[89].
Л. Б. Каменев в группе участников июльской демонстрации в Петрограде
Июль 1917
[РГАКФД. 0-276542]
В связи с этим Временное правительство развернуло кампанию против большевиков: была разгромлена редакция газеты «Правда», учинен погром в особняке Кшесинской, где заседал Петросовет. Самих большевиков обвиняли в государственной измене. Не дожидаясь ареста, Ленин и Зиновьев решили скрываться. Они обосновались в знаменитом шалаше на станции «Разлив». Каменев в этот раз снова всех удивил. Он решил остаться и предаться в руки правосудия, уверенный, что сможет доказать: он не организовывал антиправительственный мятеж и тем более не получал никаких денег из Германии. Ведь именно такие слухи ходили тогда вокруг большевиков. Но он, в отличие от Ленина, возвращаясь в Петроград, не пересекал границу, а значит, и претензий к нему никаких не должно быть.
Пока другие не понимали позиции Каменева, Ленин в очередной раз продемонстрировал свое доверие ему. Владимир Ильич опасался расправы и не был уверен, что выживет. Поэтому перед отъездом он передал Каменеву записку с просьбой издать его тетрадку «Марксизм о государстве». Именно эта тетрадка превратилась после в одну из самых известных работ Ленина «Государство и революция».
Статья В. И. Ленина «В опровержение темных слухов», отрицающая ложную информацию об аресте В. И. Ленина, Л. Б. Каменева, Г. Е. Зиновьева и других большевиков
7(20) июля 1917
Подлинник. Автограф
[РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 4593. Л. 1–2]
Каменева арестовали 10 июля. И он не сомневался, что это все из-за обвинения в организации демонстрации и якобы шпионаже в пользу Германии. Он даже не подозревал, что было на него еще кое-что.
10 июня 1917 года следственная комиссия при Иркутском исполкоме общественных организаций сообщила, что при ревизии Киевского охранного отделения в документах обнаружена фамилия Розенфельд, партийная кличка «Каменев». Это означало, что Каменев мог быть агентом охранки. Притом приводились показания заведующего наружным наблюдением Иркутского жандармского управления Димитрюка, что «в 1908 году или начале 1909 года после ареста Каменева и двухчасовой беседы с начальником Киевского охранного отделения Николаем Кулябко [Каменев] поступил секретным сотрудником». Этот вывод сам Димитрюк сделал из-за того, что Каменева отпустили и Кулябко поручил Димитрюку выдать Каменеву 100 рублей. По его словам, эту сумму он отправлял каждый месяц до 1911 года[90].
Каменев, находясь в заключении в «Крестах», ожидал, что ему быстро предъявят обвинение, на которое он даст заготовленный ответ. Но дни шли, а никаких обвинений ему не предъявляли. Просидев неделю и не дождавшись никаких объяснений, Каменев написал письмо в ЦК с просьбой о помощи: «Я отдал себя в распоряжение судебной власти, ибо доверился авторитету СР и СД… что мне немедленно предъявлено будет обвинение судебными властями, и я получу возможность представить все объяснения. А в то время самим фактом заключения я лишен возможности публично бороться с гнусной клеветой о моей причастности к деньгам или вообще к планам германского правительства и привлечь к ответственности лжецов, выдвигающих это обвинение в целях политической борьбы без каких-либо фактов в руках. Вместо разборки дела, ради которого я пошел в тюрьму, получилась ловушка, в которую я брошен, обезоруженный перед лицом политических врагов… Я требую, чтобы мне немедленно были предъявлены факты и данные, которые дают кому бы то ни было право заподозрить меня в связи с германским правительством». Каменев просил ЦК «командировать» кого-либо из своего состава для присутствия на допросе при предъявлении обвинения[91].
Письмо Л. Б. Каменева в ЦК РСДРП(б) о своем положении в заключении
16 июня 1917
[РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 2. Д. 102. Л. 3–3 об.]
Показания О. Д. Каменевой об аресте Л. Б. Каменева в 1908 году
25 июля 1917
[РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 2. Д. 102. Л. 4–5]
Да, Каменева не допрашивали. Но это не значит, что следствие не велось. 25 июля следователи вызвали на допрос его супругу Ольгу Бронштейн. Ее не спрашивали о германских деньгах или шпионаже в пользу Германии. Следователей интересовало одно – арест Каменева в 1908 году и его деятельность после выхода из заключения.
Ольга Давидовна подтвердила, что освобожден Каменев был под залог, который выплатила его мать. А после он находился за границей вплоть до марта 1913 года. Вернулся в Россию легально, так как за ним не числились никакие судебные дела и не существовало запрета на приезд[92].
27 июля на допрос наконец-то вызвали самого Каменева. При этом ему так и не предъявили никакого обвинения. Более того, ему сообщили, что пока на руках у следователя нет обвинений против него, а допрашивают его сейчас «для быстроты дела по специальному поручению прокурора»[93]. Каменев был возмущен. Получается, он три недели просидел в заключении без формального обвинения. И ему даже не дали подписать протокол допроса. В связи с этим он написал обращение к прокурору Петроградской судебной палаты с просьбой предоставить ему судебные гарантии и вести нормально его дело.
Лев Борисович уже заподозрил, что его таким образом хотят переманить на сторону контрреволюции. Поэтому в обращении четко обозначил свою позицию: «Ни в какие сношения с контрреволюцией я вступать не буду и настойчиво прошу предоставить мне обвинение судебным порядком»[94].
Каменева выпустили из тюрьмы 4 августа без каких-либо объяснений. Пока он пребывал в «Крестах», прошел VI съезд РСДРП(б), на котором его снова выбрали в состав ЦК, и снова он оказался на четвертом месте, разделив его с Троцким.
Письмо Л. Б. Каменева прокурору Петроградской судебной палаты о ведении его дела без предъявления обвинения
29 июля 1917
[РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 1. Д. 3. Л. 3–4]
Лев Борисович Каменев
23 августа 1917
[РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 1. Д. 8. Л. 1]
После мятежа генерала Лавра Корнилова[95], 15 сентября, Ленин из Финляндии прислал ЦК два письма («Марксизм и восстание»), в которых поставил вопрос о немедленной подготовке вооруженного восстания с целью захвата власти. Всех ошеломило подобное предложение. А Каменев… Каменев вновь был не согласен. Он оставался верен своим взглядам и настаивал на необходимости укрепления завоеваний Февральской революции.
Сталин предложил разослать письма Ленина в наиболее важные организации с предложением обсудить их. Каменев же настолько разозлился на Ленина за его призыв, что хотел без всякого обсуждения отвергнуть все написанное в этих письмах. Он призывал все организации слушать только ЦК! Никаких выступлений на улицу. А Ленин… Каменев предлагал ему изложить свои мысли об оценке текущего момента и политике партии в особой брошюре[96]. Это была неслыханная дерзость даже для Каменева.
ЦК, конечно, прислушался к Ленину, а предложение Каменева отверг. Но все же было решено принять меры к тому, чтобы никаких выступлений в казармах и на заводах не происходило. Хотя именно их Ленин считал двигателем и источником спасения революции. «Там нерв жизни», – говорил он.
Еще одним предметом спора между Лениным и Каменевым служил Временный совет Российской Республики, созданный в качестве представительного органа всех партий до созыва Учредительного собрания, более известный как Предпарламент. 22 сентября Каменев и Троцкий были выбраны в его Президиум. Однако Ленину не нравились ни речи Каменева о поддержке Предпарламента, ни вообще пребывание большевиков в Предпарламенте.
Поэтому 5 октября 1917 года на заседании ЦК[97] после большой дискуссии большинством голосов против одного Каменева Центральный комитет принял решение, что большевики должны уйти из Предпарламента. Это для Каменева было чересчур. Это противоречило всем его взглядам. Раз так, то он не хочет быть к этому причастен. В тот же день он написал обращение в ЦК: «Дорогие товарищи, я полагаю, что Ваше решение о выходе с первого же заседания “Совета Российской Республики” предопределяет тактику партии на ближайший срок в направлении, которое я лично считаю весьма опасным для партии. Подчиняясь решению партии, я вместе с тем прошу товарищей освободить меня от обязанностей в представительных органах (ЦИК и т. д.) и поручить мне какую-либо другую работу»[98].
Но заявление Каменева просто проигнорировали. На ЦК его даже не обсуждали. А 7 октября, в день открытия Предпарламента, большевики покинули заседание под громкое улюлюканье и топот ног.
Протокол заседания ЦК РСДРП(б), утвердившего резолюцию В. И. Ленина о вооруженном восстании
10(23) октября 1917
Подлинник. Автограф М. И. Девель
[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 1а. Д. 59. Л. 86–93]
В ночь на 8 октября Ленин нелегально вернулся в Петроград. А уже 10 октября 1917 года на заседании ЦК РСДРП[99] он заявил о необходимости вооруженного восстания. Он настаивал, что решительный момент близок.
«Равнодушие масс можно объяснить тем, – говорил Ленин, – что массы утомились от слов и резолюций. Большинство теперь за нами. Политическое дело совершенно созрело для перехода власти… Ждать до Учредительного собрания, которое явно будет не с нами, явно бессмысленно… Нужно держать курс на восстание и решиться на определенные действия».