Капитан хмыкнул.
— Зришь в корень, Савелий, — похвалил Федор. — Это вопрос скорее к капитану. У него есть друг-ювелир, на котором пробы негде ставить, личность известная в городе. Скупает, оценивает, советует хорошим людям. В случае нужды делится информацией. Не даром, разумеется. Я бы на месте Николая пощупал Одноглазого… прощу прощения, информатора. Не может он, будучи в бизнесе больше сорока лет, ничего не знать. Слухами земля полнится. Каждое убийство обсуждается в городе, в прессе, на улице, на базаре.
— И что? — спросил вдруг Савелий.
— В каком смысле? — не понял Федор.
— Ну, что теперь? Как твоя статистика поможет следствию?
— Я уверен, что нужно перелистать дела еще раз. Обязательно появится зацепка. Посмотреть под другим углом, исходя из того, что это дело рук одного человека. Антиквара. Он мог проходить в качестве свидетеля…
— Но ты же смотрел…
— Очень поверхностно. Пытался поддержать свою версию, не более того. Можно увидеться с Гапочкой, послушать, что он имеет сообщить. Если он простит Кольку и захочет разговаривать. Да мало ли…
Тонкие, как колокольчик, звуки «Маленькой ночной серенады» перебили Федора. Савелий схватился рукой за карман, выхватил мобильный телефон.
— Зосенька! — воскликнул взволнованно. — Иду! Извини, родная. Иду! Я же говорил, не жди меня, ложись. Засиделся с ребятами… — Вид у него был радостно-виноватый, на скулах выступили красные пятна, пегие прядки соскользнули с лысины. — Это Зосенька, — Савелий посмотрел на друзей сияющими глазами. — Не ложится без меня, ждет… Я пойду, ребята, ладно? — Он уже неловко поднимался из-за стола, опрокидывая стаканы.
Федор и капитан смотрели на Савелия, и выражение лиц у них было одинаковое. У красавчика Федора Алексеева и бравого капитана Коли Астахова. Федор подумал, что его нигде никто не ждет, а капитан — что Ирка давно спит и видит десятый сон, и плевать ей на то, где он в данный момент находится: в реанимации или уже в морге, — тьфу-тьфу-тьфу, не к ночи будь помянут! — неосторожно наткнувшись на бандитскую пулю.
Здесь необходимо открыть маленький секрет: капитан Астахов слегка суеверен, возможно, от бабки передалось. Не всегда, а когда вдруг замечает черную кошку или священнослужителя. Или цифру тринадцать. Ругает себя за малодушие, но в душе… не то чтобы так уж опасается, но все-таки имеет в виду.
«Повезло Савелию с женщиной, — думали Федор и капитан. — Что и говорить… Повезло».
И присутствовали в этой мысли, одной на двоих, необыкновенные умиротворение и согласие, что удивительно, так как они редко соглашались друг с другом…
Глава 19Подарок
Около двух часов ночи раздался телефонный звонок. Человек, разбиравший бумаги за письменным столом, перевел взгляд на аппарат. Поколебавшись, протянул руку.
— Ну? — произнес неприветливо в трубку.
— Ты не спишь? Я звонил раньше, тебя не было, — сказал мужской голос.
— Ну? — повторил человек за столом снова, не вдаваясь в объяснения.
— У меня есть кое-что для тебя. Такой фарт выпадает только раз в жизни.
— Ну?
— Золотая монета, Византия, одиннадцатый век. В отличном состоянии. Я сразу подумал о тебе.
— Откуда ты знаешь, что это не фуфло?
— Я тут переговорил с одним нумизматом, говорю, видел на картинке, что, мол, да как.
— Монету не показывал?
— Говорю же, нет.
— Что на ней?
— Вроде царя с книгой. Нумизмат говорит, Иисус Христос с нимбом на троне, а книга — Евангелие.
— Как она выглядит?
— Поперечно-овальная, изображение чуть смещено влево от центра. Неровный обрез справа, похоже на маленькую щербинку. Этот мужик, нумизмат, сказал, что такие монеты большая редкость и нет двух одинаковых.
Человек за письменным столом пробормотал «гистаменон номизма». Звонивший не расслышал и переспросил:
— Чего?
— Ничего, — ответил собеседник. — Откуда она у тебя?
— Знакомый привез…
— Узнать сможешь? — спросил, помолчав, человек за письменным столом.
— Кого?
— Бабу, которая продала тебе монету, — повысил голос собеседник. — И не ври! Понял? Сколько ты ей дал?
— Три штуки, — ответил не сразу собеседник.
— Я сказал, не ври! — в тихом голосе послышалось бешенство.
— Восемьсот зеленых. — Звонивший заговорил как провинившийся школьник, пойманный на горячем.
— То-то. Врать нехорошо. — Мужчина за столом задумался. — Давай ко мне, — сказал наконец. — Поговорить надо. Захвати товар.
— Еду, — отозвался звонивший…
Он позвонил в дверь минут через тридцать. Хозяин открыл.
— У тебя лифт не работает, — гость, человек лет семидесяти, хватался за сердце. — Как ты можешь жить в таком… отстойнике? — Он не мог скрыть досаду.
— Не твоего ума дело, — отозвался хозяин. — Заходи.
Он долго рассматривал золотую монету: неровные края, щербинка справа, сохранившаяся почти идеально чеканка. Теплая, она лежала у него на ладони, мягко сияя в свете лампы.
— Если хочешь проконсультироваться насчет подлинности, могу устроить, — подал голос гость.
— Не нужно, — хрипло ответил хозяин. Он успел забыть о нем. — Я знаю, что это такое. — Он перевел взгляд на гостя, и тот поежился — в глазах мужчины была пустота.
«Вурдалак, — подумал гость. — Дурак, что приехал… ночью».
— Какая она? — спросил хозяин.
— Ты же сам видишь, — с опаской произнес гость. — В отличном состоянии. Я хоть и не спец, но могу судить…
— Женщина, — перебил хозяин нетерпеливо. — Как она, черт побери, выглядит? Молодая? Старая?
Гость заколебался. Пауза затягивалась.
— Молодая… сравнительно, — произнес он наконец. — Интересная вроде… но я как-то больше смотрел на монету. Она принесла ее в носовом платке, развернула, смотри, говорит, такое чудо увидишь раз в жизни! И знаешь, на меня как будто накатило… — Он вдруг заговорил быстро и неразборчиво, пытаясь заглянуть в глаза хозяину. Ему почему-то стало страшно-страшно. — Взял монету, а она теплая, живая! А ведь какая старина — тысяча лет! Хотел себе оставить, но ты ведь знаешь, я монетами не занимаюсь. Думаю, обрадую, ты же любишь такие вещички… — Ему хотелось задобрить хозяина.
— Что она еще говорила? — перебил тот.
— Ничего! — Гость прижал к груди руки. — Честное слово, ничего. Просила две штуки. Я отказал. Сказал: дам восемьсот. Она взяла. — Он не упомянул, что намекнул женщине — монета редкая, известная в кругах специалистов, сбыть такие вещи очень трудно. — Взяла деньги и ушла.
Хозяин задумался. Пальцы его ласкали монету.
— Сколько ты хочешь? — спросил он наконец.
Это был деликатный момент. Гость собирался запросить четыре тысячи долларов, но, поскольку хозяин раскусил его, он колебался, с сожалением думая, что заработать, видимо, не удастся. Хозяин засмеялся, и у гостя пополз холодок по спине.
— Ладно, даю две, заслужил, — сказал он. — Мог ведь и на сторону скинуть.
— Ну, как же, я ведь знаю, что ты интересуешься, — залебезил воспрянувший духом гость. Все оборачивалось не так уж плохо. Он вытер покрывшийся испариной лоб. Две штуки тоже хлеб.
— А эта баба… ничего не сказала, откуда она? — настаивал хозяин. — Местная? Или приезжая? Где живет? Может, ты ее раньше видел?
— Нет вроде, — задумался гость. — Не видел. Да я и не рассматривал ее особенно. Она не в моем вкусе, — хихикнул. — Слишком… увесистая и в возрасте. Мне нравятся помоложе, — он еще раз хихикнул, испытывая облегчение — кажется, обошлось! Нервы лечить надо. — Взяла деньги и ушла, — повторил он.
— Ясно, — произнес хозяин. — Если придет еще раз…
— Задержу, — заверил гость, молитвенно складывая ладони. — Что-нибудь придумаю. Ты думаешь, у нее еще есть?
— Предлагаю обмыть сделку, — хозяин снова оставил без внимания вопрос гостя. — Ты на машине?
— Ночью? Нет, конечно, — ответил тот. — Взял тачку.
— Значит, можно. Я отвезу тебя. А хочешь, оставайся!
— Нет, — твердо ответил гость. — Я привык спать дома. Давай завтра. Хочешь, пообедаем в «Прадо». Я приглашаю!
— Согласен. А сейчас по чуть-чуть, символически. — Он достал из тумбы письменного стола бутылку коньяка и хрустальные бокалы. Плеснул на дно себе, на треть гостю. — За успех!
Гость выпил все, поморщился. Хозяин лишь пригубил.
— Перекусить не хочешь? Пойду пошарю в холодильнике.
— Перекусить ночью? — ужаснулся гость. — Нет, нет и нет! Я и так уже нарушил режим. Хороший коньячок! Мне пора.
— Здоровье бережешь? — с непонятной интонацией произнес хозяин. — Это хорошо. Ну, раз пора… Пошли.
Они спустились по лестнице. Лифт по-прежнему не работал. Хозяин бережно поддерживал гостя за талию.
Он привез старика домой. Тому с трудом удалось набрать код на двери. Помог отпереть дверь. Усадил на диван. Хозяин квартиры выглядел неважно. Лицо его стало пепельно-серым. Он безучастно смотрел на человека, который доставил его домой, уже не узнавая его. Тот нагнулся над умирающим, достал бумажник, вытащил деньги, сунул в карман.
Стоя на пороге, оглядел комнату. После чего повернулся и вышел, негромко захлопнув за собой дверь…
Миленький ты мой,
Возьми меня с собой!
Там, в краю далеком,
Буду тебе женой.
Милая моя,
Взял бы я тебя.
Но там, в краю далеком,
Есть у меня жена…
Народная песня
— Вам передача, — остановил меня бравый отставник на входе. — Просили отдать Елизавете из журнала. — Он протянул мне плоский, довольно большой сверток в коричневой оберточной бумаге, перевязанный несколько раз крест-накрест прозрачной тонкой веревкой, похожей на леску. — Вроде картины.
— Спасибо, — сказала я, вспыхивая.
«Как он узнал? — били молоточки в голове. — Я ведь не говорила, где работаю…»
«Дуреха! Так ли трудно вычислить? — сообразила я через минуту. — Уголок писем, журнал… Купил журнал, прочитал ответы, узнал… Мы ведь обсуждали письма… и не раз».
Легко-то легко, но мне стало неуютно — Игорь знал обо мне больше, чем я о нем. Я даже оглянулась — вокруг были люди, которых я видела каждый день, они работали на разных этажах, каждый в свое