом на пленуме Московского обкома. Сталин указал, что в этом докладе Каменев «в замаскированной форме» повторил ошибку заместителя председателя сельскохозяйственной секции Госплана СССР Матвея Семеновича Голендо по вопросу «о хлебных излишках и удельном весе середняцких хозяйств»[192]