Тогда Вяземский понял, что перед ним не Пушкин
Гоголь в массовой памяти отличается слезливостью. Благодаря ему возникло выражение «невидимые миру слезы» (исходно «видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы», «Мертвые души», т. I, гл. 7). Вот и Луначарский пишет: «О чем же плакал Гоголь? Он плакал об извращении человека, о превращении человека в урода породы человеческой, общества человеческого — в сложную комбинацию целых серий разнообразных уродливых масок». (Луначарский А. В. Что вечно в Гоголе. «Правда», 1927, № 52, 4 марта).
•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••
№ 35 (стр. 56, 57)
Однажды Гоголь написал роман. Сатирический. Про одного хорошего человека, попавшего в лагерь на Колыму. Начальника лагеря зовут Николай Павлович (намек на царя). И вот он с помощью уголовников травит этого хорошего человека и доводит его до смерти. Гоголь назвал роман “Герой нашего времени”. Подписался: “Пушкин”. И отнес Тургеневу, чтобы напечатать в журнале.
Тургенев был человек робкий. Он прочел роман и покрылся холодным потом. Решил скорее все отредактировать. И отредактировал.
Место действия он перенес на Кавказ. Заключенного заменил офицером. Вместо уголовников у него стали красивые девушки, и не они обижают героя, а он их. Николая Павловича он переименовал в Максим Максимыча. Зачеркнул “Пушкин”, написал “Лермонтов”. Поскорее отправил рукопись в редакцию, отер холодный пот и лег спать.
Вдруг посреди сладкого сна его пронзила кошмарная мысль. Название! Название-то он не изменил! Тут же, почти не одеваясь, он уехал в Баден-Баден.
Д.-М.: «Примерно так мы представляли работу издательств…» (напомним, что оба соавтора работали журнальными и книжными иллюстраторами).
Тургенев в данном анекдоте выступает в роли издателя журнала, чем он не был знаменит (в отличие от Некрасова с «Современником» и Герцена с «Колоколом»). Зато в 1856 году Тургенев в качестве редактора подготовил сборник Фета, на что поэт потом горько жаловался. Фет не мог сопротивляться нажиму Тургенева, и поэтому, по его словам, «издание из-под редакции Тургенева вышло настолько же очищенным, насколько и изувеченным». Впрочем, без правки Тургенева строка «Шопот, робкое дыханье» звучала как «Шепот сердца, уст дыханье». Тургенев же свою редактуру ценил высоко, говоря, что «(я) Фету вычистил штаны…». (См. Ранчин А. Еще раз о тургеневской редактуре стихотворений Фета. Несколько полемических замечаний. Вопросы литературы. 2009. № 1. С. 208–220). Редактировал он и стихи Тютчева, и за эти исправления литературоведы его тоже очень критикуют (Благой Д. Д. Тургенев — редактор Тютчева // Тургенев и его время. М.; Пг., 1923).
«Герой нашего времени» публиковался по частям, три из них были напечатаны в трех номерах «Отечественных записок» 1839–1849 годов. В тот период издателем журнала был Андрей Краевский.
•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••
№ 36 (стр. 58)
Лермонтов любил собак. Еще он любил Наталью Николаевну Пушкину. Только больше всего он любил самого Пушкина. Читал его стихи и всегда плакал. Поплачет, а потом вытащит саблю и давай рубить подушки! Тут и любимая собака не попадайся под руку — штук сорок так-то зарубил!
А Пушкин ни от каких стихов не плакал. Ни за что.
Пушкин сказал Погодину: «Я не плакал с тех пор, как сам сочиняю», — заплакав по прочтении двух действий погодинской трагедии «Марфа-Посадница». По крайней мере, Погодин так записал в своем дневнике за 14 мая 1830 года. Еще Погодин отметил, что Пушкин от восторга целовал и жал ему руку. «Такая похвала чуть-чуть доставляет мне удовольствие», — скромно добавляет Погодин в конце записи (А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. М., 1982. Т. 2. С. 29).
•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••
№ 37 (стр. 60)
Однажды Гоголь переоделся Пушкиным, сверху нацепил львиную шкуру и поехал в маскарад. Ф. М. Достоевский, царство ему небесное, увидел его и кричит: “Спорим — это Лев Толстой! Спорим — это Лев Толстой!”
Ср. с эпиграммой Пушкина Ex Ungue Leonem: «…Он по когтям узнал меня в минуту…»
Пушкин маскарады любил, но какие костюмы он на них надевал — неизвестно; в одной мемуарной записи упоминается домино и маска. Также Пушкин сочинял стихи для маскарадов, например, «Циклоп», написанный для Е. Ф. Тизенгаузен, выступавшей в костюме циклопа на маскараде в Аничковом дворце 4 января 1830 года, когда все участники должны были выступить со стихотворным приветствием императорской чете. (Лямина Е. Э., Самовер Н. В. Поэт на балу. Три маскарадных стихотворения 1830 года // Лотмановский сборник. Вып. 3. ОГИ, 2004. С. 141–176).
Гоголь в России великосветские маскарады, видимо, никогда не посещал, зато бывал на карнавалах в Италии, которые имели характер всеобщего празднования: «Теперь время карнавала: Рим гуляет напропало. Удивительное явление в Италии карнавал, а особенно в Риме, — все, что ни есть, все на улице, все в масках. У которого же нет никакой возможности нарядиться, тот выворотит тулуп или вымажет рожу сажею. (…) Слуги, кучера — все в маскарадном платье. В других местах один только народ кутит и маскируется. Здесь все мешается вместе. Вольность удивительная, от которой бы ты, верно, пришел в восторг. Можешь говорить и давать цветы решительно какой угодно. Даже можешь забраться в коляску и усесться между ними. Коляски все едут шагом» (Из письма А. С. Данилевскому 2 февраля 1838 г.).
•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••
№ 38 (стр. 61)
Гоголь только под конец жизни о душе задумался, а смолоду у него вовсе совести не было. Однажды невесту в карты проиграл. И не отдал.
Гоголь никогда не был женат или помолвлен. Считается, что он был сильно влюблен в Екатерину Михайловну Хомякову, жену философа и сестру Языкова. Ее ранняя смерть стала для него сильным ударом, он умер спустя месяц.
Не имел Гоголь, в отличие от многих коллег, проблем с азартными играми. В молодости он играл в бостон, если дома не хватало партнера, однако, как вспоминала его мать, «он никогда не любил карт, а впоследствии времени и в руки их не брал». (Вересаев В. В. Гоголь в жизни. Ч. 1. М., 2018. С. 49). Иногда лишь играл на бильярде, но плохо (по свидетельству С. Т. Аксакова).
Проигрыш невесты (жены) в карты — см. «Тамбовская казначейша» Лермонтова. Реальная история с проигрышем М. Г. Голицыной (1772–1865) ее первым мужем А. Н. Голицыным второму Л. К. Разумовскому произошла около 1799–1802 года.
•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••
№ 39 (стр. 62)
Однажды Чернышевский видел из окна своей мансарды, как Лермонтов вскочил на коня и крикнул: — “В Пассаж!” — “Ну и что же, — подумал Чернышевский, — Вот, Бог даст, революция будет, тогда и я так-то крикну!” И стал репетировать перед зеркалом, повторяя на разные манеры: — “В ПАССАЖ! — В Пассаж! — В пасСАЖ!!! — в ПаССССажжжж… в па…ССаАаАа!!! Ж!!! — — — ВВввввВПассажвпассажвпассажвпассажвпассажжжжЖЖ!
Д.-М.: «Роман Чернышевского “Что делать?” тут процитирован, потому что я его жутко любила».
В этом романе Рахметов и неназванная по имени вдова («дама в трауре») влюбляются друг в друга, однако не могут быть вместе, поскольку ему сначала надо сделать революцию. Последний эпизод романа начинается строкой: «— В Пассаж! — сказала дама в трауре, только теперь она была уже не в трауре: яркое розовое платье, розовая шляпа, белая мантилья, в руке букет». Из цвета наряда следует, что она счастлива в любви, т. е. революция уже свершилась.
Пассаж (Невский проспект, 48) — знаменитый магазин в Петербурге, ставший своего рода символом города. Достоевский написал про него рассказ «Крокодил» — о заживо проглоченном в Пассаже чиновнике (возможно, сатира на Чернышевского).
В версии самиздата «Пассаж» иногда пишется с маленькой буквы, таким образом, становится непонятным, что речь идет о конкретном месте. И, разумеется, исчезает вся роскошь последнего абзаца, который может сократиться до 3–4 повторов.
•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••
№ 40 (стр. 63)
Однажды Гоголь переоделся Пушкиным и пришел в гости к Державину, Гавриле Романычу. Старик, уверенный, что перед ним и впрямь Пушкин, сходя в гроб, благословил его.
Напоминаем строки «Старик Державин нас заметил / И, в гроб сходя, благословил» («Евгений Онегин», 8, II). Реальный эпизод присутствия Державина на экзамене в Царском Селе (8 января 1815), известный по мемуарам, также подробно описан в «Пушкине» Тынянова и изображен на картине Ильи Репина.
Державин умер в 1816 году — маленький Гоголь, родившийся в 1809 году, тогда жил в родном доме в Миргородском уезде.
В версии самиздата отчество Державина исправляют на «грамотный» манер.
•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••
№ 41 (стр. 64, 65)
Счастливо избежав однажды встречи со Львом Толстым, идет Герцен по Тверскому бульвару и думает: — “Все же жизнь иногда прекрасна”. Тут ему под ноги — огромный черный котище — и враз сбивает с ног! Только встал, отрясает с себя прах — налетает свора черных собак, бегущая за этим котом, и вновь повергает на землю. Вновь поднялся будущий издатель “Колокола” — и видит: навстречу на вороном коне гарцует сам владелец собак, поручик Лермонтов. “Конец, — мыслит автор “Былого и дум”, — сейчас они разбегутся, — и…” Ничуть не бывало. Сдержанный привычной рукой, конь строевым шагом проходит мимо, и только, почти уже по миновании Герцена, размахивается хвостом и — хлясь по морде! Очки, натурально, летят в кусты. “Ну это еще полбеды”, — думает бывший автор “Сороки-Воровки”, отыскивает очки, водружает себе на нос — и что видит посреди куста? Ехидно улыбающееся лицо Льва Толстого! Но Толстой ведь не изверг был. “Проходи, — говорит, — проходи, бедолага”, — и погладил по головке.