С другой стороны, в русской церковной жизни существовал ряд объективных проблем, которые далеко не всегда исследователи русской жизни конца XIX – начала XX в. принимают в расчет и которые не учитываются при обсуждении вопроса о состоянии церковной жизни в России этого периода и степени влияния Церкви на жизнь народа и общества.
Одной из таких сложностей были высокие темпы роста населения и низкие темпы освоения пространства. В первое десятилетие XX в. сложилась ситуация, когда на одну церковь в России в среднем приходилось 1900 душ православного населения, причем в некоторых регионах их число приближалось к 50 000 душ. Именно К. П. Победоносцеву принадлежит заслуга отмены в 1885 г. приходских штатов 1865 г., из-за которых в России стало уменьшаться абсолютное число не только псаломщиков и диаконов, но и священников. Постепенно общая численность духовенства снова стала возрастать, однако, несмотря на преобразования эпохи Великих реформ, в духовном сословии по-прежнему преобладали выходцы из этого же сословия. Например, в Смоленской епархии в начале XX в. 83 % членов причта происходили из семей духовенства и только 0,2 % были из дворян.
Знаменитые церковно-приходские школы были главным детищем обер-прокурора. О том, насколько проблема их развития и распространения была архиважной для России, свидетельствует то обстоятельство, что, по данным переписи 1897 г., почти 80 % русских православных жителей империи были неграмотными. Уровень неграмотности русского населения превышал соответствующие показатели среди поляков, литовцев, латышей, немцев, евреев и финнов. В 1911 г. более 8 млн православных детей в возрасте от 8 до 11 лет вообще не учились в школе[471]. Эта статистика имела особое значение с учетом того, что в России, которая была многоконфессиональным и многонациональным государством, доля неправославного населения по отношению к общему числу населения постоянно увеличивалась: по данным переписи 1897 г. приблизительно 30 % жителей империи принадлежали к инославным и иноверным исповеданиям.
Конечно, о развитии церковной жизни в этот период говорят не только количественные показатели. Колоссальное значение имела личность св. праведного Иоанна Кронштадтского, который является символом русского литургического и евхаристического возрождения, проповеди, пламенного призыва к покаянию. Духовному воспитанию способствовали письма и книги знаменитого Вышенского затворника святителя Феофана (Говорова). В результате роста общественного авторитета этих подвижников и в значительной степени под влиянием «литературной проповеди» Ф. М. Достоевского именно в 80–90-е гг. XIX в. появляются архиереи, которым впоследствии суждено было сыграть особую роль в истории Русской Церкви. Это Антоний (Храповицкий), Сергий (Страгородский), Антоний (Вадковский), Кирилл (Смирнов), Владимир (Богоявленский) и др.
1890-е годы русской истории – период пробуждения интереса к духовной проблематике, к вопросам религии, но далеко не всегда это был возврат к духовности и церковности. Очень часто время религиозных исканий оказывалось и временем религиозных соблазнов, дерзких экспериментов. Именно поэтому становятся так популярны столь разные авторы, как Л. Н. Толстой и Ф. Ницше. И даже К. Маркс для некоторых открывает путь к Церкви (самый яркий пример – С. Н. Булгаков). Этот религиозный поиск постепенно приобретает эстетическую окраску, не случайно зарождение русской религиозной философии сопровождается возрождением русской поэзии. Возникает соблазн непосредственной причастности к «религии Св. Духа» (выражение В. С. Соловьева из письма В. В. Розанову, 1892 г.), которая выше, глубже и содержательнее любых конфессиональных ограничений.
Вот тот исторический контекст, в котором возникает последний роман Л. Н. Толстого.
Роман «Воскресение»
«Он отверг Церковь, и Россия потеряла художника несравненной силы. Но Церковь он не только отверг; он больно ушибся об нее, и всю жизнь у него болело ушибленное место и он с неразумием истинного ребенка бил ушибившее место».
Безусловно, одним из важнейших шагов, приблизивших появление синодального акта о Толстом, стало издание романа «Воскресение».
Роман «Воскресение» публиковался в России в журнале для семейного чтения «Нива», издателем которой был Адольф Федорович Маркс.
В начале XX в. тиражи «Нивы» были огромными, а Маркса называли «фабрикантом читателей»: «Он умел пробуждать и удерживать читательский интерес к своим изданиям, стремился приобрести право первой публикации и не допускал разглашения редакционной тайны, чтобы сама публикация получилась сенсационной»[472]. Мало кто ожидал, что Л. Н. Толстой отдаст свой новый роман именно в «Ниву», так как это издание не имело репутации идейного литературного органа и было рассчитано на пеструю аудиторию. Естественно, что в «Ниве» роман печатался с большим количеством цензурных изъятий. В частности, были полностью опущены самые скандальные куски романа – 39 и 40-я главы первой части, содержащие описание тюремного богослужения.
Новый роман Л. Н. Толстого начал печататься с 11-го номера журнала «Нива» от 13 марта 1899 г. Издание второй части романа было закончено 37-м номером (11 сентября 1899 г.), а последние главы романа были напечатаны в декабре 1899 г. Характерно, что вскоре после начала публикации романа А. Ф. Маркс обратился к Л. Н. Толстому с жалобой на то, что главы нового романа перепечатываются многочисленными русскими газетами сразу же после их выхода в «Ниве» (33, 396). Кроме того, в течение 1900 г. в издательстве А. Ф. Маркса вышли два отдельных издания романа.
Одновременно с изданием Маркса роман готовился к печати В. Г. Чертковым в Англии, в «Свободном слове», и переводился на иностранные языки, что позволило чрезвычайно оперативно (впервые в жизни Л. Н. Толстого) познакомить с новым творением писателя весь цивилизованный мир. В течение 1899–1900 гг. издательство «Свободное слово» подготовило пять изданий «Воскресения», причем огромным тиражом, который полностью разошелся в России. Как установили исследователи, готовившие текст романа «Воскресение» к изданию в Полном собрании сочинений Л. Н. Толстого (так называемом юбилейном), по различным причинам в английское издание романа попали также и различные цензурные искажения, как правило, незначительные (32, 521).
После публикации в «Ниве» роман был перепечатан во многих русских издательствах, причем за короткое время в России появилось около сорока изданий «Воскресения», во Франции только за один 1900 год вышло пятнадцать изданий романа, в Германии за два года «Воскресение» было издано двенадцать раз. То же происходило и в других странах[473].
И в других странах самые скандальные сцены романа обычно в первое издание не попадали – так случилось, в частности, в Германии и США. Так же случилось и во Франции, так как первоначально текст романа печатался в консервативной газете «Echo de Paris».
Итог такому организованному изданию романа подвела в начале января 1900 г. газета «Россия», которая сообщала о том, что «роман Л. Н. Толстого читали разом, вместо десятков тысяч, сотни тысяч людей. Он проникал в массы небогатых читателей, до которых нередко вести о выдающихся явлениях литературы доходят из вторых рук»[474]. Тиражи романа были так велики, что с марта 1899 г., когда роман был впервые (с большими купюрами) издан, до января 1900 г. это произведение прочитали действительно сотни тысяч людей во всем мире[475].
Читающая Россия – во всяком случае, та ее часть, которой были доступны зарубежные издания романа, – была потрясена небывалым глумлением над православной верой и действительно узнала в чиновнике Топорове обер-прокурора Св. Синода К. П. Победоносцева. При этом анализ рукописей показывает, что кощунства Толстого в черновых вариантах романа были еще грубее[476].
Отклики на это произведение показывают, что зарубежным читателям в первую очередь был близок его антигосударственный пафос, стремление показать тяжелую жизнь тех, кто вынужден своим трудом зарабатывать на хлеб. Но интересно, что резкая антицерковная направленность романа оказалась неприемлемой даже для лиц, которые считали себя единомышленниками Л. Н. Толстого и не имели никаких симпатий по отношению к православию. Здесь можно назвать французского литератора и ученого Ш. Саломона, английского квакера Джона Беллоуза и других[477].
Показательно, что наибольшее сопротивление идеи Л. Н. Толстого нашли в Германии, где дело дошло даже до судебного разбирательства. В начале XX в. публицистические и религиозно-философские работы Толстого неоднократно запрещались, а в 1902 г. в лейпцигском суде разбиралось дело Р. Левенфельда, переводчика произведений Толстого на немецкий язык, и книгоиздателя Дидерикса, которые издали в Германии сборник «Смысл жизни», рассматривавшийся как оскорбление Протестантской и Католической Церквей. Сборник был запрещен, а издатели были привлечены к ответственности «за богохульство»[478].
До момента выхода в свет романа «Воскресение» Русская Церковь (не говоря уже о русском государстве) проявляла по отношению к Л. Толстому большую терпимость, можно даже сказать – попустительство. Несмотря на его критику церковного учения и духовенства, которая к концу XIX века, особенно после истории с духоборами и высылки в Англию В. Г. Черткова, приобрела агрессивный и ожесточенный характер, в адрес писателя не было сказано официально ни одного критического слова. Толстого могли критиковать в проповедях, в богословских сочинениях, в публицистических статьях, но, подчеркиваю, официально его учение не подвергалось какому-либо церковному осуждению.