В заключительном слове, столь же громоздком, как и сам доклад, Троцкий детально ответил на ряд замечаний. Но и по прениям, и по заключительному слову было видно, что против милитаризации труда никто на съезде серьезно не выступал. Более того, при обсуждении вопроса о профсоюзах, тесно связанного с вопросом о путях экономического развития, было очевидно единство взглядов Троцкого и Ленина. Резолюция по докладу Троцкого, подготовленная им самим, была принята с незначительными поправками [974] .
4. Транспорт и Донбасс
В 1919 г. Ленин стал склоняться к мысли о том, чтобы в дополнение к военному ведомству поручить Троцкому также руководство железнодорожным транспортом, которое находилось в катастрофическом состоянии. Большевики считали восстановление железных дорог ключом к возрождению экономики всей страны (в рамках программы военного коммунизма). По данным Троцкого, осенью 1919 г. число «больных паровозов» достигло 60%. Это соотношение не изменилось и через полгода: на весну 1920 г. из 16 тысяч паровозов «здоровых» было лишь 40%, то есть менее 6,5 тысячи. Примерно через десятилетие Троцкий вспоминал: «Инженер Ломоносов [975] , фактически управлявший в те месяцы транспортом, демонстрировал перед правительством диаграмму паровозной эпидемии. Указав математическую точку на протяжении 1920 года, он заявил: «Здесь наступает смерть». – Что же надо сделать? – спросил Ленин. – Чудес не бывает, ответил Ломоносов, – чудес не могут делать и большевики. Мы переглянулись… – А мы все-таки попробуем сделать чудо, – сказал Ленин сухо сквозь зубы» [976] .
С начала 1920 г. Ленин прибегал к помощи Троцкого для решения транспортных проблем неформально, как к наркому по военным и морским делам. Так, 5 января Ленин рекомендовал Ломоносову «давать бумажки Троцкому» для передачи «по военным проводам» [977] . 9 марта 1920 г. Ленин телеграфировал Троцкому, что «Политбюро решило предложить» ему «сделаться наркомом пути… Отвечайте немедленно» [978] . Троцкий не был в восторге от этой идеи. В его ответе из Екатеринбурга говорилось: «Политбюро знает, что я совершенно не знаком с административным аппаратом Наркомпуть. На первоначальное ознакомление уйдет несколько недель… Это создаст крайне трудное положение. Смысл предложения Политбюро очевидно тот, чтобы на время междуцарствия не ослабевал административный нажим. Я не возражаю, но считал бы целесообразным, чтобы в соответственном постановлении был отмечен временный характер назначения» [979] .
Под «междуцарствием» Троцкий имел в виду то, что бывший нарком Красин получил задание выехать за границу для установления торговых связей со странами Антанты. Должность наркома путей сообщения осталась поэтому вакантной.
Официально решение ВЦИКа о назначении Троцкого «временно исполняющим дела» наркома путей сообщения было принято 23 марта 1920 г. [980] «Год работы на транспорте, – вспоминал Троцкий, – был для меня лично годом большой школы. Все принципиальные вопросы социалистической организации хозяйства получали в области транспорта наиболее концентрированное выражение. Огромное количество паровозных и вагонных типов загромождало железные дороги и мастерские. Нормализация транспортного хозяйства, которое до революции было наполовину казенным, наполовину частным, стало предметом больших подготовительных работ» [981] . С мая в директивах Троцкого и переписке значится, однако, уже титул «наркомпуть» без вводного «исполняющий дела». Троцкий стал полноценным наркомом путей сообщения. Он перенес в новый наркомат и на транспорт весь свой властный опыт и нравы, сложившиеся в военном ведомстве. Ранее он выдвинул лозунг: «Пролетарий, на коня!», который теперь с легкостью видоизменил и дополнил новым кличем: «Пролетарий, на паровоз!» [982]
В области железнодорожного транспорта заметным документом стал приказ Троцкого от 22 мая 1920 г. за № 1042. Дело в том, что этот приказ был своего рода прообразом будущего отраслевого планирования развития советской экономики, в частности в рамках известных пятилетних планов. В приказе определялись основанные на расчетах специалистов перспективные задания по восстановлению паровозного парка с тем, чтобы к началу 1925 г. страна имела около 13 тысяч «здоровых» паровозов. При этом в план не включались паровозы, которые предполагалось закупить за границей.
Троцкий оценивал этот план как минимальный, заложив тем самым порочную традицию «перевыполнения планов», которая вела к нарушению хозяйственных пропорций. Он, однако, утверждал, что «превышение плана отдельными дорогами и отдельными мастерскими нисколько не нарушит его стройности, а только даст возможность сократить срок с 4 1/2 лет до 4-х или 3-х». «Социалистическое хозяйство может быть только плановым, – продолжал он в статье, разъяснявшей этот приказ. – Оно основано на строгом учете того, что есть, что необходимо, и того, что мы способны сделать. Приказ № 1042 дает нам такого рода учет. Он является поэтому краеугольным камнем социалистической программы возрождения транспорта» [983] .
Ленин одобрил приказ Троцкого как важную меру по восстановлению экономики страны в целом. Любопытно, что свои предложения по хозяйственным делам Ленин в первом экземпляре в то время посылал именно Троцкому, а затем уже другим членам ЦК. На VIII съезде Советов в декабре 1920 г. Ленин дважды ставил приказ Троцкого в пример другим ведомствам, особенно то, что первоначально намеченный срок ремонта, рассчитанный на четыре с половиной года, был сокращен до трех с половиной лет. Он, впрочем, полагал, что и этот срок мог бы быть сокращен еще на один год [984] , но не говорил, как именно он советует добиться дальнейшего сокращения сроков ремонта.
Естественно, работа по восстановлению железнодорожного транспорта, проводившаяся на началах трудовой повинности, продвигалась крайне медленно, и Троцкий издавал один за другим приказы о борьбе против «трудового дезертирства», вплоть до предания уклонявшихся от работы суду революционного трибунала, как о том гласил, например, его приказ от 8 мая [985] .
Осенью 1920 г. Троцкий занялся еще одним сложным участком хозяйственной деятельности. По докладной записке Троцкого от 2 ноября была образована комиссия Совнаркома по Донецкому каменноугольному бассейну. Образование комиссии мотивировалось катастрофическим положением Донбасса как в смысле падения производства, так и в плане тяжелых условий жизни шахтеров. Созданная 11 ноября под фактическим председательством Троцкого комиссия (официально она не имела председателя, но Троцкий представлял в ней Совнарком, а остальные участники были делегированы центральными отраслевыми и украинскими ведомствамиНа VIII съезде Советов Ленин называл Троцкого председателем комиссии по Донбассу ( Ленин В.И. ПСС. Т. 42. С. 151). [986] ) выехала в тогдашнюю столицу Украины Харьков, затем в центральный город Донбасса Юзовку, а оттуда на несколько шахт бассейна. Комиссия провела в Донбассе около двух недель и установила, что положение шахтеров поистине чудовищное. Они неделями не получали продовольственных пайков, ходили в тряпье; приближавшиеся холода могли вызвать полную остановку шахт. Отчитываясь о состоянии дел на шахтах, Троцкий писал, что «методами агитационного, организационного и репрессивного характера на месте можно достигнуть лишь временных улучшений, за которыми [по] следует реакция в виде стачек, усиленного невыхода [на работу], кратковременного пребывания под землей и пр.» [987] .
Срочно улучшили снабжение Донбасса. Туда была доставлена крупная партия одежды, обуви, белья, производственной одежды и рукавиц. Однако превратить Донбасс в «сытую, одетую, хорошо организованную губернию», как этого требовал Троцкий в указанной записке, в условиях общей нищеты и развала экономики было невозможно. Не помогали, разумеется, и страстные, чуть ли не истеричные словесные призывы Троцкого, вроде того, который был опубликован в «Правде» под заголовком «Россия, на помощь донецкому шахтеру!». Здесь автор обещал от имени шахтеров, которые, разумеется, его на это не уполномочивали, что они «воздадут сторицею» стране углем в обмен на хлеб, одежду и обувь [988] .
Пока еще единичные забастовки в Донбассе грозили перерасти в массовое движение неповиновения. Троцкий не сразу понял, что донбасские стачки – это только начало великой волны неповиновения, которая уже захлестнула страну. Близился 1921 г. Становилось ясно, что без изменения экономического и внутриполитического курса удержать власть в своих руках коммунисты не смогут.
5. Профсоюзная дискуссия
Осенью 1920 г. в партийно-правительственных кругах возникла дискуссия, внешне выглядевшая достаточно невинно: о месте и роли профсоюзов в хозяйственной и политической жизни страны. Смысл этой дискуссии не ясен даже сегодня, поскольку два основных ее участника – Троцкий и Ленин, – по существу, придерживались одной точки зрения по всем основным пунктам спора. Однако именно эта теоретическая дискуссия фактически превратилась в острый диспут о том, как дальше руководить государством, и получила неточное название «профсоюзная дискуссия». Существо неточности состояло в том, что реально речь шла не только о профсоюзах, а о методах управления и руководства страной и народом.
Троцкий занял во время этой дискуссии комфортные для него позиции, сформировавшиеся в тот период, когда он руководил военным ведомством. Собственно, именно Троцкий был если не инициатором дискуссии, то тем лицом, речи которого вызвали появление различных «платформ». Профсоюзы, которые до революции защищали интересы своих членов, добивались улучшения условий труда на началах рыночных отношений, порой прибегая к массовым коллективным акциям противодействия, в частности к стачкам. При советской власти профсоюзы в общем-то пытались заниматься своим традиционным делом – представлять интересы рабочих и служащих. В силу этого они совершенно не вписывались в жесткие «военно-коммунистические» догмы, лежавшие в основе планов Троцкого. В глубине души Троцкий, по всей видимости, считал профсоюзы вообще излишними объединениями в условиях партийной диктатуры, которая, как он полагал, и без вмешательства профсоюзов выражает и защищает «коренные интересы» трудящегося населения. Тем не менее с существованием профсоюзов он вынужден был считаться. Вопрос был переведен в другую плоскость: как сделать профсоюзы безопасными для советской власти и использовать их в военно-коммунистической системе, отстраиваемой большевиками. Троцкий находил ответ в прямом, официальном и открытом включении профобъединений в государственный механизм в качестве одного из его инструментов «мобилизации» рабочих для выполнения экономических задач. Постепенно в его голове созрел лозунг «огосударствливания» профсоюзов, который он и выдвинул публично.